Едва Норвежец начал закрывать за собой нижнюю водонепроницаемую дверь, как корпус «Калипсо» лег на правый борт. Морская вода потоком хлынула в лестничную шахту, преследуя по пятам тех, кто только что вбежал туда, спасаясь с мостика. Однако Норвежец, упершись в выступ переборки, с нечеловеческим усилием придавил дверь, останавливая поток воды. Давление оказалось огромным, но ему удалось справиться. Через иллюминатор, вмонтированный в верхнюю часть двери, он видел капитана и штурмана, оставшихся по ту сторону. Оба стояли по грудь в воде, и она продолжала прибывать.

– Откройте, мерзавцы! – заревел капитан. – Я приказываю немедленно открыть!

Он отчаянно замолотил кулаками по металлу, но Норвежец сделал вид, что ничего не слышит. Если сейчас хоть на миллиметр приоткрыть герметичную дверь, вода ворвется в трюмные помещения, и корабль в считанные минуты заполнится водой и пойдет ко дну, либо перевернется вверх килем. Если у тех, кто успел укрыться, сохранился крохотный шанс, то именно здесь, в водонепроницаемом подпалубном пространстве.

Подумав об этом, Норвежец задвинул тяжелый засов. Лязг его прозвучал смертным приговором тем, кто остался за дверью.

Не заглядывая больше в иллюминатор, он, слегка пошатываясь из-за непривычного положения судна, начал спускаться по трапу в глубину трюма – в рубку сонара, расположенную у самого днища «Калипсо».

Именно там дольше всего сохранится воздух, даже если корабль пойдет ко дну.

Боже правый, вы только взгляните!

Оскар прижался лицом к стеклу, больше не чувствуя холода. В красноватом полумраке он смутно различал огромную тень, спускающуюся на дно с поверхности моря. С каждой секундой тень приближалась и росла, становясь похожей на тушу мертвого кита-гиганта. Время от времени там вспыхивали голубоватые блики, похожие на электрические разряды. Рядом виднелась другая тень – таких же размеров, но угловатая и словно бы изломанная. Оскару удалось разглядеть конусообразное тело и мощные суставчатые конечности, вцепившиеся в первую тень. Массы воздушных пузырей, бурля, поднимались вверх, словно борьба двух титанов все еще продолжалась.

Оскар не знал, что и думать об этом невероятном зрелище.

– Что же это такое? – наконец прошептал он.

Рядом глубоко вздохнул Ипполит Рембо:

– Это «Калипсо».

– Что вы сказали? Но ведь этого не может быть!

– Очевидно, может. Присмотритесь внимательнее. Видите характерные палубные надстройки, стрелу паровой лебедки, полукруглую открытую часть мостика и утолщение в корпусе корабля – там, где находится рубка сонара? Уж построенный мною корабль я узнаю даже на ощупь!

– Проклятье, вы правы, – воскликнул Гумбольдт. – И даже сети электропитания продолжают работать. Взгляните – палубные фонари еще горят.

– Ну, меня-то это не удивляет, – заметил инженер. – «Калипсо» сконструирована так, чтобы выдерживать даже удары тайфунов.

Оскар снова обернулся к иллюминатору.

– Но если это «Калипсо»… – вполголоса произнес он, – что за штука тащит ее на дно?

Голос Гумбольдта дрогнул.

– Боюсь, что это – то самое морское чудовище, за которым мы так безуспешно охотились.

– Чудовище… – Оскар все еще не мог осознать весь ужас ситуации. – А экипаж и пассажиры? Что сталось с Элизой, Шарлоттой… с Вилмой?

Ученый уронил голову и глухо произнес:

– Надеюсь, Господь был милостив к ним…

…«Калипсо» погибала. Стоны корпуса и кряхтение шпангоутов заглушал только шум воды, рвущейся через пробоину в трюмы. Элиза была права: судно погружалось, и с каждой минутой все быстрее. Пузыри воздуха с шумом проносились мимо иллюминаторов рубки. Снизу их подсвечивал странный красноватый свет.

