Здесь можно возразить, что, мол, будет за девичник, втроём, с подружками, с которыми и так почти каждый день видишься. Не знаю. Нам всегда было весело, когда мы собирались вместе.

Всё было решено, но… Опять это «но»!

Наташке пришла неожиданно в голову идея:

– Чего нам сидеть дома? Лето на дворе. Давайте устроим наш девичник на природе.

– Это что? Опять в деревню ехать? – спрашиваю. И Людка:

– Во-во, а то там редко бываем.

– Вы меня не поняли. Какая деревня? Поедем в лес, за озеро. Я там отличное место знаю, народа никого! Даже по выходным.

Мы с Людкой подумали и согласились.

Готовиться стали загодя. Купили сухого вина, потому что обязательно хотели делать шашлык. Ну ещё там какой-то провизии накупили. Набрали полсумки магнитофонных кассет и специально купили волейбольный мячик. Получилась довольно внушительная гора из пакетов, которую венчала гитара. В качестве транспорта выступала всё та же Лычовская «шестёрка». Сам Лыч в намеченный нами день работал.

И вот с утра в субботу мы сидим у Наташки, уже готовые к отъезду, и ждём Людмилу. На мне всё прошлогоднее: белая футболка, коротенькая синяя юбочка, мои любимые белые носки и прошлогодние же, непонятного цвета, босоножки. Косметики по минимуму. Только реснички накрашены и чуть-чуть теней. Купальник, как меня Наташка ни уговаривала, я надевать не стала.

– Дура, там же искупаться можно! Ты ведь, Алёночка, ещё не купалась, – лукаво смотрит на меня Наташка.

– И не собираюсь. Ильин день был? Был. А значит купаться уже нельзя, – отвечаю ей.

– Ну и как хочешь. Сама потом пожалеешь!

Наконец раздаётся звонок, входит Людка и с порога:

– Мотаем быстрее! Лыч, паразит, на работу не пошёл. Так я еле машину угнала. Всё прицепиться ко мне хотел.

Без долгих разговоров берём наше имущество, спускаемся вниз, грузим всё в багажник и стартуем.

Едем. За рулём Людмила. Мы с Наташкой на заднем сиденье. Из магнитофона орут «Boney М», «Sunny». И правда, погода замечательная и настроение такое же.

– Знаешь, Наташ, а хорошо, что тебе такая мысль в голову пришла. А то сидели бы сейчас опять на кухне, – говорит Людка.

Я бурно с ней соглашаюсь, и Наташка задирает нос:

– На то она у меня и голова!

Приехав на место, мы не спешим разгружаться. Я оглядываюсь вокруг. Действительно, место замечательное, прямо у самой воды. Поперёк полянки лежит поваленное дерево, а перед ним видно место от костра.

– Не одни мы об этом месте знаем, – говорю. – А вдруг кого принесёт?

– Не принесёт, – отвечает Наташка. – Никто не посмеет испортить нам наш девичник.

Всё-таки машину разгружаем и начинаем готовиться к шашлыку. Людка с Наташкой нанизывают на шампуры мясо, которое было замочено с вечера, помидорчики, лучок. А я тем временем отправляюсь в лес. Идея такая: найти или наломать веток с рогатинками, чтобы на них положить три наших шампура, ну и насобирать веток, чтобы разжечь костёр, на который мы собирались насыпать древесный уголь, купленный в магазине.

Через какое-то время мне всё это удается найти, костёр разведён, пламя большое.

– Сыпь уголь, – говорит Наташка.

– Подожди, пусть погорит.

Наконец кладём и уголь. Только что-то всё у нас хреново выходит. Уголь тлеть не хочет. Но всё-таки в конце концов получается какое-то подобие углей, на которых и жарят шашлык. Рогатинки вбиты в землю, шампуры положены, и плывёт тот ни с чем несравнимый запах, который бывает только от шашлыка.

Наташка, сидя на бревне, в задумчивости подперла щёки руками:

– Как хорошо, девки! Только вот комары проклятые!

Она начинает махать руками, а мы с Людкой от смеха чуть не падаем на землю.

– Что заколыхались-то? – спрашивает Наташка. Людка, всё ещё смеясь, подводит Наташку к автомобильному зеркальцу. Всё лицо у неё перемазано чёрным: как сыпала уголь, так всё на руках и осталось. Наташка сама начинает смеяться, идёт к воде и умывается.

И вот шашлык готов. Вино было открыто ещё во время приготовления для поливки мяса. Наливаем.

