— Да, ладно, Кент, — сказал я, с недовольством пропуская пальцы через свои волосы. — Ты знаешь, что все, что пишет Андреа Уильямс это мусор. И у нас по-прежнему есть отрыв. И я с трудом могу назвать это отвлечением от дел.

Кент поднял густую бровь и прочистил горло.

— «И хотя то, что предлагает мисс Лалонд конечно экзотично, мы все знаем, что диета, богатая жиром и сливками, совсем неподходящая. Что заставляет верить, что хотя Логан Стоунстрит, вероятно, пробует меню, это не означает, что он выбывает из игры насовсем. Однако следует отметить, что личные отношения с начальством, похоже, являются «особенностью» мисс Лалонд, поскольку многочисленные источники сообщают, что она оставила свое последнее место, хм, работы в ресторане Brindille по такой же причине», — закончил он, сложив газету и похлопывая ею по столу. — Гадюки, вроде Андреи Уильямс, — часть сделки, мы оба знаем это. Но если быть честными, Логан, похоже, ей пришлось много поработать, чтобы нарыть эту грязь. А где есть грязь, там есть драма, есть отвлечение, которые, я думаю, и ты со мной согласишься, команда себе позволить не может.

Совершенно ошеломленный, я повернулся к отцу.

— Ты же не можешь всерьез беспокоиться об этом? Ты был рядом с Гвен с самого детства. Ты знаешь, что она совершенна не такая, как о ней написали.

— Сын, — вздохнул он. — Послушай, я знаю, что ресторан важен для тебя, и ты хочешь принимать активное участие. Но как Фил тебе сказал до этого, твоя роль должна быть ограничена в качестве лица ресторана Stonestreet’s. Не больше. Поэтому, ты не должен проводить время с Гвен наедине даже в профессиональном плане. Твоя концентрация и энергия должны быть направлены на игру.

Дело не в том, что я не слышал их беспокойства, но это было просто смешно.

— Я имею право на личную жизнь.

— На самом деле, Логан, не имеешь, — сказал Кент, в его тоне отсутствовал юмор и терпение. — Не тогда, когда ты являешься лицом этой команды, и не тогда, если это может ухудшить твои показатели.

На этот раз они были неправы. Гвен заставляла меня чувствовать себя таким нормальным. Не Логаном Стоунстритом — выдающимся квотербеком и марионеткой, связанной контрактом. Когда я был рядом с ней, я был просто… собой. Сладкая Булочка. И я чувствовал, что хочу удержать это и никогда не отпускать.

***

Я подъехал к небольшому домику Гвен в Вашингтон Парк, когда она вышла на крыльцо. Я решил рискнуть застать ее дома, вместо того, чтобы наслаждаться своим выходным. Она стояла с кучей грязных фартуков, сумок из магазина, также было еще несколько книг из библиотеки и кольцо с ключами, свисавшее с ее пальца, казалось, что я успел застать ее в последний момент.

Прошло две недели с тех пор, как она убежала от меня с игры за Кубок the Blizzards. Две недели с тех пор, как Андреа Уильямс обвинила Гвен в том, что она использует секс, — и меня самого — чтобы добиться успеха на своем пути к кулинарной славе. Не было сомнений, что Гвен видела колонку со сплетнями и теперь была зла как черт, что было вполне оправданно. Вот почему я решил, что лучше дать ей время остыть, прежде чем показаться ей на глаза.

Гвен заперла входную дверь, заталкивая ключи в сумочку, и быстро спустилась вниз по ступенькам со стопкой конвертов между зубов. Поместив их в почтовый ящик, подняла вверх красный флажок, потом подняла ведро воды, спрятанное за столбом, и вылила его в горшок с фиолетовыми цветами. Все это время все вещи оставались у нее в руках.

Черт, эта женщина умела жонглировать лучше, чем циркач. Хотя, я думал, что одновременное выполнение нескольких задач после работы в ресторане стало для нее обыденной вещью.

Я выскочил из своего грузовика. При звуке моей закрывшейся двери, Гвен подпрыгнула и повернулась, широко распахнув глаза.

— Боже, Сладкая Булочка, ты меня напугал, — сказала она, в ее голосе звучало раздражение. — Разве ты не должен быть в Питтсбурге?

