И правда: в кухне, на столе, стоят три трёхлитровые банки.

– А что, мы гулять собираемся? – спрашиваю.

– Ну гулять не гулять, а завтра на улицу пойдём точно.

Больше Наташка мне ничего не сказала.

И вот наступило завтра. Я Наташку спрашиваю:

– Ты хоть объясни толком, что мы делать будем?

– Деньги получила? Получила. Я ещё кое-что прихватила с собой. Поедем тебе парадное платье покупать, а может, и туфельки какие попадутся, – отвечает Наташка.

Вообще-то туфли мне купить в те времена было реально. Нога ещё не доросла даже до отметки «сорок три». Да и рост у меня был сантиметров сто семьдесят пять или шесть. Не то, что потом: я резко вымахала где-то после двадцати.

– А что, – спрашиваю, – так поехать нельзя?

– Ага, можно. Приедем в магазин и спросим платьице и туфельки на вот этого молодого человека. Ох и классно будет! – издевательски говорит Наташка.

Действительно, тут я прокололась. Для этого мероприятия нужна, конечно, Алёна.

Теперь уже у себя на кухне усаживаюсь на табуретку, и Наташка начинает колдовать надо мной. Непривычно, ведь в Москве мы делаем макияж в первый раз. Но это не мешает Наташке меня раскрасить, как обычно, великолепно.

Захожу в комнату, где имеется зеркало во весь рост. На мне красное в белый горошек платье, белые носочки и красные босоножки. Выгляжу неплохо, но вот обувь! Поменять бы её, да не на что. Так что новые туфельки совсем не помешали бы.

– А на какой предмет мне нужно парадное платье? – спрашиваю.

– Да мало ли. На те же танцы в парк пойти или ещё что, – говорит Наташка.

– А не много ли чести? На танцы-то? И не пойду я туда. Опять немой прикидываться! – я хочу ещё что-то сказать, но Наташка поднимает руку:

– Всё! Хорош! Едем!

Мы выходим из квартиры, спускаемся на лифте, благополучно никого из знакомых не встретив, и идём к метро.

Конечно, Наташка опять потащила меня в ГУМ.

– А что, – говорю, – других магазинов нет?

– Есть. Но в них ничего нет.

Я не спорю, и минут через тридцать поездки на метро входим в ГУМ.

Поднимаемся, как и в прошлый раз, на второй этаж. Зашли в один отдел, в другой, Наташке ничего не нравится.

– Что, так и будем тут до вечера шастать? – спрашиваю.

– А ты привыкай, Алёночка. Ты же девочка, а девочки очень любят по магазинам ходить. Пока всё не обойдём, никуда не уйдём, – улыбается Наташка.

Я стараюсь перестроиться на девичий лад, и постепенно раздражение проходит, и даже появляется какой-то интерес. В конце концов, я же Алёна!

В очередном отдельчике перебираем на вешалках платья, и Наташка говорит:

– Смотри, как тебе?

Тёмно-синее платье, рукав три четверти, красиво собрано под грудью. Мне понравилось.

– Идём мерить. Размер вроде твой.

Заходим в кабинку, я снимаю своё платье и надеваю новое. Наташка застёгивает молнию на спине. Смотрюсь в зеркало: платье достаёт до коленей, покрой у юбки широкий, грудь поместилась в отстрочку в самый раз.

– Руки подними, – говорит Наташка.

Поднимаю. Да, действительно в самый раз.

И тут меня охватывает чувство, которое, наверное, знакомо многим женщинам, когда они покупают что-то. Словами это передать трудно: тут и радость, и удовлетворённость, и даже восторг какой-то.

– Всё. Иди, Наташка, выписывай, – а у самой рот до ушей, и хочется смеяться, прыгать, прямо как маленькая девочка, которой купили куклу.

Переодеваюсь, и выходим на балкон второго этажа.

– Какая же я дура! Ты знаешь, а ведь и правда мне всё это начинает нравиться!

Наташка смеётся:

– Вот и правильно, Алёночка. Я вижу, что в тебе настоящая женщина проснулась.

И в таком весёлом настроении идём дальше.

А вот с туфельками мы просто намучились. Сорок второй подошёл бы, но нам только один раз встретились туфли сорок первого размера, да и те такие страшные, что просто ужас!

Наташке тоже прикупили платье, не парадное, но очень красивое. Изумрудного цвета, с пояском, ну просто на загляденье!

