– Она, да? – спросила Анна.

Поколебавшись, Стас коротко кивнул.

– Как ее зовут?

– Мариса. Что-то такое…

Пусть будет Мариса. Уже есть, вернее.

– Стас, увези ее.

Анна направилась к лестнице, хотя глубоко внутри зашумел голос, который вторил Стасу. К черту. Да, Анна, к черту! Но она боялась сбиться, как в дебрях рефлексии, начинаешь анализировать и не можешь понять, то ли жалеешь себя, то ли несправедливо коришь. Ступеньки поплыли вверх, мягкие волны прилива выше и выше, там-то точно больше света и есть маяки. Должны быть, ведь они были, еще утром они были, она знала его и чувствовала. Думала, что читает. Пусть не как открытую книгу, но хотя бы заглавные буквы и само ощущение почерка, родные размашистые штрихи. Такое не уходит вдруг, не перечеркивается судорожным поступком или даже их чередой.

Второй этаж оказался меньше, здесь все же очертили спальни, хотя главный зал успешно спорил за метраж и уводил к длинному балкону с прозрачным ограждением. Там ожидался красивый вид и мягкий бриз с моря. В иной день наверняка.

Полумрак позволил разглядеть белоснежные диваны в центре и незажженный камин с широкой мраморной полкой, над ним же нависала подвешенная колонка. И их точно было несколько, потому что звук лился со всех сторон и окутывал, приглушая внутренние голоса и заодно эмоции. Здесь будто бы забыли завести привычный ежеминутный счетчик, который всё отмеряет и отмеряет, цок-цок-цок… Вместо этого морок безвременья и звенящая пустота.

– Я уже нашел, – посаженный голос Марка заставил обернуться и нащупать взглядом его массивную фигуру в дальнем конце, – не нужно…

Он отмахнулся от ее силуэта и вернулся к широкой белой столешнице. Анна пригляделась и поняла, что это барная стойка, а следом угадала его движение. Марк низко наклонился, почти дотронувшись лицом до глянцевой поверхности и провел резко в сторону. Следом еще раз.

– Нашел, – повторил он, шумно выдохнув, а потом ударил плашмя обеими ладонями по стойке и оттолкнулся.

Слишком резко, он на мгновение потерял равновесие, от чего стало очевидно, что недавняя доза стала лишь очередной в истязающей веренице. Так примитивно и банально, даже странно, если бы было иначе… Его шелковая рубашка бордового оттенка была расстегнута, а торс блестел, он то ли вспотел, то ли щедро пролил что-то на себя.

– Иди ко мне, – приказал Марк, но не стал дожидаться исполнения, он направился к ней сам, путаясь в пьяных шагах и полутемной дорожке через весь зал. – Ну же, малышка, развесели меня.

Он широко улыбнулся, обнажив зубы, а потом лихорадочно рассмеялся, словно пытался заразить смехом сам себя. И это болезненное веселье скребло по самым нервам, заставив Анну сжать кулаки и остро ощутить, как по телу расходятся стремительные штормовые волны. Сквозь нескончаемую мелодию и звон пустоты все-таки зазвучали эмоции, пробились и забились вихрем… К счастью, его хватило всего на несколько мгновений, взгляд потух, а следом он сомкнул губы и как будто выцвел. И это было даже хуже.

– Марк…

Он не дал договорить, оказался рядом и положил ладонь ей на губы.

– Мы договорились, что ты не говоришь, – произнес он твердо. – Никогда.

Градус и мрак, он не различал реальность. Потерялся где-то очень далеко и безнадежно. Анна понимала, что тоже скорее угадывает его черты, вытаскивая их из памяти, чем из сумрака, но она узнавала его запах и тембр низкого голоса. Хрипотцу, что всегда проявлялась, когда он уставал или не спал пару ночей подряд. И его тягучее прикосновение, крепкие пальцы с заостренными костяшками, которые она сейчас ощущала на губах. И именно прикосновение становилось нестерпимым.

Она мягко отклонилась назад, чтобы освободиться, но Марк не думал уступать миллиметры, он сцепил ладонь грубее, надавив со сминающей силой и заставив прогнуться назад.

– Тише, тише… Не сегодня, не так, – он говорил еще что-то, но слова стали неразличимы, когда он уткнулся ей в висок.

