«Да, тот серый кот, одновременно с проделываемыми мной пассами, стал вдруг трансформироваться. Его задние конечности постепенно удлинялись, а передние – поднимались вверх. Кот, вне сомнений, стал становиться на задние лапы… И вот, именно из-за такого поведения кота, в это самое время, я сам жутко перепугался. И тут же, благодаря всплеску энергии, которая выделилась при пассах, моё восприятие мира сместилось, и точка сборки поползла вниз – в положение животного, и там зафиксировалась. Тем более, перед глазами как раз был образчик животного, и тело спонтанно приняло решение о том, кем же, собственно, стать. Котом, конечно. Не тигром же саблезубым! А может, это я теперь индульгирую… И не мог я ничего спиной заметить. Того, как там кот на меня смотрит, – подумал он. – И кот… Опять-таки, уставиться мог лишь потому, что я стал изменяться… Он уже увидел соперника – другого кота – прямо перед собою, вот шерсть и стала у него дыбом»…
Теперешний Масик вздохнул горько. Похоже, что, так или иначе – но котом он стал навсегда; во всяком случае, не знал, как теперь вернуть точку сборки в обратное положение… Вроде бы, она должна возвращаться обратно сама. Рано или поздно.
«Хотя… Котом быть неплохо. Кормят, ласкают. Отдыхаю целыми днями. Мурр– мурр– мурр… Вдох – мурр – выдох. Так забавно – мурчать!» – подумал Жорик, поскольку в нем снова возобладала кошачесть.
«А Зоя всё утро рисовала… меня. Славная девушка! Я развалился на какой-то толстой открытой книге, а она меня рисовала… Забавно! Когда я был человеком – меня никто не рисовал. А ещё – не холил и не лелеял», – лениво продолжил он свои кошачьи размышления.
Когда Зоя ушла на занятия, он устроился на подоконнике, чтобы посмотреть ей вслед. И теперь Масик там и остался, наблюдал за происходящим на улице. Впрочем, ничего особенного там не происходило. Важно прогуливалась ворона, пробежала собака…
И вдруг его обоняние уловило из открытой форточки сильный, неудержимо влекущий к себе, ни с чем не сравнимый запах, от которого у Жорика просто сорвало крышу, предоставив полностью его тело в распоряжение кошачьих инстинктов. Стремительно кот запрыгнул на эту форточку – и был таков.
А на улице он прямиком бросился по направлению к манящему, очаровавшему кота запаху. Оказалось, так призывно пахла зеленая дверь первого этажа. Кот подошел к ней и стал тереться мордочкой и мурлыкать. И вскоре понял, что не одинок в неудержимом проявлении своих чувств. Рядом с ним теперь сидел ещё один, здоровенный рыжий котяра. Незнакомец бросил на нового в здешних местах кота пренебрежительный косой взгляд, подошел к двери и, совершенно игнорируя Масика, стал орать и обдирать краску с двери когтями.
– Глядишь ты! Опять бабке Надьке пацаны дверь валерьянкой облили! Ненавидят они её, и поделом! – хихикнул кто-то, проходя мимо. Масик обернулся. И увидел, что сказал это какой-то дедуля.
Но как раз в это время дверь внезапно приоткрылась, и чьи-то цепкие пальцы ухватили бедного, нерасторопного кота за шкирку. Ну, а рыжий тем временем, не будь дурак, уже проворно трусил отсюда прочь.
– Я тебя, изверг паршивый, в ведре утоплю! – орала злобная старушенция, потрясая той рукой, в которой держала кота. – Всю дверь мне ободрал, негодник!
Силища, неожиданно, оказалась у бабки немереная. Она приволокла брыкающегося и царапающегося Масика к себе в комнату, продолжая страшно ругаться.
Кот отчаянно взвыл, и, как только бабка подняла его на уровень своего лица, вцепился ей когтями в шею, а затем – вывернулся и укусил руку, которой она его держала. Бабка, дико взвыв от боли, отшвырнула его прочь. Масик кинулся было к двери – но та оказалась уже закрытой на замок, и кот больно ударился о дверь головой.
Потом он из маленького коридорчика вернулся обратно, в комнату, и медленно вполз под диван. Бабка же тем временем отмывала с исцарапанных рук кровь где-то на кухне и обрабатывала раны йодом.
