– Ты в порядке? – Гумбольдт озабоченно взглянул вниз.

– Небольшая ссадина.

– Как ты думаешь, мы сможем поднять нашего дрона на ноги?

– Я попытаюсь. Но вы должны мне помочь.

Только ценой невероятных усилий Оскару удалось вернуть их робота в вертикальное положение. Тем временем Голем развернулся и снова направился к ним. Оскар попытался увернуться. На этот раз он прыгнул вправо, но противник был готов к такому маневру. Мгновенным движением Голем выбросил руку и перехватил дрона на лету. Металл, звеня, ударился о металл. Обшивка дрона затрещала, когда могучие захваты стиснули свою добычу и подняли ее вверх.

Жалобно завыли сервомоторы, приводившие в движение конечности робота, запахло горелой изоляцией. Внезапно в поле их зрения оказалось смотровое окно Голема. Внутри монстра горел свет, а к окну прижималось лицо мужчины в темных очках и длинном кожаном пальто.

Калиостро!

Лицо его было бледным и полным злобы, словно у восставшего из гроба мертвеца. Заметив их, мажордом вскинул руку и стиснул пальцы в кулак. Без всяких слов было ясно, что он этим хочет сказать.

Оскар приготовился к тому, что в следующее мгновение гигантская клешня монстра раздавит их обоих, но внезапный толчок сотряс стальное тело робота-исполина.

На лице Калиостро мелькнуло потрясенное выражение. Он бросился к пульту управления, но не смог восстановить силу захватов Голема. С отвратительным скрежетом робот, в утробе которого находились Гумбольдт и Оскар, выскользнул из стальной клешни и камнем пошел ко дну.

Десять с лишним метров вертикально вниз.

Глаза Оскара расширились: морское дно стремительно приближалось.

– Держись крепче! – успел крикнуть Гумбольдт. Послышался скрежет, за ним последовал тупой удар, и внутри дрона воцарился хаос.

Удар был чудовищной силы. Оскар сумел удержаться на сиденье, но все, что было не закреплено болтами, разлетелось во все стороны: инструменты, банки со смазкой, инструкции по обслуживанию, консервные банки из аварийного запаса. Что-то случилось и с освещением – где-то произошло короткое замыкание, посыпались искры, пополз удушливый дым, и утроба дрона погрузилась во мрак. Оскар ничего не видел, до него доносились лишь проклятия, которыми сыпал Гумбольдт и журчание откуда-то взявшейся воды.

Оскар закашлялся и попытался выпрямиться. Но для начала необходимо было выяснить, где находятся верх и низ. Робот, скорее всего, лежал на боку. В иллюминаторе был виден лишь небольшой участок морского дна и часть ног Голема – примерно до колен. Гигантская машина пошатывалась, словно внезапно захмелела.

– Ты можешь пошевелиться? – услышал Оскар.

– Моя нога где-то застряла. Но, кажется, я сумею ее вытащить…

Кусок внутренней обшивки оторвался и теперь лежал поперек педалей, на которых были закреплены ноги Оскара. Ему удалось приподнять тяжелый металлический лист, а затем и отбросить его в сторону.

– Теперь вроде бы порядок. – Юноша закашлялся: дым сгоревшей изоляции оказался на редкость едким.

– Молодец, – подал голос ученый. – Теперь попробуем поднять нашего парня на ноги. Я упрусь в дно руками, а ты действуй примерно так же, как и в прошлый раз.

После долгой возни им удалось-таки поднять дрона на четвереньки. Оскар согнул одну из ног в колене, упер ее в дно, а затем подтянул другую и заставил робота выпрямиться. Наконец-то он снова находился в вертикальном положении.

Но что же все-таки произошло с Големом? Кажется, монстра что-то атаковало, но кто мог решиться напасть на могучего гиганта?

Оскар всмотрелся в муть, поднятую со дна, и когда сквозь нее проступили контуры, едва не лишился дара речи. Вокруг корпуса Голема обвились гигантские щупальца, которые увлекали робота-исполина все дальше от них.

Ил клубами продолжал подниматься со дна, видимость то пропадала совсем, то возвращалась, и наконец он понял, что находится перед ним.

