Ну, Василий Гикан, что ты предпримешь? Стрелков тебе, всяко, не спасти, будешь наступать или отойдёшь? Любопытно, в какую из двух вырытых ям ты свалишься?

- Предательство! - Василий Гикан выглядел удивлённым и растерянным.

- Будь я проклят, - пробасил рядом варвар, - поразительно точно замечено... Ваше Превосходительство.

- Что? Ты смеешь смеяться?! Это всё вы виноваты - проклятые демы, и ваш трусливый мисальдер!

- Во-первых, - сохраняя спокойствие, ответил монах, - я не дем. Во-вторых, не стоит за глаза оскорблять человека, когда он не может вам ответить.

- Плевать! Это по его приказу были приняты в армию Риницы серые воины... изгои! Как он мог им поверить?!

- Не стоит судить обо всем стаде по одной паршивой овце. Посмотрите, латники продолжают сражаться, а стрелки бьются против своих вчерашних друзей. - Голубые глаза северянина сузились, но страха в его голосе не было. - Предательство Жисько, конечно, крайне не вовремя, однако лучше уж здесь, чем в Ринице.

- Проклятый ублюдок, - рыкнул воевода, - Жисько ещё поплатится. Брат Харальд, недавно вы говорили, что ваш отряд самый боеспособный. Можете ударить в тыл предателям?

- Да, только у меня немного людей и это - последний резерв княжества. Вы уверенны в своём решении?

Верхом на разгорячённой лошади к ним подъехал один из монахов. Всадник натянул поводья в последний момент и скакун замер буквально в двух шагах от лидеров армии. Оставаясь в седле, наплевав на устав, чатра крикнул:

- Вы пожертвуете княжеским обозом, господин воевода?!

- Обозом? - переспросил опешивший военачальник.

- Миша, что ты задумал? - уточнил Харальд.

- Черт побери, потом объясню. Если вы отдаёте мне обоз, через полчаса предателей здесь не будет.

- Бери, монах-воин. - Василий Гикан внезапно засмеялся.

- Я быстро, - заверил Михаил, круто разворачивая коня, - вы только не начинайте без меня, не хочу всё веселье пропустить.

- Лихие у вас монахи. Он справится?

- Конечно, - уверенно ответил Харальд. - Ваше Превосходительство, я предлагаю нанести удар по вражеской кавалерии. Если мы атакуем пехоту, увязнем в этой массе, а когда поможем гвардейцам, сможем вместе спасти латников.

- Хорошо, чатра, действуй.

Михаил, пришпорив коня, спешил к небольшой золотой осенней роще. В который раз, парень поражался способности их мисальдера принимать быстрые и неожиданные решения. Не видя сражения, основываясь только на рассказе товарища, Сергей предложил интересный план действий:

«Однажды мой дед сказал: Когда во двор твоего дома заберутся бродячие собаки, не стоит их провоцировать, размахивая руками и крича. Выбрось за ворота кусок доброго мяса, и они сами уберутся, а если повезёт, то передерутся за него. Миха, я прекрасно помню, какой большой и богатый обоз сопровождал мою жёнушку. Отдайте его Жисько».

Самое интересное, что этот план мог сработать! Говорят: Дерьмо притягивается. Полк Жисько был своеобразным штрафбатом в Ринице, в него попадали наиболее неблагонадёжные личности. Воевода же, решив найти союзников среди городских полковников, сделал ставку именно на Жисько и его команду. С кем-то другим план мисальдер мог и не сладиться, но это отребье...

Низкий, но широкоплечий боец на лесной опушке чувствовал себя как дома. То, что рядом воевали, его мало волновало. Бородатый дядька лет сорока, вольготно скинул ватный поддоспешник, расстегнул косоворотку, и спокойно выпивал, не забывая изредка закусывать, спрятавшись за ореховый куст, дабы не искушать товарищей, квашеной капустой и смагой. Мише это было на руку. Собственно говоря, вся затея мисальдера вертелась вокруг милых обычаев серых воинов. Этот, без сомнения, был оставлен охранять лагерь и улизнул перекусить. Что ж, он умер счастливым, с фляжкой в руке и набитым пузом. Монах, с отвращением сморщив нос, торопливо вытряхнул свежеиспечённого покойника из его фирменной рубахи с косым воротом, одел валявшийся рядом долгополый поддоспешник и куяк. Шлем с прямым наносником довершил образ и скрыл лицо чатра.

