– Почему, товарищ Железняк?
– Там же вода, – указал матрос на графин. – А я моряк. Душа просит.
– Врет он! – убежденно заявил Свердлов. – В начальники метит. Кто у графина – тот главный.
– Да я тебе за революцию!..
Матрос полез с кулаками на хлипкого сына сапожного мастера.
– Тише, товарищи! – урезонил спорщиков вождь. – Товарищ Железняк может устроиться и с краю.
– А?
– Налейте ему в стакан воды и передайте. У нас в повестке наиважнейшие вопросы.
Матрос, недовольно бурча, отправился на место. Инцидент был исчерпан. Революционеры приступили к обсуждению главной проблемы.
– Я мог бы поставлять вместо водки коньяк, – первым предложил вариант выхода Цюрупа.
– А что это дает?
– Коньяк – благородный напиток для состоятельных людей. Это привлечет пролетариев.
– А не дороговато ли обойдется? – засомневался Владимир Ильич.
– Я ж его сам приготовлю. Разбавлю самогон шоколадом.
– А если распознают подделку?
– Кто? Пролетарии? Да они сроду такого не пробовали. Слетятся как мухи на мед!
– Что ж – можно попробовать.
– Я хотел бы развернуть производство на явочной квартире.
– Опасаетесь конкурентов?
– Ищу пути удешевления производственного процесса. И к тому же сохранится секрет изготовления.
– Ладно. Кто еще?
– Я мог бы привести несколько человек, – сообщил Свердлов. – Только женщин.
– Бляндинок давай! – выкрикнул со своего места хулиганистый матрос-партизан Железняк. – Бурнетки надоели!
– Товарищ, блондинки, брюнетки – для революции все равно.
– Для революции может и все равно, а для меня – нет, – вполголоса пробормотал матрос.
– Есть одна задумка, – кашлянул Зиновьев.
– И не требует больших вложений, – поддержал Каменев.
– Ну-ка, ну-ка!
– Сейчас мы по вашему совету играем в шахматы, – начал Зиновьев.
– Но партия длинная, много не заработаешь, – добавил Каменев.
– Предлагаете вернуться к картам?
– Да нет.
– Так что же?
– Рулетку надо открыть! – выпалил Зиновьев.
– Да, да! – закивал головой Каменев. – Шарик крутиться, в дырочку падает. Честная игра, никакого мухлежа.
– Выпивка, девочки, рулетка! Да это не марксистский кружек, а какой-то притон получается! – возмутился Владимир Ильич.
– А может с пролетариями надо просто поговорить? – задумчиво произнес Дзержинский, поигрывая щипцами для удаления зубов.
– Как?
– Хорошо поговорить. Убедительно.
– Немедленно верните мой инструмент! – взвизгнул доктор Семашко.
– Нет, нет, батенька! Отдайте! – испугался Владимир Ильич. – Никакого принуждения. Только по согласию.
– А что если вообще отменить плату за вход? – неожиданно заявил Лев Бронштейн.
– Да это же разорение!
– Отменить денежную часть. Пусть несут продукцию со своих заводов.
– Это же воровство!
– Это приближение революции. И возможность убить сразу трех зайцев.
– Поясните, батенька.
– Во-первых, если с завода что-то унесут, он будет работать хуже и ослабеет. А с ним – вся промышленность. И весь нынешний строй. Что ускорит приход революции.
– Интересная мысль!
– Во-вторых, прибыль от продажи унесенного получит не капиталист, а мы, марксисты. И употребим ее на борьбу с прогнившим царизмом.
– Архиинтересно! А где третий заяц?
– Своими действиями мы вовлечем рабочих непосредственно в революционную борьбу.
– Здорово!
– Голова!
– Ай да Лева-еврей!
– Стоп, стоп, стоп! – успокоил соратников Владимир Ильич. – А что мы будем делать с этой самой продукцией?
– Я мог бы ее продавать и вкладывать деньги в кружок, – скромно предложил Лева.
– Что ж – попробуем! – подвел итог пролетарский вождь. – Кстати, тут у нас еще вопрос с товарищем Железняком. Я давно замечаю его стремление к лидерству.