Гвен открыла багажник Nissan Sentra, припаркованного у обочины, тот самый, на котором она ездила с шестнадцати лет, и бросила туда все вещи, что были у нее в руках. Было трудно поверить, что она до сих пор владеет этим авто — машина не особо была ей нужна, когда она училась в кулинарной школе в Париже или работала в Сан-Франциско. К тому же она получала хорошую зарплату, поэтому даже, если ей нужен был автомобиль, она могла бы обновить его на что-то, что не было бы таким помятым и ржавым.

Но это была Гвен — девчонка, которая никогда не делала того, что я от нее ожидал, девчонка, чьи причуды я считал бесконечно очаровательными. Рассматривая облезлую краску, помутневшие фары и побелевшую на солнце подпрыгивающую и кивающую голову собаки Скотти, которая совершила путешествие уже на сотни миль, я думал, что привлекательного она видела в этом куске хлама… и как бы много я узнал о ней, если бы спросил об этом.

— Прилетел домой прошлой ночью сразу после игры, — сказал я, подойдя к тому месту, где она складывала разбросанные вещи только в ей одном понятном порядке. Я прислонился к ее машине, посмеиваясь над тем, как заскрипела рама под моим весом.

— Кстати, поздравляю с победой, — закрыв багажник, она оттерла пятно на заднем крыле краем своей рубашки, как будто Sentra была выставочным образцом, а не старой кучей металлолома.

Одетая во все черное как обычно, Гвен должна была являть собой яркий контраст на фоне ярко-синего дневного неба, но было что-то естественное и расслабляющее в ней, что так подходило пейзажу Колорадо.

— Спасибо. Ребята на самом деле сделали шаг вперед, — сказал я. Правда была в том, что игра была настоящей бойней. Нападение The Blizzards превосходили защиту the Steelersс самого начала, и они не сдавались. В конце игры мы опережали the Steelers на тридцать очков, хотя это было практически ничто по сравнению с представлением, которое мы устроили во время игры с the Ravens на прошлой неделе.

— И ты тоже, — от намека на улыбку уголки ее губ приподнялись, но этого было достаточно, чтобы ее глаза заблестели. Возможно, она была не так зла после всего произошедшего. — Игра, где ты выиграл тачдаун после назначенного аута из шотгана*, она была впечатляющей (*прим. начало розыгрыша, при котором квотербек отходит от центра и принимает мяч, откидываемый центром назад, называется «шотган»). И есть не так много квотербеков, которые могут нести на своих плечах пятерых защитников, сражаясь за третий даун так, как ты это сделал во второй четверти (прим. Команда, владеющая мячом, получает 4 попытки продвинуть мяч на 10 ярдов вперёд в сторону очковой зоны соперника. Каждая такая попытка называется дауном (англ. down)).

— Я делал то, что должен был, — я пожал плечами, засовывая руки в карманы.

Она покачала головой.

— Перестань скромничать. Ты как полузащитник, который сложён как нападающий и выполняющий функцию полузащитника, одновременно сильный и точный. Ты представляешь собой весьма редкое явление.

— Итак, ты признаешься, что смотрела игру. Ты болела за нас? Ты немного подергивала своей задницей в танце, когда я заколотил тот пас на сорок пять ярдов? — спросил я, мой голос звучал дразняще вопреки всем моим опасениям. У этой женщины был бесспорный талант сдерживать мое эго сильнее, чем потерянный мяч, когда ты мог его принять.

Гвен фыркнула.

— Прошу тебя, Сладкая Булочка. Недавно я приобрела привычку смотреть игры Криса — или, по крайней мере, просматривать нарезку из лучших моментов, — она открыла дверь со стороны водителя и забросила свою сумочку внутрь. — Говоря о моем брате, это он дал тебе мой адрес или ты посмотрел его в моем файле на работе?

Я точно не спрашивал об этом Криса. Мой лучший друг имел горячий нрав, и хотя никогда не казалось, что он чрезмерно опекает Гвен и тех, с кем она встречается, я не знал, как он отреагировал бы на то, что я провожу время с его сестрой, и не хотел это проверять. На самом деле я подписывался в зарплатной ведомости для ресторана три дня назад, и там было имя Гвен и ее адрес. Не нужно было ничего выискивать.