— Зачем же вперед, не требуется — порядочным господам завсегда верим… Только вот что-с — скучно вам будет в кабинете без вина-с… А вы уж изволите третий штоф окончательно допивать… Опять же в рассуждении компании: ежели господа берут кабинет, го обязательно с дамой-с…
— С дамой, говоришь?
— Даже непременно — дама или мамзель которая…
На бронзовом лице Статуя заиграла улыбка.
— А ведь это любопытно, черт возьми! Никогда, брат, не бывал еще в этаких переплетах… Ну что же, я согласен — вполне, можно сказать, согласен!..
— Опять же для мамзели потребно угощение: балычку там, ликерцу и прочей фрукты.
— Ну, натурально, борода — как же без угощения!
— Хе… хе… правильно рассуждаете-с… Ну вот-с: вы вам дадите вашу шляпенку, а мы вам мигом представим все удовольствие в наилучшем виде-с…
— Шляпу?.. Ах ты, чудак бородатый — да как же я без шляпы? Памятник — можно сказать, монумент, и вдруг без шляпы!.. К тому же, братец, я совершенно лыс: в мое время никаких еще средств для волосоращения не было…
— Все это, извините-с, пустяки нестоющие… О прошлом годе я был в Москве и видел этакий огромнейший памятник, а на нем мужчина, — видный такой из себя. А, однако же, лысый. И ничего-с… Человек вы не молодой. Даже почету больше, ежели лысый.
Статуй серьезно призадумался: насколько, собственно, важна для памятника шляпа? В стародревние времена вообще ведь ходили без шляп… Подумал-подумал, да и махнул рукой.
— Ну, дьявол бородатый, соблазнитель — получай!..
Стащил с головы шляпу и швырнул на стойку, от чего задребезжала и заплясала вся посуда.
— Хе… хе… полегче, господин — шляпенка-то у вас того… не соломенная.
IV
Пиршество было в полном разгаре.
Худенький веснушчатый тапер играл веселые песни, приглашенная разрумяненная мамзель плясала до упаду.
Статуй, довольный всем окружающим, стоял, широко расставив бронзовые ноги, и с полной приятностью тянул из медной кастрюльки красное вино, которое пришлось по вкусу.
Вообще, он находил, что по части питий родина далеко шагнула, и весьма сожалел, что в его время все было столь скудно.
— Ну, что это за питие, — жаловался он мамзели, — брага да мед, мед да брага — вот и все… А теперь поди ты: водки, вина, ликеры там разные.
— Миленький Статуйчик, выпьем шампанского… Отменный это напиток, и вообще все благородные господа пьют.
— Ну что же — выпьем, мамзель моя распрекрасная… Эй, борода!
V
Поздно ночью жители города были встревожены не- киим шумом.
Где-то рушились заборы, где-то трещали ломаемые деревья, громыхали железные крыши.
И кто-то громовым, металлическим голосом распевал неведомые песни…
Это возвращался восвояси выпровоженный целовальником, не в меру разгулявшийся Статуй.
Идет он и горланит песни и приплясывает.
И гудит земля от его пляса, ломаются каменные плиты, глубоко уходя в землю.
Ежели забор на пути попадался — валил на него кутила.
И трещали ломаемые доски, гнулись железные изгороди.
Ежели дерево на пути — вырывал его с корнем и швырял далеко-далеко, угождая иногда на чью-либо крышу.
И ломалась крыша, громыхая.
Дивились сонные жители: что за оказия — уж не землетрясение ли?
И было большое смятение…
А наутро обеспокоенные власти прибыли и направились по следам разрушения — отыскивать загадочного разрушителя.
Долго шли власти и пришли к чахлому скверу на городской площади.
Но у самого памятника след совсем потерялся.
И остановились власти в нерешительности. Остановились и взглянули на памятник…
А взглянув, обомлели: поперек пьедестала лежал Статуй, положив лысую голову на медную кастрюлю. Одна нога свисала с пьедестала, другая подвернута к животу…
Ни камзола, ни иного платья на нем не было.
И лежал в полном неглиже, при единой лишь туфле.