– Знаешь, тебе не мешало бы под это платье купить хорошие чулки и пояс к ним, – предложила Наташка.

– А размер пояса?

– Купим тот, который растягивается, и потом я ж твой размер знаю. Да и ты рядом. Скажу, что на тебя, – говорит Наташка.

Женское бельё это особая покупка. Туда я захожу с огромным удовольствием. Купили чёрный пояс и чулки. Чулки тоненькие, наверное, ден десять, от силы пятнадцать.

– Наташ, это же на один день, сама знаешь, – шёпотом Наташке.

– А ты их и будешь одевать по праздникам. Ничего, аккуратненько носить будешь, глядишь, и подольше проживут, – тоже шёпотом отвечает Наташка. Купили ещё по лифчику каждой. Мне опять полуграцию, только теперь телесного цвета.

В конце линии располагалась кафешка. Мы взяли кофе, булочки и уселись за столик.

– А всё-таки ноги гудят, – говорю я.

– Знаешь, и я врать не буду, устала, – отвечает Наташка.

– Ну что, тогда домой?

– Алёна! Какого чёрта? Сейчас отдохнём и дальше. Или настроение прошло? Ведь туфли мы так и не купили, – возмущается Наташка.

Нет, настроение у меня совершенно точно не прошло. А как она сказала про туфли, у меня внутри как пружина распрямилась:

– Идём быстрее!

– Нет, не торопись. Всё-таки передохнём чуток. А ты молодец! Сразу во вкус вошла, – улыбается мне Наташка.

Я и сама не знаю почему, но это так. Ходила бы и ходила.

Обойдя весь ГУМ и ничего не найдя, выходим на Никольскую. Идём по улице, заглядываем в какие-то магазины, но всё тщетно. Правда, в одном накупили бижутерии: бусики, браслетики на руки.

– Всё веселей смотреться будем, – не унывает Наташка.

На Лубянке ловим такси и едем домой. Сидим вместе на заднем сиденье.

– Придётся ещё на денёк в Москве задержаться, – говорит Наташка.

Я, по известной причине, молча, киваю головой. А у самой на душе какой-то дискомфорт. Вроде всё хорошо, но такое чувство, что что-то не доделано.

Уже въехав в наш микрорайон, Наташка вдруг говорит шофёру:

– Остановите здесь, пожалуйста.

Я расплачиваюсь, вылезаю из машины и говорю:

– Мы же не доехали.

– Смотри! – Наташка показывает рукой на ближайший дом, а на нём вывеска «Женская обувь».

– Давай зайдём, – во мне уже тоже проснулась охотница.

Заходим.

– Глянь, – мы стоим у полки, и Наташка протягивает мне очень красивую туфельку чёрного цвета. Я беру её, переворачиваю, а там размер «сорок один». Показываю Наташке, она выхватывает туфельку из моих рук и к продавцу:

– Извините, а большего размера нет? Вот для неё?

Продавец как-то подозрительно смотрит на меня и молча уходит в подсобку. Вернувшись, протягивает Наташке коробку:

– Посмотрите эти.

Открываем коробку – сорок два. Это можно считать за удачу.

– Давай меряй.

Сажусь, надеваю правую, потом левую. Туфли только-только налезают, но пальцы не особо упираются.

– Встань, пройдись, – говорит Наташка.

Каблук, наверное, сантиметров десять, но не шпилька и довольно устойчивый. Это я ощущаю сразу.

А пальцы всё-таки врезаются в мыски туфель. Но я показываю Наташке большой палец.

Заплатив, выходим на улицу, и теперь я могу говорить:

– Если немножко подрастянуть, самое то будет.

Домой пришли вовсе без сил. Однако чувство, что что-то не доделано, исчезло. Как хорошо, когда всё, что задумано, доведено до конца! Кстати, и сейчас, когда я, Алёна, захожу в магазин, те чувства, которые во мне проснулись в тот далёкий день, оживают.

А назавтра мы благополучно добрались до нашего маленького подмосковного городка и вечером уже сидели у Наташки и вспоминали наш поход по магазинам.

Кому пришла в голову эта идея, Наташке, Людке или мне, я сейчас уже и не вспомню. Только все мы очень воодушевились и непременно хотели её осуществить. Но почему-то никак у нас не получалось. По разным причинам: то Людка на работе, то Наташка, то ещё что-нибудь. Но наконец мы всё же наметили конкретный день. А идея-то была простой: очень хотелось устроить девичник.