Милостью светлых богов, у нас всё хорошо. Мой муж стал для меня надёжной опорой и по всем делам княжества я с ним советуюсь, а недавно передала управление финансами в его крепкие руки. Отдельно хочу поблагодарить за Василия Гикана - этот дворянин успел проявить себя как достойный и преданный человек. Уверенна, что сотня рыцарей, которых Вы предлагали принять в Ринице, стали бы незыблемой опорой для моего (и Вашего внука) трона, однако не знаю, как отреагирует мой муж на появление гвардейцев постороннего правителя в своём городе.

- Короче, - Фармак сел обратно в кресло, - дальше она восхваляет мудрость Анастаса и ноет, что ты подгрёб под себя всю власть в княжестве.

- Прямо всю? - изогнул бровь мисальдер.

- Продолжить зачитывать?

- Нет, и так, в принципе, всё понятно. Значит, Катаржина выставила себя жертвой, а меня тираном, загнавшим жену под кровать. Ну... я не понял: к чему всё это?

- Как по-твоему, - хитро прищурившись, поинтересовался гном, - как отреагировал папаша, когда получил это письмо от дочурки?

- Даже предположить не могу, - пожал плечами настоятель. - Могу накинуть несколько вариантов: предложил увеличить отряд гвардейцев? Подвёл войска к границе, чтоб быстрее перебросить к нам? Отправил ей нового советника?

- Почти угадал. Анастас предложил увеличить отряд до трёхсот рыцарей, и чтобы они присягнули, лично, Катаржине.

- И они уже здесь?

- Да. У Катаржины есть триста СОБСТВЕННЫХ гвардейцев, а получила она их благодаря нам.

- Мы справимся, - решительно сказал мисальдер. - Да, триста рыцарей - это проблема, большая проблема, но мы справимся.

- И положим половину Фаланги, - возразил гном.

Молчавший на протяжении всего совещания, Проф обратился к лидеру ордена:

- Сергей, пойми: проблема не в том, что твоя жена обзавелась воинами. Проблема в балансе сил - наше влияние падает, а её растёт. Если так будет продолжаться дальше, мы ничего не сможем противопоставить княжне или цена возрастёт многократно. Ты по-прежнему хочешь подождать несколько месяцев?

Опять молчание. В который раз, офицеры обдумывают сложившуюся ситуацию, пытаются рассмотреть её под разными ракурсами, однако не находят другого решения и возвращаются к прежнему... восстание. Постепенно, один за одним, они поднимают головы и обращают взгляды на мисальдера - человека, который должен принять окончательное решение и решить их судьбу.

Громыхайло наблюдал за другом. Опытный оперативник привык рисковать своей жизнью, он был готов умереть окончательной смертью и искренне не завидовал тёзке. Одно дело - распоряжаться своей судьбой, и другое - когда от твоих слов зависят сотни, тысячи людей.

- Хорошо, - наконец-то заговорил мисальдер. - Я согласен, что ждать глупо и надо действовать сейчас. Но почему восстание? Почему не провести спецоперацию и не попытаться тихо отправить Катаржину в Самету?

- Фармак, - гном попросил убийцу, как наиболее умелого диверсанта, ответить на вопрос лидера.

Стас опять встал. Громыхайло льстило, что парень практически сразу признал в нем старшего, более опытного товарища и немного робел в его присутствии. Фармак испытывал необходимость вытянуться по струнке и докладывать согласно воинского устава. Гном внушал ему уважение; не своим ростом или могучим телосложение, а жизненным опытом, который сквозил в каждом взгляде и слове мужчины.

Фармак одёрнул камзол и уверенно произнёс:

- Мы не можем гарантировать, что в случае дворцового переворота, информация о нем не попадёт к Анастасу Бреговичу. Мало того, с вероятностью девяносто процентов, я уверен в провале подобной миссии - резиденция княжны полностью контролируется её новыми гвардейцами, а в самом дворце постоянно пребывает от нескольких десятков до сотни дворян, которые поддержат Катаржину. - Парень замялся, сбился с официального тона и, повернувшись к мисальдеру, спросил: - Серёга, я понимаю твои чувства к Катаржине и... ребёнок. Но... Короче. Я могу устранить княжну и проблем будет гораздо меньше.

