Уложился за пять минут, это новый рекорд.

Я извинился до того, как Том Фелпс успел бы зажарить меня, поэтому не ответил на ту часть вопроса Венди о Суперкубке. Я был настолько же суеверен, насколько был осторожен, и не хотел насылать проклятье на этот сезон. Кроме того, всем было известно, что эти пресс-конференции были бессмысленны, тренеры и игроки имели в запасе заготовленные ответы, так что никто не заострял внимания.

Я вернулся в уже пустую раздевалку, груда мокрых полотенец, полупустые бутылки от Gatora de и отличительный запах трудной победы приветствовали меня. Остальная часть команды уже отправилась на вечеринку к Тони в новый дом с бассейном, для проделок и шалостей, которые растянутся на всю ночь. Как бы мне не хотелось присоединиться к ним, но я не мог этого сделать. Если я хотел однажды поднять в воздух тот трофей от Vince Lombardi, я должен подражать самоотверженности своего отца и работать без устали — быть первым и последним до самого окончания сезона, всегда смотреть вперед с целеустремленной решимостью.

Час спустя я вытирался после ледяной ванной, которая оказала лишь незначительную помощь, когда мой телефон издал два коротких сигнала. Первое сообщение было от моего отца, который поздравлял меня с великим днем, и предлагал заглянуть завтра утром к нему в его кондоминиум, чтобы проанализировать сегодняшнюю игру и тщательно все изучить для моей подготовки к матчу на следующей неделе с The Raiders — ритуал, который мы проводили со времен футбола в средней школе.

Вторым было видеосообщение от Криса. Сцена была похожа на множество других, что я уже видел раньше. Крис удерживал свой телефон на селфи-стике (прим. монопод, устройство для селфи. Необходимо для того, чтобы сделать фотографию себя с более далёкого расстояния, чем расстояние вытянутой руки), его вторая рука с крепко зажатым горлышком от кокосового рома Malibu обнимала какую-то охотницу за футболистами, одетую в бикини, а вечернее солнце немного размывало водную горку SLIP’N SLIDE за его спиной (прим. известный и очень популярный во всем мире еще с 70-х годов прошлого столетия водный каток, водная дорожка, водная горка SLIP’N SLIDE, производство WHAM-O, США).

— Стоунстрит! Заканчивай уже стесняться и тащи свой зад к Тони, — невнятно проговорил он в камеру, на заднем фоне раздавались звуки плещущейся воды и танцевальный бит, практически заглушая его, — иначе на следующей неделе я организую собственное сборище, и ты знаешь, чем тогда, все это обернется, — он приспустил указательным пальцем вниз свои очки Ray-Ban, посмотрев на меня поверх зеркальных линз. — Мы будем королями стиля.

Я вздохнул и покачал головой, натягивая свою футболку, боксеры и джинсы. Типичный Крис. На мгновение, я не смог не позавидовать его беззаботному подходу к игре. Он никогда не утруждал себя тем, сколько пленки он пересмотрел, сколько раз он ввел в себя обезболивающее или сколько ударов он получил. Он не нес ответственности за молниеносные решения или не нес основное бремя ожиданий от контракта непосредственно на себе. Крис сейчас и всегда был дальним принимающим и неординарной личностью. Все, что ему надо было делать, — это явиться, играть, достать мяч и заработать очки.

Он жил, согласно лозунгу: «Рискни и забери свой приз». Он практически всегда выходил сухим из воды, а всех остальных убалтывал своими сладкоголосыми речами. И каждый раз, когда я спрашивал, почему он ведет себя именно так, он отвечал очень просто: «Верь мне, Стоунстрит. У меня все под контролем». И в девяти случаях из десяти игра себя оправдывала.

Я, как правило, больше уделял внимания дисциплине, упорству и позиции: «делу — время, потехе — час», чем счастливому случаю. Тем не менее, иногда было весело вести опасную игру, испытывать судьбу и смотреть, чем это закончится, и у меня было подозрение, что возможно этот сезон был временем нарушения границ, начав, прежде всего, с атаки на моего любимого шеф-повара.

