— Ты ожидал увидеть небесно-голубой цвет Blizzards? — спросила она.

То, как она стояла там, когда я с трудом дышал, и была такой раскованной, это только усилило мое желание. Я ожидал увидеть нервный и смущенный румянец, покрывший ее щеки, вместо этого я получил внимательный взгляд, который говорил «ты собираешься пялиться на меня всю ночь или собираешься взять то, что мы оба так сильно хотим?».

— Иди сюда, — прорычал я, потянувшись к ней. Одним щелчком своих пальцев, я расстегнул ее лифчик и отбросил его в другую сторону комнаты. После этого я заставил Гвен отступать назад до тех пор, пока ее ноги не коснулись постели, и опустил ее на покрывало. Она медленно сдвигалась к спинке кровати, пока я двигался, нависнув над ней, не в силах оторваться.

Прижав свои ладони к ее груди, я склонил голову к соску, очертив напряженную вершину языком, прежде чем вобрать ее в свой рот, затем проделал то же самое с другой стороны, обдувая их оба прохладным воздухом. Всхлипывая, Гвен двигалась навстречу моим прикосновениям. Я улыбнулся, позабавленный тем, насколько я сильно возбуждал ее. Но затем, она запутала пальцы в моих волосах, притягивая мои губы обратно для безудержного поцелуя. Наши языки поглаживали и дразнили, тогда как ее руки заявляли свои права на меня, исследуя каждый дюйм моей кожи и двигаясь вниз, обхватывая и сжимая мою эрекцию сквозь тонкую ткань боксеров, что я практически кончил.

Твою мать, я люблю ее такой — страстной, раскованной, остро нуждавшейся во мне, так же как и я в ней. Поток вожделения пронзил меня.

Я поцелуями спустился вниз к ее животу, к кромке ее белья. Гвен приподнялась на локтях, ее дыхание было прерывистым, она наблюдала за тем, как я стаскивал кружево вниз по ее ногам и отбрасывал их в сторону. Затем я опустил голову, проводя языком по внутренней части ее бедра и вдыхая аромат, после того, как накрыл своим ртом то место, где она была опухшей и влажной по моей вине, облизывая и посасывая ее там.

Когда я ввел в нее два пальца, Гвен издала приглушенный вскрик и рухнула обратно на кровать, ее руки находились в поисках чего-то, чтобы найти для себя опору, не в силах полностью ухватиться за изголовье кровати или подушки. Я ускорил темп движений, ее тело дрожало от моих решительных действий, ее кожа блестела от пота. Она балансировала на грани, но я не собирался останавливаться до тех пор, пока она не рухнула. После резкого поворота моего запястья, бедра Гвен подпрыгнули вверх, испуганный вскрик сорвался с ее губ, резкий, настоящий и до смешного сексуальный, когда я чувствовал, как она сжимается вокруг моих пальцев, и ощущал ее вкус на своем языке.

Так, как будто этих ощущений было слишком много, она ухватилась за мой затылок и притянула меня, чтобы я навис над ней снова, приподнимаясь на локтях по обе стороны от ее лица. Она смотрела на меня подернутыми поволокой, мерцающими глазами, ее грудь тяжело поднималась и опадала, мышцы ее живота были напряжены подо мной.

— Логан, пожалуйста, — ее слова — частично просьба, частично мольба — вызвали у меня головокружение от того, как сильно я хотел ее.

Я стащил свои боксеры. Не глядя, дотянулся до своей тумбочки и вытащил пакетик из фольги. Разорвав его, я раскатал презерватив по своей длине и снова оказался между бедер Гвен, но остановился.

— Прекрати дразнить меня, — она сместила свои бедра так, что я скользнул по ее гладкому входу, издавая громкий стон.

— Гвен, я не шучу, — мое горло так пересохло, что голос звучал резко. — Не тогда, когда дело касается тебя.

Я погрузился в нее, и мы оба застонали, когда нашли идеальный темп. С каждым ударом, я вглядывался в ее лицо, очарованный теми эмоциями, что играли на нем — потрясение переходившее в удовольствие и превращающееся в жажду.

Ее карие глаза вспыхнули, когда я ускорил темп, погружаясь в нее глубже и сильнее, теряя голову от того, насколько узкой она ощущалась вокруг меня. Она выгнула свои бедра, подстраиваясь под мой ритм. Я обернул ее ноги вокруг своей талии, и она впилась пятками в мой зад, царапала ногтями между моих лопаток и прикусывая зубами мочку моего уха.