- Нет, - коротко отрезал лидер.

Неожиданно для всех, Громыхайло решил поддержать тёзку, правда, сделав это по-своему:

- Стас, ты действительно думаешь, будто смерть дочки такого человека как Анастас Брегович, княжны Риницы останется незамеченной? Даже если она упадёт с лестницы и сломает себе шею, поверь, разбираться будут очень серьёзно.

- Есть способы...

- Я сказал: Нет! - мисальдер стукнул кулаком по столу. - И не дай Бог (боги, пласты мирозданья или что тут есть) с Катаржиной произойдёт какой-то «несчастный» случай, - в полной тишине, Сергей обвёл офицеров бешеным взглядом, - я буду знать с кого спрашивать.

Фармак молча кивнул головой, а гном незаметно улыбнулся в бороду. Громыхайло уже давно вынес смертельный приговор Катаржине и, если мисальдер отказывался принять решение, он был готов взять ответственность на себя. Ненавидел ли он княжну? Нет. Гном прекрасно понимал и, даже, восхищался девушкой, однако именно это понимание не давало ему покоя. Катаржина была аристократкой, дочерью одного из могущественнейших дворян королевства, представительницей древнего рода и она никогда бы не пошла на попятный перед безродным «демом». Муж и жена - их противостояние могло затянуться на месяцы или годы, что станет настоящей погибелью для Ордена. Нет, Громыхайло не ненавидел Катаржину, однако, для всеобщего блага, она должна умереть.

***

Армия шла через Риницу. От ратушной площади к северным воротам. Княжеская гвардия - триста рыцарей, со своими сигурантами; городские полки, под знамёнами Риницы; медлительные обозы. Ржали и закидывали головы кони, скрипели телеги, смеялись и пели солдаты. Поход обещал быть не таким уж и тяжёлым, но у Катаржины, смотревшей на войско с верхней ступени дворца, не сходило хмурое выражение. Впрочем, недовольство княжны вызвала не армия, не рыцари и не воевода, а её муж.

Девушка видела, как ехали герольды, заставляя торговцев и просто прохожих убираться с дороги, затем показались конные музыканты и княжеские гвардейцы - жёлтые плащи бреговичей украшало синее изображение волка чатра, кони ступали слаженно по четыре в ряд, блестели на солнце шлемы, топорщились копья, прыгали и кричали мальчишки... Прошла первая, головная сотня, и Катаржина увидела Василия Гикана, перед которым ехали два сигноносца; воевода был без шлема, а в правой руке держал позолоченную булаву - символ командующего армией. Его богатые, отполированные доспехи искрились на солнце, приковывая взгляды всех присутствующих. На миг, Катаржина испытала восхищение, глядя на бравого воина, но тут же вспомнила мужа и снова нахмурилась.

Княжна была в бешенстве, потому что этот ничтожный «дем» осмелился отказать ей (ЕЙ!) в телепорте. Как он посмел. Как у него язык повернулся сказать: «У Риницы нет денег, на покупку портала». Девушка была в шоке, однако ни крики, ни угрозы, ни срочно вызванный во дворец мэр не смогли решить проблему - теперь она вынуждена будет несколько дней провести в карете, чтобы по этой грязи добраться в родовые владения помещиков.

«Сотру в порошок и развею по ветру», - пронеслось в её голове. Причём относилось это как к мисальдеру, так и к помещикам. Катаржина была зла и собиралась выместить своё раздражение на бунтовщиках, уничтожив один или два замка.

Виновник скверного настроения княжны стоял немного ниже на ступенях, чем только усугублял ситуацию - помимо воли, взгляд девушки спотыкался о его синюю чалму и эмоции обрушивались на Катаржину. Подумать же княжне было о чем, только гнев мешал ей сконцентрироваться на действительно важных вопросах. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что трезво проанализировать ситуацию девушке мешал не столько поступок её мужа, сколько множество других факторов. Если с последствиями частого злоупотребления вином отлично справлялись целебные эликсиры, то отсутствие подобающего образования и огромное самомнение Катаржины ничем исправить было нельзя. Поэтому тревожное сообщение Анастаса Бреговича, которое отец передал ей при помощи раба-связного, так и осталось без должного внимания.