Второе дыхание Обветренной губы болит треска, «Аквариум», и джаз на грани фолка, по лезвию бегущая строка, висящая на ниточке двустволка, и молодость, и боты в соцсетях, больные, но живучие поэты, зажавшие в загашнике пустяк — по три-четыре сотки Интернета, в надежде, что удастся может быть, дождавшись урожая терпеливо, у Млечного пути перекурить, насущный хлеб забулькивая пивом — гуляя Эбби роуд поперёк, почёсывая пятку Ахиллеса, не каждый что-то путное изрёк, жалея остальных, идущих лесом, где невозможно тень перешагнуть, сороки шелестят засохшим скотчем, опять любовь теснит младую грудь, пора бы с ней завязывать, а впрочем… Занимательная энтомология На кочке проклюнулась клюква, где ходит кулик босиком, не всяк пострадавший от клюва прикинется мёртвым жуком. Опять в бакалейном отделе, накоплены с прошлой весны копчёные сумерки ели, сушёные корни сосны. Как запах корицы бесплотен, внезапнее детской слезы прозрачными пальцами полдень нащупал свирель стрекозы, уже оттопырил мизинцы, как будто упал на шпагат. Ты здесь, дорогая, не принца нашла четверть века назад, который, скатившийся в минус, хитином скрипит на мели… Пока насовсем не прикинусь, булавкой меня проколи. Случайная связь Мы с тобою – большая компания, будто пули в двустволке, вдвоём — на каком этаже мироздания лифт по кнопкам пластмассовым бьём? Чёрный вакуум тросами клацает, вероятность осечки – пошла. Словно душу холодными пальцами расцарапал, а кровь не пошла… Море пешехода На закате обняться вовсю не успеть, перекошено прошлое, либо отражается в небе цветущая степь словно в зеркале заднего вида, где так маково и на ромашке занят — но качается шмель в полушубке, раздражённо цикады друг другу звонят и бросают гудящие трубки. В зажигалке бензина осталось на чих, будто время прибавило ходу — вот опять сигареты мои промочил чёрный дождь с этикетки штрихкода. Звонких вёдер из яблок ещё не налив, коньяка не пора золотая. Разбегается чайка, малька прикурив, и царапает воду, взлетая. Парусиновый пляж загибается пусть в ослепительной пене акаций. Тут зови не зови – всё равно обернусь, чтобы камнем с тобой не расстаться. На закате
Ты затаилась в зарослях духов — так прячется в меду осколок воска. И глянцевый закат с полотен Босха зацеловал зрачки твоих стихов. Начнём обратный времени отсчёт. Вселенная, как сумерки, конечна, На пальчике твоём она – колечко, сама в себя, бездонная, течёт. Пусть Малую медведицу в живот с наскоку жалит квантовая муза. Уже закат горит ломтём арбуза — в нём семечко торчит, как самолёт. Осознавая кратность бытия, я запускаю стартер телепорта, в твоё кольцо пролезть пытаясь мордой, в каких-то ста парсеках от тебя. Отбой Нам повернуть ещё не поздно. И закачается в обрат забор, разреженный как воздух, пронырливый, как водопад. По соснам, выжженным карболкой, скользнём глазами за ни зги — там, за расшатанной иголкой, двоятся циркуля круги. Там, на неведомой орбите, где шеи мылят впопыхах, раскроется опасной бритвой любовь в младенческих руках. Здесь ощути былое тело и вспомни прежний кавардак, как нам жилось и как хотелось, и вовсе не хотелось как. Роза судана Летят лепестки на ладонь, мигают на солнце и – вспых. Бегонии беглый огонь ведётся из окон твоих. Наверно, с утра, как и ты, из шланга вода и ботва, с ума посходили цветы в саду, на Окольной дом два. Ну, выпусти пар в потолок, вернёмся к началу начал. С паршивой овцы файф-о-клок – пора замириться под чай. Но ты, бузина, говори про дядьку, что в Караганде. Экс-гибискус мне завари, по-русски, спитой каркаде. Позднее споёшь, без затей: Ах, роза Судана цвела… — свободна в ночной тесноте, как пуля в канале ствола. Полночь Рождества будто не было прежде — столько скоплено сил на потом. Но морочит какая-то нежить и бросает лягушкой под ток. Бес тебя новизной не попутал — воспари, прикурив от луны. Без тебя не бывает попуток, и стучат поезда, как ломы. Нет в душе ни покоя, ни гнева — заплати, не скупясь, за извоз. Пусть любовь упирается в небо, в бесконечные залежи звёзд — там уже ничего не исправить. Прозвенев по Рублёвке рублём неожиданно врежешься в память и останешься спать за рулём. |