Я зашипел, но не замедлил движений и не сбавил напор. Румянец распространялся по ее груди, все ее тело вибрировало — она снова была на грани. Притянув ее колени к плечам, я прижался к ней и начал двигаться еще быстрее, наслаждаясь звуками ударов наших бедер друг о друга. Она откинула голову назад, и комнату заполнили неразборчивые звуки.

— Бл*дь, Гвен, — произнес я сквозь стиснутые зубы, сдерживая свой оргазм до тех пор, пока она не достигла своего пика. — Кончи для меня.

Это все, что требовалось.

Она закричала, ее тело выгнулось от оргазма, пронесшегося сквозь нее, ее мышцы крепко обхватили меня. И это было подобно взрыву — все вокруг меня было размытым. Мой оргазм пронзил позвоночник, и я кончил, ослепленный яркой вспышкой света. С громким криком, я рухнул прямо на нее сверху, тяжело дыша, мое тело было безвольным, невесомым и полностью покрытым потом.

Мы лежали так какое-то время, я прижал ее всем своим весом, мы оба пытались восстановить дыхание. Как только мой сердечный ритм вернулся в норму, я перекатился на бок, всем телом касаясь ее, еще не готовый разорвать наш контакт. Растянувшись на матрасе рядом со мной, Гвен положила одну руку на свой живот, а другой прикрыла глаза, как будто пыталась спрятаться.

Я собирался узнать, не переживает ли она из-за того, что только что произошло, но через мгновение, она опустила руку и повернула голову набок, опираясь на локоть.

— Я рискую раздуть твое эго, — сказала Гвен сквозь кривую усмешку, — потому как я захочу проделать все это снова.

— О, Боже, да. Вопрос только в том, сначала заказать еду или после второго раунда, — я провел пальцем по изгибу ее бедра, дальше вниз по ее пупку и вдоль линии, где сходились ее бедра. — Я думаю, что мы проведем еще один раунд, а может два. Потом я приготовлю завтрак, и мы сможем проверить, способна ли ты еще и на третий раунд.

— Завтрак? — спросила она. Я ожидал смех, поддразнивание или шутку о пищевом отравлении, но вместо этого получил умиротворенное, витающее в облаках выражение лица. — Очень амбициозно, — Гвен откатилась и свесила ноги с кровати.

— Эй, эй, эй, — сказал я, хватая ее за талию и притягивая ее назад. — Ты пропустишь все самое интересное.

— Я уверена, что мы уже обсудили это несколько минут назад, — ее голос все еще был хриплым, но серьезным и почти саркастичным.

— Я имею в виду приятное послевкусие, — сказал я, проводя ладонью по ее спине. — Знаешь, такое теплое, едва различимое покалывание. Полностью выключенные мышцы. То самое ощущение, что ты можешь растаять прямо здесь на матрасе.

Гвен встала и собрала свое нижнее белье с пола.

— Осторожнее, Сладкая Булочка, это звучит так, как будто ты хочешь пообниматься.

— Я предпочитаю это рассматривать как стратегию, чтобы оставить тебя теплой и голой, — сказал я.

Она не прекратила одеваться. Во всяком случае, ее движения стали более поспешными. Снаружи облака закрыли собой луну, накладывая тень на ее очертания.

Я принял вертикальное положение.

— Что за спешка, Гвен?

— Уже поздно, мне нужно идти.

— Зачем? — спросил я. — Останься на ночь.

Развернувшись ко мне лицом, она натянула свой свитер и сказала:

— Давай не будем все усложнять, ладно? Сегодня было очень круто, и я на самом деле хочу повторить это снова.

— Но? — спросил я, расстроено проводя пальцами по своим волосам, когда понял, что меня хотели бросить, хорошенько трахнув, и впервые — хотели ранить еще больше. Я мог бы быть позабавленным — я ни разу не оказывался в качестве принимающей стороны в такого рода игре — если бы это так сильно не раздражало.

— Но я не хочу все это усложнять, — сказала она. — Мы с тобой оба достаточно пережили, чтобы двигаться дальше, не добавляя драму в наши отношения.

— Итак… что тогда? — спросил я, мое раздражение росло с каждой секундой времени.