Вот что за фильм мы смотрели, хоть застрели, не помню. Да это и не главное.

Кино кончилось. Выпили мы на улицу, а я так уже расхрабрилась, что давай с Наташкой в голос фильм обсуждать. Она остановилась и пальцем у виска крутит. Я разом зажала себе рот обеими руками. А потом так хохотали, что слёзы потекли.

Отсмеявшись Наташка мне и говорит:

– А давай-ка, Алёна, мы с тобой в сторону дома пешком прогуляемся.

Сказано, сделано.

Солнце почти село. Летние сумерки, а мы с ней идём по улице, потом по мосту через железную дорогу и всё дальние, дальше…

Разговаривали уже в голос, потому что ни навстречу, ни сзади никто нам не попадался и не обгонял. Трепались, смеялись. Посмотреть со стороны, идут две девушки, и так им хороню, так весело!

Неожиданно около нас тормозят «Жигули». Оказалось, Наташкин знакомый. Мы уже подустали и с удовольствием согласились, чтобы нас подвезли. Я на заднее сиденье плюхнулась, Наташка на переднее. Так и поехали.

Наташка с парнем всю дорогу разговаривала, а я молчала. Но ко мне Наташкин знакомый с расспросами и не лез, потому как Наташка сказала, что я её подружка из Москвы, и вопросов не было.

Приехали в наш городок, и Наташка попросила остановить машину у парка.

– Пойдём погуляем? – говорит она мне. Я киваю ей в ответ.

И вот мы в парке. Здесь вообще нет ни души. Стемнело. На небе полная луна. Деревья, в основном берёзы, стоят все залитые лунным светом. Под деревьями на траве серебрится роса. А воздух уже прохладный, осень скоро. И этот холод под юбку. Да и футболка с короткими рукавами.

Я Наташке про юбку сказала, а она смеётся:

– Привыкай, подружка!

И ото всех впечатлений дня, ото всех ощущений вечера мне было так хорошо, так легко, что хотелось взлететь! А ещё рядом Наташка, которая всё понимает и во всём меня поддерживает.

И как же чудесно было! Всё это помнится до сих пор. Мало того, кажется, что стоит только приехать в наш городок и попадёшь опять в свою юность, где ждёт меня моя прежняя Наташка…

Потом мы пришли во двор и ещё долго сидели вдвоём на детской площадке. Ничего странного, две подружки, которым не хочется спать. Так мы и сидели. Но, к нашему сожалению, на востоке небо уже едва заметно начало алеть, и нам ничего не оставалось, кроме как разойтись по домам.

Тётка была на работе, и я ещё какое-то время бродила по квартире. Потом сняла футболку, юбочку и прямо в лифчике и с растрёпанными волосами легла спать в своей комнате, предварительно закрыв дверь на задвижку.

Вот и всё. И ничего особенного. Просто съездили в кино, а как было здорово!

Раз уж я начала вспоминать мой первый год, то как я могу пройти мимо самого, пожалуй, яркого события тех времён? Однако произошло оно зимой, а ведь никто нам не мешает туда перенестись. Но всё по порядку.

Я тогда училась на первом курсе в институте, на вечернем отделении. Днём работа, вечером институт. Тоска зелёная! И вот где-то в конце ноября мне позвонила Наташка. Говорит:

– Знаешь, моим предкам дали двухнедельную путёвку в дом отдыха. Уезжают они туда за неделю до Нового года, там его встречают и ещё неделю будут там. Ты бы как-то выкроила время и приехала.

Я на календарь посмотрела, и сердце забилось часто-часто.

– Наташка! А ведь это судьба! – говорю. – Ты глянь, ведь сочельник в субботу, а Рождество в воскресенье! Может, устроим вечеринку?

Надо вам сказать, что Рождество я всегда отмечаю двадцать пятого декабря, и Наташка это знала, потому и не удивилась. Она помолчала, а потом и говорит:

– Только, когда приедешь, на Рождество пусть будет Алёна.

А я ей:

– Так у меня ж, у бедной, ничего зимнего нету!

Ответ последовал сразу:

– Тоже верно. Приезжай в начале декабря. Что-нибудь сообразим.

Деньги у меня уже были свои. Как же! Ведь я работала в одном НИИ лаборанткой. И в какие-то выходные приезжаю, естественно, не как Алёна. В райцентр на электричке. Наташка меня уже ждала в вокзале. Морозец был небольшой. И пошли мы по магазинам.