И спешно собирались градоправители обсуждать вопрос: как быть с непристойным памятником?..
Комментарии
Все включенные в антологию произведения, за исключением отдельно отмеченных случаев, публикуются по первоизданиям. Безоговорочно исправлялись очевидные опечатки; орфография и пунктуация текстов приближены к современным нормам.
Все иллюстрации взяты из оригинальных изданий. В случаях недоступности качественных копий те или иные произведения публиковались без иллюстраций либо же иллюстрации воспроизводились частично.
В оформлении обложки, фронтисписа и на с. 6 использованы работы С. П. Лодыгина.
Мирэ. Два гнома
Публикуется по авт. сб. Жизнь (Н. Новгород, 1904).
Мирэ, также А. Мирэ — псевд. А. М. Моисеевой (1874–1913), писательницы, переводчицы, женщины трагической судьбы. Бросила Борисоглебскую гимназию, чтобы поступить на сцену, в 1893 г. была арестована за революц. деятельность, в 1894-97 гг. жила под надзором полиции, затем скиталась по Европе (Франция, Италия, Бельгия, Швейцария), работала натурщицей, была продана любовником в публичный дом. По возвращении в Россию в 1902 г. жила в Н. Новгороде, с 1905 в Петербурге и Москве, печаталась в модернистской периодике, выпустила сб. Жизнь (1904) и Черная пантера (1909), много переводила с французского. В конце жизни страдала душевным расстройством, умерла в одиночестве в московской больнице.
Мирэ. В безлунную ночь
Публикуется по авт. сб . Жизнь (Н. Новгород, 1904).
Мирэ. Черная пантера
Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).
Мирэ. Проповедник смерти
Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).
Мирэ. Рамбеллино
Публикуется по авт. сб. Черная пантера (М., 1909).
К. Льдов. Ретроскоп
Впервые: Огонек. 1908. № 41.
К. Льдов — псевд. В.-К. Н. Розенблюма (1862–1937), поэта предсимволистского толка, переводчика, прозаика, журналиста. Сын врача, высшему образованию предпочел занятия литературой. Печататься начал с 1870 г., сперва как детский поэт. С 1915 г. постоянно жил за границей, скончался в Брюсселе. Автор поэтич. и прозаич. книг на русском и франц. языках, известен переводами из В. Буша.
Л. Татищев. Башня Сильвио
Впервые: Огонек. 1908. № 52.
Л. Л. Татищев (1868–1916) — сын генерала из знаменитого рода Татищевых, известный ювелир-любитель, поэт, прозаик, профессионально литературой не занимался. Будучи уполномоченным Красного Креста, погиб во время Первой Мировой войны при торпедировании госпитального судна «Портюгаль» германской подводной лодкой.
В. Гордин. Страх
Впервые: Огонек. 1909. № 34.
В. Н. Гордин (1882–1928?) — писатель, журналист родом из бедной мещанской семьи. Публиковаться начал в нач. 1900-х гг., будучи земским чиновником; печатался во многих периодических изданиях, выпустил несколько сб. рассказов. В 1910-х гг. редактировал журнал Вершины.
В. Гордин. Грустная свадьба
Впервые: Нива. 1912. № 24.
В. Гордин. Двое
Впервые: Нива. 1911. № 41.
Н. Д.-Энш. Мухи
Впервые: Всемирная панорама. 1910. № 52.
Б. Садовской. Муха
Впервые: Огонек. 1912. № 33,12 (25) августа.
Б. А. Садовской (наст. фам. Садовский, 1881–1952) — прозаик, поэт, критик, литературовед, мемуарист-мистификатор. Сын нижегородского инспектора Удельной конторы. Учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Публиковался в ведущих символистских журналах, занимая при этом консервативно-монархические позиции. Страдал сухоткой спинного мозга вследствие перенесенного в молодости сифилиса и лечения препаратами ртути, с 1916 г. был частично парализован. С конца 1920-х гг. жил в квартире, расположенной в одной из келий Новодевичьего монастыря. Автор романов, многочисленных сб. стихов, новелл, критич. статей, малоприятная личность и весьма одаренный писатель, не чуждый фантастике.