Я посмотрел на часы. До начала вечерней обслуги еще минут двадцать. Великолепная возможность для меня, чтобы застать ее врасплох. Я набрал номер, который сразу соединил меня с внутренним телефоном на кухне.

— Stonestreet’s. Гвен у телефона, — ее голос был деловым, раздраженным от того, что кто-то прервал ее. Я слышал стук кастрюль и сковородок на заднем фоне.

— Хм, не уверен, что это подходящее приветствие. Возможно, я должен повесить трубку, чтобы ты сделала еще одну попытку. В следующий раз поищи что-то более индивидуальное, что-то повеселее, — я повесил трубку, посмеиваясь про себя, когда представил ее, переваривающую мою наглость.

Мне нравилось злить ее. Я делал это с тех пор, как мы были еще детьми, и это никогда не надоедает. Я помнил, как в средней школе, когда я записал поверх рецептов в ее любимой кулинарной книге несколько футбольных команд, и в отместку она испекла брауни с глиной, что я понял, почти доев их. Или когда я попросил ее надеть мою футболку на местный митинг поддержки болельщиков, на что она ответила мне, что основные цвета были для младенцев и для мужчин, которые ведут себя, как эти самые младенцы. Или в старшей школе на неделе «Командного духа», когда я начистил обувным кремом ее Nissan Sentra. Я до сих пор не понял, каким образом она забралась в мой шкафчик в раздевалке и нарисовала черепа и скрещенные кости несмываемым фломастером Sharpie на всех моих защитных щитках, которые никогда меня не подводили.

В этом вся Гвен. Она хитрила так же хорошо, как и готовила, и не боялась указывать мне на мое собственное дерьмо, делая эти препирательства только веселее. И, возможно, это было от того, что она знала еще тогда, когда я сам не мог завязать свои бутсы, но хорошо это или плохо, она всегда видела во мне кого-то, кроме футбольной звезды, не только бутафорию, которую дирекция использовала, чтобы продавать футболки и билеты, не только сына, достойного своего отца, не только квотербека, который действовал один за всех, потому что этого от него все ждали.

Я подождал немного, а потом снова набрал номер. Ответа не было. Я попробовал снова. Опять без ответа. Гвен не могла игнорировать меня вечно. В конце концов, любопытство взяло бы над ней верх. Это должно было случиться, или же я изводил бы ее до изнеможения.

Я позвонил еще раз. На этот раз она сняла трубку.

— Stonestreet’s. Гвен у телефона, — повторила она без доли веселья, и я сдержал свой смешок.

— Я могу продолжать это весь вечер, Гвен, — сказал я, проводя пальцами по своим влажным волосам в бесполезной попытке привести их в порядок.

— Готова поспорить, что ты говоришь это всем девушкам, — остроумно подчеркнула она с характерным звуком, когда нож с силой опускается на разделочную доску.

— Я готов доказать тебе это, — я произнес это сдержанным тоном с оттенком юмора, но если Гвен скажет хоть слово, я был готов выяснить, у кого выдержка лучше. — Итак, что скажешь? Я знаю, что ты хорошо провела время с Фредом (прим. идет отсылка к соусу, который он подарил ранее) и его острым соусом на этой неделе, но ты уже готова присоединиться ко мне за ужином, на который я пригласил тебя? Я думал над завтрашним вечером после закрытия ресторана.

— Заманчиво, но если ты помнишь, Фред обещал безумно хорошее времяпрепровождение, что намного интереснее того, что ты можешь предложить.

— Не знаю. Я очень хорош в препирательствах и в приготовлении лазаньи по рецепту моей мамы, — я застегнул свою спортивную сумку, положил бумажник в задний карман и направился сквозь туннель к подземной парковке для игроков.

— Ну, и дела обед «все включено» в Chuck E. Отравление сыром или едой. Какие аппетитные перспективы.

Я рассмеялся.

— Клянусь, отдать тебе все свои билеты на игровые автоматы или приготовить рагу на скорую руку, на этот раз без сожженного соуса. Выбор за тобой.

— Я не понимаю, почему ты так настаиваешь на этом ужине, — сказала она. — На следующей неделе после вечеринки The Blizzards в честь открытия сезона, я была бы рада сесть с тобой вместе, чтобы обсудить основы ресторанного менеджмента.