Купили мне очень тёплую, ниже колен юбку чёрного цвета, свитерок в розово-синюю полоску и очень нарядную белую блузку. Потом ещё замечательную, тоже чёрную, зимнюю курточку. Я её потом не один год носила. Единственно не купили никакой обуви.

– Не беда, – говорит Наташка. – В валенках походишь, если на улицу пойдём.

Я говорю:

– Конечно пойдём!

И мы купили ещё и валенки, потому как выбор у них на рынке был огромный и, самое главное, имелись любые размеры. Отвезли мы всё это к Наташке домой, и я вернулась в Москву.

Дни тянулись и тянулись. Чем ближе к сроку, тем медленнее. На пятницу я у нашего завлаба отпросилась и под вечер уже была у Наташки. Дома сказала, что с компанией едем на два дня к кому-то там на дачу. Так что куда я поехала, не знал никто.

Переночевали, а утром Наташка взялась за меня. Ну, во-первых, она купила мне новый лифчик. Как всегда, он был заполнен ватой и аккуратно зашит. А ещё трусики, и штанишки новые, тёплые, и такие же тёплые колготки. Я всё это надела.

– Садись, – говорит Наташка. – Красить тебя буду. Остальное потом оденешь.

И вот я опять, как летом, сижу, а Наташка надо мной колдует. По прошествии довольно долгого времени она мне объявляет:

– Всё! Если не размажешь, то и на завтра хватит.

Если что, подрисуем.

Надела я юбку, блузку, а сверху и свитер, и Наташка занялась моей причёской. Еле я дотерпела и сразу к зеркалу, ведь в зимней одёжке я ж себя ни разу не видела, да и не носила её никогда. Из зеркала на меня глянула моя Алёна. И так мне стало легко, настроение просто чумовое!

– Ну, поехали за покупками. Надо же нам с тобой что-то на стол поставить, – говорит Наташка.

Я ноги в валенки, и вот мы уже на улице.

Зимой я на улице, как вы понимаете, тоже в первый раз была. И сразу попили новые ощущения. Под курткой грудь совершенно чётко просматривается, куртка-то женская, под юбку мороз лезет, только мне всё это было так приятно, что и не передать. Да, забыла сказать, что на руки мне мы варежки купили, на голову вязаную белую шапочку и на шею шарфик. Со стороны, ну прямо сельская идиллия: две поселянки в валенках (Наташка по такому случаю тоже валенки одела), в варежках куда-то солнечным зимним днём торопятся.

Я была счастлива, даже не знаю, как и сказать, просто на седьмом небе! И опять на автобусную остановку, в райцентр, потому что в нашем городке нельзя было купить ничего путного, а уж тем более к праздничному столу.

И тут меня ждал сюрприз. Подошёл автобус, я к нему, а Наташка меня за руку:

– Постой, надо кое-кого подождать.

Я опешила:

– Кого ждать-то?

– Увидишь, – говорит Наташка.

И правда, минут через пять приходит её старшая сестра, Людмила. У меня от сердца отлегло, а то ждать кого-то! Говорить-то по-девчачьи в те времена я ещё не умела, а значит, опять молчать всю дорогу, если бы кто другой с нами поехал. А Людка с лета обо мне знала. Нас с Наташкой все считали влюблёнными, а, по ходу, так оно и было. И, конечно, мы с ней, когда я была не Алёна, везде ходили вместе, а Людка стала нас подковыривать, что, мол, свадьба-то когда? Вот тогда мы с Наташкой и рассказали ей про меня, Алёну, просто так совпало, но это совсем другая история.

Подошёл ещё один автобус, и мы поехали. Окна затянуло морозными узорами, а нам и не до того было, сидели, шептались и хихикали, прямо как летом.

В райцентре накупили всего в магазинах и, конечно, на рынке, а я ко всему купила три пары самых больших носков, какие только смогла найти.

– А это зачем? – спрашивает Людмила.

– Потом узнаешь, – отвечаю.

Допёрлись до вокзала, а там уже взяли машину потому, что было нереально ехать со всеми покупками в автобусе. Затащили всё это на пятый этаж, и Людка ушла.

Сели мы с Наташкой передохнуть. А в квартире тепло. Стало мне жарко, свитер сняла и говорю Наташке: