Герман, без посторонней помощи, спрыгнул с лошади, передал поводья подоспевшему слуге и подошёл к барону Милич:

- Ну что надерём задницы проклятым демам? - помещики пожали руки друг другу.

Во внутренний двор замка въезжали сопровождавшие Германа Радомского люди. Первыми обращали на себя внимания сыновья барона - такие же статные, как отец, с военной выправкой, косая сажень в плече - настоящие рыцари в старинных ламинарных доспехах и топфхельмах. Следом за ними появились воины Радома - сто пятьдесят пехотинцев, каждый из которых имел щит, копье и короткий меч. Последними в замок въехали телеги, запряжённые быками, на передней, прямо на мешках с зерном, сидели две дочки Германа.

- Обязательно надерём, - скользнув взглядом по гостям, ответил Милич. От барона Германа ощутимо несло ароматами дешёвого вина, вперемешку с конским потом и Святослав поспешил спровадить помещика: - Дорогой барон, вы с дороги и очевидно устали. Варек покажет ваши комнаты.

Услужливый кастелян поспешил исполнить приказ господина. Суета во внутреннем дворе, вызванная приездом союзников, быстро утихала; вновь прибывшие воины отправились в замковую столовую; на площадке у донжона остался только барон Милич и виконт Стогнич. Святослав недоуменно посмотрел на эмиссара и тихо спросил:

- Вы по-прежнему уверены в победе?

- Да, - утвердительно кивнул головой виконт.

- Уточню вопрос: Вы обратили внимание на вооружение детей Германа? Парни они крепкие, не спорю, но эти доспехи последний раз одевали ещё во времена «Войны Птенцов»! - Постепенно барон повышал голос. - Мальчишек обрядили в дедовские одежды и с ними мы должны разбить настоятеля Серого Мисаля?!

- Да, - сохраняя спокойствие, парировал эмиссар. - Подождите, хочу вас успокоить. Как мне стало известно, вам не придётся иметь дело с мисальдером. Да, да княжна не доверяет своему мужу и поручила разобраться с восстанием воеводе. Мало того, Катаржина решила лично возглавить войско.

- Это многое меняет. А вы не знаете, какие силы будут нам противостоять?

- Три городских полка и триста княжеских гвардейцев.

- Светлые боги Прайма, будьте к нам милостивы. Только на вас уповаю, на милость вашу... Образумьте. Как? Как вы сумели меня убедить ввязаться в эту авантюру? Пусть мисальдер - дем, но это не он приказал избивать пленных, а после казнить. Сергей Инок талантливый, возможно, лучший полководец Инурака и справиться с ним было бы очень сложно, но Катаржина... девчонка уничтожит наши семьи. Три полка и три сотни рыцарей - мы обречены.

- Мы победим, Ваша Светлость, и вы сядете на трон Риницы. Ксаверий Шиманьский настолько уверен в результате восстания, что отправил к вам госпожу Маричку из Травины.

Впервые, после появления эмиссаров Лотавы в родовых владениях, открыто прозвучало имя кукловода: барона Ксаверия Шиманьского. Второе имя также было известно Миличу: архимаг, член Королевской Ассамблеи Магов Инурака - Маричка из Травины. При мысли о колдунье, Святослав Милич заметно успокоился. Не то чтобы он любил магов (скорее, даже, совсем наоборот), но та была известной хитрюгой и трусихой. Если уж Маричка решила присоединиться к Рокошу, пусть и по просьбе Шиманьского, она уверенна в победе. И, положа руку на сердце, магическая поддержка повстанцам весьма пригодится. Возможно на её решение повлияла отправка подкрепления? Или колдунья обладает какой-то дополнительной информацией?

Претендент на княжескую корону вздохнул, мысленно перебирая различные варианты дальнейшего развития событий. Милич не хотел спрашивать, но не смог удержаться:

- Виконт, к нам подошло подкрепление?

- Будем надеяться, Ваша Светлость.

Надеяться?! Есть ли что-то более глупое, чем надежда?!

- Но вы говорили, у нас все готово к отступлению...

- Да, если что-то пойдёт не так, мы Вашу Светлость не оставим. Ваша Светлость знает, что у нас уже была неудача.

Ещё бы! Всё княжество гудело, после того как мисальдер буквально размазал, прошёлся стальным катком по засланным в княжество отрядам Шиманьского. Сторонники Ксаверия, конечно, постарались, выставляя монахов как маньяков, жадных до крови, но он-то прекрасно знал: кто отдал приказ пытать и казнить пленных. И вот княжна, со своим воеводой, едет к ним... но отступать поздно.

- Хорошо, виконт, я вас больше не задерживаю, - оставил за собой последнее слово Милич.

Эмиссар ушёл, а барон ещё долго стоял у входа в донжон, пытаясь понять, во что же он ввязался. Святослав ощущал себя пешкой, в партии разыгрываемой гроссмейстером, - фигурой, которой с лёгкостью пожертвуют или продвинут вперёд. Всё зависит от планов шахматиста, но кто же поставит пешку в известность о них?

Из задумчивости барона вырвала обжигающе-холодная снежинка, упавшая на лицо.

Это был первый в нынешнюю осень снег. Ещё месяц оставался до зимы, ещё много зелёных листьев пряталось среди жёлтых и багряных, а уже заснегопадило. Низко нависало тёмное небо, тучи сталкивались, налезали одна на другую. Взъерошенные вороны, нахохлившись, замерли на крепостных стенах, безразлично поглядывая на суетящихся в замке двуногих.

С погодой происходило что-то странное и, отбросив мысли о Рокоше, барон направился в храм. Война войной, но, если так будет продолжаться дальше, крестьяне не соберут урожай, а это - голод. В известной (прописанной разработчиками игры) истории континента, на Прайме никогда не было голода и как от него уберечься - местные не знали.

Ветер усилился, стал более злым и колючим. Чтобы снежинки не попадали за шею, Милич поднял воротник камзола, пожалев, что не надел меховой плащ с капюшоном. А снег шёл всё гуще, хлопья неслись весомые и стремительные. И уже забелело окрест, и уже в белёсой пелене ничего не видно, кроме чёрных, нависающих стен замка.

Крушение: Гроза приближается.

Осеннее небо нависало над долиной пыльным старым одеялом: монохромное, украшенное тёмно-серыми пятнами. Облака-кляксы не клубились, не давили, а расползались во все стороны, словно пролитое вино. Куда-то исчезли высота и простор; весь обозримый мир превратился в тонкую полоску, зажатую между монолитным небом и землёй.

Харальд посмотрел на вершину холма, где расположилась княжна Риницы со свитой, Катаржина заливалась смехом, над шуткой кого-то из придворных, и перевёл взгляд назад, в сторону долины. Оттуда, верхом на низкорослой лошадке мшистой масти, быстро приближался один из разведчиков, посланных воеводой, дабы разведать обстановку в замке Радом. Впрочем... какой же это замок? Поместье. Теперь Харальд отлично понимал, почему родовые владения дворян называют «поместьями».

Позавчера, наконец-то, после утомительного семидневного марша сквозь грязевое месиво, армия Риницы подошла к замку одного из поднявших восстание баронов - Плонску. Крепость шокировала северянина: крестьянские дома и сараи вплотную прижимались к деревянному, местами прогнившему, частоколу; наклонившиеся башни сохраняли вертикальное положение не иначе как благодаря магии или по воле богов; единственное каменное строение (донжон) было в высоту не больше шести метров. Проще говоря: Поместье... ну, уж точно не замок.

Барон с домочадцами, воинами, даже, крестьяне покинули Плонск, забрав с собой не только продукты питания и скот, но и кухонную утварь с инструментами. Когда воевода, встав на колено, доложил княжне, Катаржина вспылила и запустила в него первым, что попалось под руку - бутылкой. Бросок был не особо сильным, однако Гикан не посмел уклониться или защититься.

- Ха-ха-ха, - пьяно рассмеялась княжна. - Я первая пустила кровь в этой войне!

Тяжёлая бутыль рассекла кожу на лбу воеводы. Пустяковая рана (царапина) начала, тем не менее, обильно кровоточить, вызвав радость Катаржины. Харальд, наблюдавший за происходящим со стороны, от злости скрипнул зубами. Поведение княжны балансировало на грани приличного. В поход с госпожой Риницы отправились и все её прихлебатели, а обоз, который сопровождал эту свору, был не меньше чем армейский. Однако больше всего варвара бесило беспробудное пьянство аристократов.