– Это «Спрут»! – во весь голос закричал он. – Корабль Ливаноса!

– Что он делает?

– Я думаю, он пытается утащить Голема и сбросить в ту самую расселину, которую мы когда-то видели.

– Будем надеяться, что у него получится. Иначе…

– Как вовремя он подоспел, – с трудом произнес Оскар. – Еще мгновение, и от нас бы мокрого места не осталось. Теперь мы спасены!

– Ну, это еще вопрос, – заметил Гумбольдт. – Наш робот сильно поврежден. Левая рука едва движется, правая нога действует только наполовину, кроме того где-то в корпусе появилась течь. И воздуха осталось не так уж много. Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда.

– Может, нам следует помочь Ливаносу?

– Нет, – Гумбольдт решительно тряхнул головой. – Мы не должны терять время. Если нам и удастся отключить Дарон, то именно сейчас. С каждой минутой наши друзья подвергаются все большему риску. Как только управляющая машина будет выведена из строя, Голем станет беспомощным – так же, как и все остальные роботы.

– А «Спрут»? Он тоже перестанет работать?

– Если я правильно понял Ливаноса, нет, – ответил Гумбольдт. – «Спрут» и наш робот – единственные машины, которые способны действовать независимо.

– Но почему?

– Потому что они не связаны с Дарон. Поспешим, пока Калиостро не удалось вырваться.

Оскар снова вставил ноги в педали и направил робота прочь. Шарнирные механизмы скрипели и скрежетали, но постепенно он приловчился и повел прихрамывающего робота вперед. Вскоре они достигли развалин, где приходилось беспрерывно огибать обломки зданий и перешагивать через разбросанные по дну колонны. Двигаться теперь приходилось с мучительной медлительностью.

Лишь через полчаса им удалось достичь подножия величественного храма. Ни «Спрута», ни Голема нигде не было видно. Должно быть, ни один из этих титанов так и не смог взять верх над другим. Теперь все зависело от Оскара и ученого.

Конечная станция пневматической дороги была ярко освещена десятками мощных ламп. У самых ступеней лестницы, ведущей ко входу в храм, находился единственный шлюз, позволяющий проникнуть в купол. Сейчас он был наглухо задраен.

– Вперед, – скомандовал Гумбольдт. – Положим всему этому конец!

– Я бы не прочь, – Оскар прищурился. – Но, кажется, сейчас у нас будут проблемы.

За прозрачной стеной туннеля у самых рельсовых путей смутно вырисовывался ряд темных силуэтов. Два десятка огромных роботов, и каждый не меньше, чем их собственный.

– Проклятье, – пробормотал Гумбольдт. – А я-то надеялся, что мы сумеем захватить Дарон врасплох!..

Шарлотта почувствовала, как робот, в утробе которого они находились, остановился. Серводвигатели, взвизгнув напоследок, остановились; затем отодвинулся сегмент грудной обшивки, и оттуда брызнул свет. Механическая конечность проникла внутрь, схватила Шарлотту за ногу и выволокла ее наружу. Не обращая внимания на сопротивление девушки, маленькие роботы швырнули ее на кушетку и зафиксировали металлическими скобами ее руки и ноги. Затем пришел черед Океании, которая визжала и сыпала французскими ругательствами. Но кончилось все точно так же – она оказалась прикованной к кушетке.

Шарлотта окинула взглядом помещение. Здесь находилось полтора десятка странной формы кушеток, установленных на гидравлических платформах и освещенных мощными лампами. Над каждой висела механическая рука, снабженная десятком инструментов, имеющих крайне отталкивающий вид. Это были явно хирургические инструменты, и что бы ни находилось в этом зале, он не предназначался для увеселений. По всему залу сновали небольшие роботы в белых халатах и таких же шапочках, выглядящие, как санитары в больнице.

Вскоре в зал ввалились и остальные дроны-охранники и принялись выгружать своих пленников, среди которых оказались Элиза и Ипполит Рембо. Инженер яростно отбивался, но и он вскоре угодил на кушетку и утратил способность двигаться.

Внезапно свет в зале стал гораздо ярче. При этом хирургические ножи и пилы угрожающе засверкали.