Немного позже, кот осторожно высунул голову из-под края диванного покрытия и осмотрел небольшую комнату. В ней было всего лишь одно окно, выходящее на улицу. Его форточка была плотно закрыта. Она чуть просвечивалась сквозь тонкую штору из ситца в цветочек, подоткнутую снизу книгами. Кроме того, в комнате находился диван, под которым сейчас и сидел Масик, большое зеркало-трюмо, телевизор и многочисленные шкафы. А также, везде по стенам висели иконки в рамочках и плакаты, или же большие фотографии: портреты разных людей, по всей видимости, духовной направленности, – да и полку с книгами украшали всевозможные кресты и фигурки.
Тем временем, бабка вернулась из кухни и неожиданно стала молиться, а потом заявила громко, вышагивая туда-сюда по комнате и будто читая наставления невидимому собеседнику:
– Недаром нам Учителя говорят, что любые животные должны жить только на воле, а не превращаться в дармоедов. А иначе – одно паскудство от них выходит! Животные тоже должны совершенствоваться и развиваться, а не быть пушистыми игрушками. Вдобавок, у кошек – плохая энергетика, мешающая их хозяевам углубляться в духовную практику. Теперь, после кота, надо будет полностью атмосферу здесь очищать! Новую шану куплю и повешу, благовонные порошки пожгу, Учителям помолюсь… Но убийство, даже кота, это грех! А потому, я кота поймаю, и, чтобы он меня не исцарапал, посажу просто в мешок из-под муки – и отнесу куда подальше! А то ведь он, подлец, снова мне всю дверь попортит!
Она заглянула под диван, и увидела фосфоресцирующие в темноте глаза. Сунула руку – и попыталась схватить кота.
– Недаром та женщина, что ко мне приходила, говорила о плохой энергетике кошек. Все мои беды – от вас, оказывается, хвостатые пакостники! Она так и сказала: отдай этого вредного кота мне. Ты был ей зачем-то нужен. Я бы и поймала, и отдала. Но ты убежал куда-то, негодник. Пропал со двора. А хозяйка тебя нашла, да? А женщины той я больше не видела, но я знаю, что с тобой сделаю! – шипела бабка и с энергией, достойной другого применения, гонялась за котом.
«Зачем меня ловить? Открыла бы дверь – я бы убежал. Делов-то», – подумал бедный Жорик, чьё сердце трепыхалось в животном страхе.
Но странная, полоумная бабка кота ловила долго. Всю ночь. И ранним утром поймала-таки… Посадила в пыльный и вонючий мешок из-под муки. Долго он там сидел. А среди дня, она поволокла его куда-то. По затраченному ею времени, выходило, что отправилась бабка в другой конец города. И где-то вытряхнула, в конце концов, содержимое мешка. И непременно надо было это сделать над густыми и колючими кустами…
Выбравшись из кустов, несчастный кот первым делом осмотрелся. Бабка уходила прочь. А он привел себя в порядок, вылизался, выбрал зубами репьи и отряхнулся. Снова огляделся, повнимательней. «Ну и что теперь делать? Ведь понесла меня нелегкая вчера на улицу! Лежал бы себе дома, на подоконнике – и в ус не дул» – подумал он с горечью.
Тем временем, заметил, что к нему, стараясь не шуметь, приближаются двое. Одетые в ватники, воняющие дешевым куревом, с испитыми рожами. И с явным намерением поймать: оба растопырили руки, и заходили с двух сторон.
– Кис-кис-кис! – слащаво пробормотал один из этих ватников и достал из кармана маленький кусочек сушеной рыбы. Кот сглотнул слюну. «Да, животные инстинкты слишком во мне сильны. И есть хочется жутко. Но все же – прежде всего самосохранение. А то ведь – это меня съедят», – подумал Масик. Все же, он был умный кот.
Он дунул обратно: в кусты. А за кустами, чуть дальше, через газон, на котором росла лишь сорная трава, торчавшая теперь сухими будыльями, серела многоэтажка, подвальное окно которой не было ни застеклено, ни зарешечено. И кот, недолго думая, в него и сиганул, пытаясь поскорей укрыться и спасти свою шкуру.
Внутри было холодно и сыро. Повсюду хламились какие-то ящики, железки, разобранная и поломанная мебель. Было темно, но кошачьи глаза хорошо видели в темноте. Вдруг сзади что-то зашуршало. Кот обернулся. На него, маленькими красными глазками, смотрело некое существо… Крыса! И большая. И – еще одна. «Это плохо… Значит, по близости нет нашего брата – котов. Спрашивается: почему?» – подумал Масик, и ему стало нехорошо.