Стреножив лошадь, Миша накинул плащ, предварительно стряхнув с него любовно разложенные солдатские деликатесы и, уже не скрываясь, выбежал из рощи. В спину ему не стреляли, в грудь, к сожалению, тоже - ублюдки Жисько своё дело почти сделали, и, задержись Михаил ещё немного, предатели обрушились бы на латников или гвардейцев.

Переодетый чатра оказался в тылу «сослуживцев», уставшие ренегаты вытирали пот и кровь, громко переговаривались, радуясь одержанной победе. Не таясь, Миша начал во все горло кричать, что за рощей стоит богатый княжеский обоз, а эти пускай сами теперь справляются. И вообще - они своё дело уже закончили.

- Братва, как делить будем?! - Разорялся Михаил, делая вид, будто вопрос с грабежом давно решён. - На всех может и не хватить... Пусть они тут сами разбираются! Пока закончат, то да се, мы возьмём обоз и свалим!

- Точно, - завопил кто-то высокий и рябой, - если бароны сольют, Катаржина с нас головы поснимает... Где обоз?!

- За рощей, - махнул парень, - там и тракт недалеко...

- Вперед, други! - проревел пузатый сотник, и первый устремился вниз прочь с холма, на котором ещё держали оборону остатки стрелков. - За мной! И шустрее, а то обозники накладут в штаны и сдрыснут с княжеским скарбом.

Это был сильный ход! Несметные сокровища, которые бандиты уже считали своими, которые они успели мысленно поделить, потратить и пропить, могли оказаться в руках трусливых обозников. Ну уж нет! Предатели, бросив добивать огрызающихся лучников, дружно развернулись и вопящей лавиной устремились вниз. Обоза, конечно, жалко, но его потеря была меньшим из зол. Княжна обойдётся без ежедневных ароматических ванн, а её дворня переживёт потерю вина. Главное, что бароны лишились целого полка. Кем бы ни был лидер Рокоша, он по головке Жисько не погладит, после того как его люди покинули поле боя. Предатели выбывают из войны и будут убегать. А они побегут, куда кошка, туда и хвост, а когда войско грабит обозы, голова становится хвостом, а вожаками - мародёры. Вот этот пузатый - самое то!

Бедные возчики... Они не ожидали погрома, ну да судьба их, видать, такая. Предатели проломились сквозь рощу, увидели множество телег, установленных кругом, и взвыли от восторга. Впереди всех мчался давешний пузан, похожий на огромную пивную бочку, который к тому же оказался неплохим воином, умудрившись зарядить и сделать выстрел из арбалета прямо на ходу. Дальше Миша смотреть не стал.

Пусть он и был монахом, однако особой набожностью Миша, как и все соорденцы, не отличался. Только сегодня, пробираясь к своему коню, он прошептал молитву, призывающую милость небес к несчастным обозникам, которых он предал. Сзади раздались вопли и брань. Псы сцепились над куском дымящейся требухи. Нажрутся, передерутся и уйдут. И скатертью дорога. Теперь у них только два пути: в Дикое поле, к тулакам, или в Пограничные Горы. Больше никто им не поверит, и они никогда не вернутся к нормальной жизни...

- Сигнальщики! Приказ монахам: остановить атаку и вернуться на исходную позицию.

Василий Гикан внимательно осматривал поле боя. Предатели и впрямь исчезли, словно их не было, но они были и успели перебить половину лучников. Воевода понимал, что силы не равны - на каждого воина Риницы приходится по три противника и разумнее всего было бы отступить, дождаться подкрепления, а потом разгромить повстанцев, но... На его карьере можно будет ставить крест.

- Вестовой! - на зов воеводы откликнулся ближайший оруженосец. - Скачи к гвардейцам, передай Йозефу Чвалину, чтобы отступал к левому холму.

Юноша побежал к осёдланной лошади, а к ставке, верхом на огромном олене, подъехал Харальд, остальные чатра поджидали своего командира у подножия холма. За свою жизнь Василий только несколько раз встречался с варварами, а боевых моралов северян, до этого похода, он не видел никогда. Харальд производил подавляющее впечатление на окружающих своим ростом и телосложение. Любой мужчина рядом с ним выгибал грудь колесом, распрямлял плечи, мысленно прикидывая: как бы он повёл себя в бою против северянина. Но варвар, восседающий верхом на огромном олене, почему-то, напрочь отбивал подобные мысли. Возможно это - память предков? В древние времена, именно такие всадники на моралах уничтожили великую Империю.