– Рвется в командиры!
– А давайте сделаем его начальником караула. С правом на ношения оружия.
– Правильно! Правильно! – загомонили соратники. – И достойно, и мешать не будет.
– Я согласен, – расплылся в довольной улыбке матрос-партизан.
Матросские будни
Едва матроса Железняка определили в караульные начальники, как поведение его сильно изменилось.
Откуда-то со свалки он приволок старый и ржавый пулемет «Максим» с кривым дулом и все свободное время посвятил восстановлению разбитого оружейного агрегата. Он его вычистил, выкрасил, смазал солидолом колеса. А искривленный ствол аккуратно выправил деревянной киянкой.
Он приделал к пулемету длинную ручку и катал по конспиративной квартире, словно выгуливал на поводке любимую собачку. Когда же садился, то ставил пулемет у ноги справа прицелом вперед, словно сторожевого пса.
В случае тревоги он научился мгновенно разбирать его и определять в мешок, который с помощью каркаса внутри походил на обычный мешок с картошкой.
И это еще было не все.
На занятиях он вел себя беспокойно.
Он прятал руки под стол и ритмично двигал ими, раскачиваясь всем корпусом. Время от времени он затихал, откидывался назад, и на лице у него появлялась блудливая улыбка.
Лева обратил на это внимание вождя.
– Получаете удовольствие? – осведомился марксистский вожак у активного матроса.
– Ага! – подтвердил тот. – Полирую!
– Что-то вы, батенька, раненько. Революция-то еще впереди.
– А я к ней и готовлюсь.
– Как?
– А вот!
Матрос-партизан распахнул пиджак, и все увидели, что вместо брючного ремня талию обнимает пулеметная лента с торчащими головками боевых патронов, отполированных до зеркального блеска.
– Чтобы точнее стрелять, – пояснил он.
Матрос-партизан потер о бархотку очередной патрон и вставил его в обойму за поясом.
Красный сатин
Помнится, распевали мы в юном возрасте забавную пионерскую песенку:
Как получишь галстук,
Береги его.
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
И действительно – так и было. Пионерский галстук, если кто не застал, имел цвет флага – красный.
Галстук был треугольным. У него имелось два острых конца – они как бы символизировали пионерию и комсомол. И тупой – он обозначал как бы партию.
Если кто-то углядит в подобной схеме намек – напрасные хлопоты. Зря стараетесь. Тупой угол применительно к партии вовсе не намекает на тупость партийных рядов.
Тупой – это в смысле широкий, большой. А острые углы – это углы маленькие. Понятно, что большой – это больше маленького. А стало быть, партия, которая соотносится с тупым углом – это партия крупная, значительная. А пионерия и комсомол – углы острые – пониже и пожиже.
Общая же связанность всех углов в одном галстуке означает единство, неразрывность и общность людей, сплоченных этими организациями. При главенстве партии тупого конца.
Вот казалось бы: обыкновенная косынка, бабы головы покрывают, а обвяжи ею шею, привлеки марксизм – и каким глубоким смыслом все наполняется!
Галстук цвета флага – это понятно и объяснимо. А почему флаг красного цвета? На это говорили, что, мол, потому что кровь красная.
И вот тут появляется целый ворох вопросов.
Если флаг цвета крови, то крови чьей?
Крови врагов? Мы хотим показать свою безжалостность и беспощадность? Что готовы все вокруг залить ради достижения своих идеалов кровью врагов? Не слишком ли много чести врагам? Да и перебор с кровожадностью.
Или наоборот. Пожертвовать своей кровью, что бы добиться своей цели? Мы, мол, если надо, за ценой не постоим?
И тоже как-то не очень. Людей бы беречь надо. А не пускать в расход по случаю и без.
Так все-таки, почему наш флаг стал красным?..
Инициативу Бронштейна рабочие приняли на ура.
Одно дело отдать гривенник – денежка хоть и небольшая, а своя. И уже в кармане лежала. И совсем другое – унести что-то с работы. И чужое, и там его много.
