– Видите ли, юная леди, я должен вам кое-что сказать, – выдавил он.

– Да? – удивилась Сара и повернула к нему свое красивое, но абсолютно лишенное участия лицо.

Она терпеливо ждала, когда Колдфилд продолжит, а тот еще больше занервничал.

– Я хотел вам сказать, что мне ваши чувства вполне понятны. Узнав о том, что мы с вашей матерью решили пожениться, вы конечно же были немного шокированы. Вы с матерью очень близки, и для вас естественно противиться любому, кто пытается войти в ее жизнь. Поэтому вы несколько расстроены и испытываете чувство ревности.

– Нет, я нисколько ее к вам не ревную, уверяю вас, – спокойным голосом ответила Сара.

Но Колдфилд не понял, что дальше продолжать разговор на эту тему ему не следовало бы.

– Но я же говорю, в такой ситуации чувство ревности вполне естественно. И я вас не тороплю. Если хотите, можете держаться со мной холодно – я не обижусь. А потом мы с вами обязательно подружимся. Я даже сделаю шаг вам навстречу. Прежде всего вы, мне кажется, должны думать о том, чтобы ваша мать была счастливой.

– Именно об этом я и думаю, – ответила Сара.

– До сих пор она заботилась только о вас. Теперь ее отношение к вам немного переменится. Я уверен, что вы желаете ей только счастья. Отныне вы должны помнить, что у вас есть своя собственная жизнь и вы на пороге нового этапа. У вас свои друзья, свои надежды и амбиции. Если вы выйдете замуж или начнете работать, ваша мать почувствует себя очень одинокой. Страшно одинокой. И тогда в первую очередь вам придется думать о ней, а потом уже о себе.

Колдфилд замолк. Ему казалось, что своей будущей падчерице он все понятно объяснил.

– Вам часто приходится выступать с публичными речами? – спросила Сара.

Ричард удивленно посмотрел на нее:

– А почему вы об этом спросили?

– Надо полагать, что из вас получился бы неплохой оратор, – чуть слышно ответила девушка.

Она откинулась на спинку стула и стала разглядывать свои ногти. Заметив, что лак на них карминно-красного цвета, того самого цвета, который он так не любил, Ричард недовольно поморщился. Раздражение его росло. Теперь он понял, что Сара настроена к нему враждебно. Он с великим трудом сдержал свой гнев, но тон его голоса стал почти надменным.

– Дитя мое, возможно, у вас создалось впечатление, что я читаю вам нравоучения, но я хотел бы только привлечь ваше внимание к тому, что для вас, видимо, самое главное. Могу заверить вас, что ваша мать будет заботиться о вас, как и прежде.

– Да? Как это мило, что вы меня об этом предупредили.

«Никаких сомнений, – подумал Колдфилд, – Сара ненавидит меня».

Если бы в этот момент он просто сказал ей: «Сара, я крайне смущен и поэтому говорю совсем не то, что хотел бы. Но я очень люблю Энн и очень хочу тебе понравиться», то эти слова скорее всего растопили бы сердце Сары, которая по натуре своей была девушкой доброй.

Однако вместо этого Ричард Колдфилд произнес напряженным голосом:

– Молодые люди в большинстве своем эгоисты и думают только о себе. Но вы должны постараться, чтобы ваша мать была счастлива. Она имеет право на свою личную жизнь, имеет право быть счастливой. Ей нужен тот, кто будет ее любить и заботиться о ней.

Сара подняла глаза и посмотрела на него в упор. Ее взгляд озадачил Колдфилда: он был тяжелым и явно оценивающим.

– Я всецело с вами согласна, – выговорила она.

Такого ответа от нее Колдфилд никак не ожидал.

И в этот момент в комнату вошла Энн. В каждом ее движении чувствовалась нервозность.

– А кофе для меня остался? – спросила она.

Сара взяла со стола кофейник, аккуратно налила матери кофе и, поднявшись, подала ей чашку.

– Вот твой кофе, – сказала она. – Ты пришла как раз вовремя. Мы только что закончили наш короткий разговор.

Произнеся это, Сара вышла из столовой. Энн вопросительно посмотрела на Колдфилда. От нервного напряжения лицо ее покраснело.

– Твоя дочь невзлюбила меня, – вздохнул он.