Влажное невозможно жаркое прикосновение мужских губ. Как тот смех, он мучительно искал спусковой крючок. Искал на ее теле. Марк хозяйским рывком развернул ее в своих руках и смял массивным телом. И она вдруг осознала, что он никогда не был груб с ней, хотя ей казалось, что их прошлое хранит неприятные исключения, ведь ее кожа иногда запоминала неосторожные касания. Но нет, он был груб сейчас, именно сейчас, в данную секунду, подчеркнуто груб и голоден.

– На тебе много одежды, – выдохнул он с раздражением и начал жадно исправлять ее профессиональную оплошность.

Его левая рука загуляла по ее телу, нащупала вырез платья и дернула вниз. Треск легкой ткани пробудил ее, вырвав из непонятного оцепенения, когда она вдруг ощутила его настоящую силу и по завету слабого поддалась ей. Анна вновь забилась, теперь сильнее и злее, не боясь спровоцировать его, как в первый раз, когда она лишь попыталась сделать плавное движение прочь. И она хотела выкрикнуть хоть что-то, его имя или ругательство, хотя бы жалкий возглас, лишь бы освободиться от многотонной ладони, которая яростно впилась в ее лицо.

Марк шумно задышал, сковывая ее рывки, и следом все-таки оголил ее плечи, Анна почувствовала его мокрое напряженное тело, плоть к плоти… Не так, нет, нет! Она открыла рот и намертво сомкнула зубы, прикусив его указательный палец. На боль он отреагировал молниеносно, ее тело, как пушинку, вдруг повело в сторону, а следом накатила резкая вспышка, перед глазами встала пелена из собственных слез, и она только и смогла, что инстинктивно поднять руки вверх, чтобы хоть как-то защититься.

– Сука! – выплюнул Марк. – Спятила совсем?!

Он не ударил ее, но зверски рванул от себя, запутавшись ладонью в длинных волосах. Отсюда эта пульсирующая оглушающая боль… Анна повисла на его руке, потеряв равновесие, и сжалась.

– Босс, босс… Босс!

Надсадный голос Стаса громче и громче, на последнем окрике он приблизился вплотную и можно было различить его сбившееся дыхание. Анна запрокинула голову и увидела знакомый силуэт, Стас выставил руки перед собой и с осторожностью нащупывал последние шаги навстречу.

– Не надо, – Стас качнул головой и позволил себе короткий взгляд в ее сторону. – Босс, ей больно.

– Тебя кто звал? – зашипел Марк после паузы, в которое уместилось его изумление.

Он переключился на другую цель. Звонкий щелчок распределителя можно было различить, он повис в воздухе тревожным эхом, Марк разжал ладонь, отпустив Анну, и шагнул к Стасу. Она вдруг оказалась на коленях… и на трясущихся ладонях, которые впились в холодный кафель.

– Я звал тебя?

– Нет.

– Да и, мать твою, как?! Я имя твое не помню!

– Стас я.

Черт, нет, нет…

– Хочешь, чтобы я запомнил? – Марк нехорошо усмехнулся, к его злости прибавился азарт безумца. – Я знаю один верный способ.

И Марк завел руку за спину. Отточенное прямолинейное движение.

Анна выкрикнула что-то бессознательное и невнятное, и запоздалым открытием поняла, что у него нет оружия. Его широкая ладонь натолкнулась на ремень и нащупала пустоту, Марк сжал ладонь и на мгновение замешкался, пытаясь согласовать заточенные рефлексы и действительность. Только Стас не стал ждать обещанной пули, он размахнулся и ударил Марка по лицу. Тяжелый удар не вырубил его, Марк покачнулся и сделал машинальный шаг назад, стараясь подхватить свое тело и устоять на ногах перед противником. На его губы вновь наползла нездоровая улыбка, он развеселился неожиданному раскладу и развернул корпус. Но Стас вновь оказался быстрее, он нанес второй хлесткий удар прямо в челюсть, и Марк повалился на пол, потеряв сознание.

– Ключи остались в машине? – спросила Анна.

Она поднялась самостоятельно, правда, переоценила свои силы. Всё тело отозвалось болезненным спазмом, ее словно зажимали настоящими стальными тисками, а не руками. И зверски гудела голова.

– Что?

– Ключи, Стас, – она заговорила тверже и медленнее и еле удержалась, чтобы не поднять ладонь и звонко щелкнуть пальцами.