– Ну, девоньки, давайте за наше, за бабье! – говорит Людка.

Выпили по первой. Потом по второй. А шашлык прямо таял во рту. И так хорошо, легко и весело стало! Всё бы ничего, но ноги-то голые! Комарьё и правда достало. Я обращаю на это внимание, а они мне в ответ:

– Вот теперь будешь знать, как в лес в юбке ездить!

– Это вот вы меня всё время учите, а сами-то тоже брюки не надели!

– Мы из солидарности с тобой, – с серьёзным видом говорит Наташка, а сама еле смех сдерживает. – Люд, идём купаться!

Они раздеваются и лезут в воду. Визг, писк. Вода, наверное, холодная. А я сижу на бревне. Юбка до трусиков задралась. Да кого стесняться? Все свои.

Накупавшись, девчонки вылезают, и мы накатываем винца.

– Всё равно холодно. Давайте в волейбол! – предлагает Наташка.

Достаётся мячик, и вперёд!

У меня от каждого движения груди колышутся во все стороны. Ещё одно новое ощущение, от которого у меня голова закружилась. Я стала даже лёгкие мячи пропускать.

Наташка моментально отреагировала на моё состояние:

– Что, Алёночка, устала?

– Можно и так сказать, – отвечаю.

Наташка понимающе смотрит на меня, улыбается, и игра закончена.

Беру гитару, и, выпив ещё по стаканчику сухенького, поём песни.

А день начинает клониться к вечеру. Под деревьями становится всё темнее. Я подкидываю в костерок веток, и он разгорается. Девчонки переоделись, и мы сидим вокруг костра и смотрим на огонь.

– Всё, девоньки, пора домой, – говорит Людка.

Мы тушим костёр, собираем все найти пожитки в багажник и садимся в машину. То, что Людка выпила, никак не отражается на её способностях управлять машиной. Главное на ментов не нарваться. А с другой стороны, откуда они здесь? На лесной дороге? Людка включила фары, потому что стало уже совсем темно. Так и добрались до нашего городка.

Людка привезла нас в наш двор:

– Багажник завтра разберём, ладно? А то сейчас темно, да и притомилась я чего-то.

Мы с Наташкой ничего не имеем против, потому что и сами чувствуем то же, что и Людка. Прощаемся и наверх, домой.

– Что, устала? – спрашивает меня Наташка, когда зашли в квартиру.

– И не говори, – отвечаю.

– Я тоже.

И, даже не включая свет, раздеваемся и бухаемся спать.

Вот так и прошел наш девичник. И вроде ничего особенного, но как дороги эти воспоминания для меня, Алёны!

Солнечный день. Мы идём с Наташкой из дальнего магазина через парк. В руках у меня пакеты, а Наташка держит два мороженых.

– Всё. Давай здесь на скамейку сядем, а то до дома оно всё растечётся.

Уселись. Тут Наташка мне и говорит:

– Знаешь, Алёночка, нам в воскресенье предстоит одно очень важное мероприятие. Так что ты, дорогуша, должна знать об этом.

Тон, которым она говорила, поселил в меня тревогу:

– И что на этот раз? – спрашиваю.

– Мы с тобой идём на юбилей маминой подруги, ей пятьдесят лет. Ты тоже приглашена. Всё будет происходить в нашей кафешке. Ты же знаешь, где это?

Знать-то я знаю, но новость привела меня в смятение.

– Не, Наташ, ну ты даёшь! Это кому же пришла в голову идея меня пригласить? Я ведь, по большому счёту, и с мамой твоей не знакома как Алёна, а уж какое мне дело до её подруги? – говорю.

– Мамина это идея. Она мне и сказала, чтобы ты пришла вместе со мной. А как ты думаешь, зачем мы тебе парадное платье покупали?

– И ты всё это уже тогда знала и мне не сказала ничего? – я аж задохнулась.

– Ну, конечно, не точно, но платье тебе и в дальнейшем пригодится.

У меня нет слов. Я молчу и, забыв о мороженом, смотрю на Наташку. А мороженое тем временем тает и течёт на землю.

– И как ты себе это представляешь? Ведь и мама твоя, да, наверняка, и кто-нибудь из гостей со мной, не Алёной, знакомы, – говорю Наташке. – А ну как кто меня узнает?

– Никто тебя не узнает, – почти по слогам говорит Наташка. – Мы уж сколько раз сталкивались со знакомыми и прошлым летом и этим. Тебя хоть кто-нибудь узнал?