– Ричард, наберись терпения. Пожалуйста, будь к ней снисходителен.

– Не волнуйся, Энн. Я был к этому готов. Ее враждебность я стараюсь не замечать.

– Ты же понимаешь, что она потрясена.

– Да, конечно.

– У Сары очень доброе сердце. Она такой ласковый ребенок.

Колдфилд ничего ей на это не ответил. Он считал Сару неприятной, но сказать об этом ее матери, естественно, не мог.

– Я уверен, что все уладится, – натянуто улыбнулся Колдфилд.

– И я тоже. Только на это нужно время.

Они оба чувствовали себя настолько несчастными, что не знали, о чем им теперь говорить.

Сара вошла в свою спальню. Ничего не видя перед собой, она стала вынимать из шкафа вещи и раскладывать их на кровати.

В комнате появилась Эдит.

– Мисс Сара, что вы делаете? – спросила служанка.

– Да так, перебираю свои вещи, – ответила девушка. – Может быть, какие-то из них нуждаются в чистке, может, что-то надо просто выбросить.

– Я уже их просмотрела, так что не беспокойтесь, – сказала Эдит.

Сара ничего ей не ответила, служанка пристально взглянула на нее и заметила, что в глазах у девушки стоят слезы.

– Ну, мисс Сара, не надо так расстраиваться.

– Он жуткий, Эдит. Просто мерзкий. Как же мама могла… О, все теперь пошло прахом, все испорчено и никогда уже не станет как прежде!

– Ну-ну, мисс Сара. Не надо так себя заводить. Чему суждено, того не миновать. Этой встречи вам все равно было не избежать.

Сара дико захохотала:

– Один стежок, сделанный вовремя, стоит девяти? А кому на месте не сидится, тот добра не наживет? Ну что, Эдит, давай сыпь дальше свои пословицы!

Эдит сочувственно покачала головой, вышла из спальни и плотно затворила за собой дверь.

И тут Сара безутешно зарыдала, словно малый ребенок. Она чувствовала себя глубоко несчастной и все видела теперь только в черном цвете.

Всхлипывая, девушка то и дело произносила:

– О, мама!.. Милая моя мамочка!

– О, Лаура, как же я рада тебя видеть!

Лаура Витстейбл опустилась в высокое кресло и выпрямила спину. Она никогда не сидела согнувшись.

– Ну, Энн, как дела?

Энн тяжело вздохнула:

– Боюсь, что мне с Сарой будет очень тяжело.

– Ну, этого надо было ожидать. Не так ли?

Лаура Витстейбл говорила нарочито бодро и при этом тревожно поглядывала на Энн.

– Дорогая, ты неважно выглядишь, – заметила она.

– Знаю. Я плохо сплю, и меня мучают головные боли.

– Не принимай все так близко к сердцу.

– Лаура, это легко сказать. Ты не представляешь, что здесь творится, – раздраженно произнесла Энн. – Стоило мне оставить Сару и Ричарда наедине, как они тут же поссорились.

– Сара тебя к нему конечно же ревнует.

– Боюсь, что так оно и есть.

– Ну, как я уже сказала, этого и следовало ожидать. Сара во многом еще ребенок. Всем детям не нравится, когда их матери начинают уделять время и внимание кому-то другому. Но ты же, Энн, была к этому готова.

– В какой-то мере да. Но Сара всегда казалась мне такой взрослой и независимой. Я, пожалуй, была готова к тому, что в ней проснется ревность. Но я не ожидала, что Ричард начнет ревновать меня к Саре.

– Ты думала, что в такой ситуации Ричард поведет себя разумнее Сары?

– Да.

– Ричард – очень неуверенный в себе человек. Другой, более уравновешенный мужчина на его месте только посмеялся бы над ней и послал бы ее ко всем чертям.

Энн энергично потерла рукой лоб:

– Нет, Лаура, ты этого себе не можешь представить! Они начинают спорить по каким-то мелочам, а потом оба смотрят, чью сторону я приму.

– Очень интересно.

– Очень интересно – тебе. А каково мне?

– И чью же сторону ты принимаешь?

– Если могу, то ничью. Но иногда…

– Что иногда?

Энн помолчала, а потом ответила:

– Понимаешь, Лаура, Сара гораздо умнее Ричарда.