Шарлотта закусила губу. Почему, почему это случилось именно с ними? Потому что и Рембо, и Гумбольдт, и капитан «Калипсо» слишком полагались на технику и приборы? А в результате ни сонар, ни новейшая паровая турбина высокого давления не помогли избежать опасности. Человеческая косность, упрямство и неготовность ко встрече с неизведанным, неспособность принимать быстрые решения сыграли роковую роль. Теперь великолепное судно постигнет участь всех кораблей, пропавших близ этого архипелага в последние несколько месяцев.

К счастью, в судовой электросети еще было напряжение: лампы в рубке мигали, но все же продолжали светить. Это было удивительно – ведь большая часть корабля, включая машинное отделение, где располагались генераторы, уже должна быть затоплена. Но, в конце концов, это всего лишь вопрос времени, и вскоре свет погаснет, и им с Элизой придется провести последние часы жизни в полной темноте.

Шарлотта сглотнула и услышала характерный щелчок в ушах – верный признак того, что давление воздуха растет. Пришлось зажать нос и сделать резкий выдох, чтобы выровнять давление во внутреннем и внешнем ухе.

Внезапно за запертой дверью рубки послышались голоса. Кто-то судорожно закашлялся, затем в дверь энергично постучали.

– Есть тут кто-нибудь? – раздался мужской голос. Мужчина говорил по-французски.

– Да, – ответила Элиза. – Здесь две женщины.

– Откройте ради Бога!

– Это те, кому удалось спастись с верхней палубы! – воскликнула Элиза. – Надо их впустить. Скорее, помоги мне!

Шарлотта выбралась из своего укрытия под столом и подползла к Элизе. Корпус корабля по-прежнему сохранял сильный бортовой крен. Совместными усилиями женщины попытались открыть замок, но в момент катастрофы переборка сместилась, и дверь заклинило в проеме. Наконец, им удалось отодвинуть засов и немного приоткрыть створку.

В коридоре, ведущем к рубке, столпились семеро совершенно обессилевших и измученных матросов. Один из них был ранен и едва держался на ногах – ему помогали товарищи. Обширная рана на виске обильно кровоточила. Шарлотта узнала в раненом Клемана, приветливого и общительного механика, с которым Оскар проводил много времени.

– Входите же скорее, – торопила Элиза, помогая мужчинам протиснуться сквозь дверную щель. Когда все наконец оказались в рубке, она выглянула в коридор.

– Есть там кто-нибудь еще?

Клеман покачал головой.

– Боюсь, что нет.

Шарлотта почувствовала, как у нее сжимается сердце.

– А остальные?

– Думаю, они не успели спастись.

– Боже правый…

– Необходимо как можно плотнее закрыть дверь, – посоветовал Клеман. – Вода продолжает прибывать.

– Помоги мне, Шарлотта, – сказала Элиза. – Сама я не справлюсь.

Женщины вдвоем навалились на дверь. Щелкнул ригельный запор, обеспечивающий водонепроницаемость. Затем они присоединились к матросам.

Мужчины выглядели так, словно им довелось пройти сквозь ад. Двое-трое попросту повалились ничком на палубу рубки, обхватив головы руками, чтобы хоть на время отключиться от происходящего, остальные устремились к иллюминаторам, чтобы оценить ситуацию.

Клеман приложил к виску платок.

– Позвольте, я осмотрю вашу рану! – проговорила Элиза.

– Это всего лишь ушиб и ссадина, – ответил Клеман. – Не о чем беспокоиться. Спасибо, что вы нам открыли, но, к сожалению, это ничего не меняет – вскоре вода доберется и сюда.

– Кто на нас напал? – спросила Шарлотта. – Вам удалось увидеть, что это было?

– Это… – Клемент на миг запнулся. – Какое-то подобие гигантского кальмара или осьминога. Затрудняюсь описать его более ясно. Но вряд ли это обычное животное – его конечности-захваты, которыми оно разрушило борт «Калипсо», явно изготовлены из металла. Но мощь монстра просто невероятна: схватив «Калипсо», он увлек его в глубину словно игрушечный кораблик. Нам семерым повезло, что мы успели вовремя нырнуть в трюм, а остальные… Многих смыло за борт – море вокруг буквально кипело, я давно не видел волн такой высоты… Господи, такое и представить невозможно…

– А капитан?..

Клеман не ответил. Опустив голову, он снова взялся за платок, чтобы вытереть кровавую струйку, сбегавшую по виску. Ответ был ясен без слов.