Пряча пневматическую винтовку под полой сюртука, он не выходил из тени за колонной. Часы на соседней церкви пробили пять – следовательно, визит странной группки иностранцев продолжался уже более четырех часов. Что они могут так долго делать в здании Политехникума? Разумеется, он привык проводить немало времени в засадах, но сейчас его терпение было на исходе. Чутье подсказывало ему, что здесь что-то не так.

Внезапно до Норвежца донеслось щелканье конских подков по брусчатке. Кто-то приближался к его укрытию, двигаясь по направлению ко входу в Политехникум. Лошадь шла крупной рысью, человек в седле явно торопился.

Норвежец выглянул из-за колонны. Всадник оказался знакомым – это был один из его людей, приставленных наблюдать за гостиницей. Дьявольщина, что он тут делает?

Отрывистым свистом он привлек внимание всадника к себе. Поравнявшись с колонной, тот натянул поводья и спешился.

– Как ты здесь оказался? – набросился на него Норвежец. – Твоя позиция у задних дверей гостиницы!

– Я там и находился, никуда не отлучаясь, – не переводя дух, выпалил мужчина. – Но эти господа недавно вернулись, расплатились и сразу же уехали. Разве вы не заметили, как они выходили отсюда?

Норвежец ошеломленно уставился на своего агента.

– Что ты мелешь? Я ни на секунду не спускал глаз с центрального входа!

– Значит, они умудрились обвести вас вокруг пальца, – ухмыльнулся агент. – Я-то видел, как они входили в гостиницу, а немного позже своими ушами слышал, как они посылали коридорного нанять экипаж. По-моему, они очень торопились.

– А их багаж?

– Багаж они также увезли с собой.

Норвежец грязно выругался.

– Давно они уехали?

– Около получаса назад. Я проследил, куда они направились, но пришлось вернуться, чтобы доложить вам о ситуации. Их экипаж двигался на запад, по дороге, ведущей к Коринфу.

– Коринф, говоришь? А ведь оттуда каждые несколько часов отчаливают паромы, идущие в Италию…

Норвежец вскинул голову – часы на фронтоне церкви показывали четверть шестого. Он прикинул в уме расстояние. Беглецы выехали слишком поздно, и далеко им сегодня не уйти. Портовый Коринф находится в семидесяти километрах от Афин, и в пути им придется заночевать в одном из небольших городов на побережье. Скорее всего, в Элевсине или в Мегарах. Если поторопиться, можно перехватить их еще до наступления темноты. А зная, где они остановились, он сумеет под покровом ночи пробраться в их номера и сделать свое дело.

Жестом дав понять агенту, что тот пока свободен, Норвежец вскочил на коня и поскакал по направлению к западному предместью Афин.

Догнать экипаж с иностранцами ему удалось только после того, как позади остался крохотный городок Хаидари. В предвечернем свете серебрились оливковые рощи. Цикады наполняли воздух пронзительным стрекотом. Над верхушками деревьев с головокружительной скоростью проносились стрижи.

Норвежец придержал взмыленного коня, сохраняя безопасную дистанцию. Его одежда прилипла к телу и пропиталась потом. Он гнал коня галопом, и такая скачка потребовала от него немалых усилий.

Он прислушался: четверо пассажиров экипажа оживленно беседовали, то и дело восхищаясь окружающим пейзажем и перебрасываясь шутками с кучером.

«Отлично, – подумал наемный убийца. – Они чувствуют себя в полной безопасности, и это облегчает его работу».

Через несколько сотен метров экипаж свернул с главной дороги на проселок, ведущий к холмам.

Норвежец нахмурился и снова придержал свою пегую лошадь. Эта местность была ему известна. И прежде всего тем, что здесь не найти ни постоялого двора, ни гостиницы, да и вообще никакого жилья. Что им понадобилось в этих холмах?

Он подождал, пока экипаж скроется в рощице низкорослых пробковых дубов, и неторопливо последовал за ним. Как знать, может, у этих чудаков с собой палатка, и они намерены разбить лагерь? В последнее время среди туристов, путешествующих по югу Европы, это стало модным. И если эти четверо собираются заночевать под открытым небом – ничего лучшего, чтобы бесследно устранить их, не придумать.

Норвежец следовал за будущими жертвами, все дальше углубляясь в рощу, которая мало-помалу превращалась в негустой лес. Погруженный в свои мысли, он не сразу услышал шум на проселке – навстречу ему катил знакомый экипаж. Лошади шли легко – в повозке находился только кучер, а его седоков и след простыл.

Наемник попытался было скрыться в зарослях, но опоздал, и вскоре оказался в поле зрения грека-возницы. Тот ловко правил своей упряжкой, объезжая рытвины и узловатые корни деревьев, а заметив Норвежца, так изумился, что дернул вожжи, придержал коней и поприветствовал одинокого путника. Затем экипаж покатил своей дорогой, оставив встречного всадника раздумывать о том, не стоит ли ему устранить лишнего свидетеля. В итоге наемник отказался от этой мысли – грек не представлял никакой опасности.

Он продолжал неторопливо двигаться вперед, пока дорога не превратилась в узкую тропу, усеянную обломками известняка. Солнце садилось за холмами, и сквозь листву дубов виднелось багряное вечернее небо. Под деревьями было уже темно. Всадник спешился, привязал своего скакуна к дубу и зашагал по тропе, ведущей на холмы. Отточенным движением он извлек из-под сюртука свою пневматическую винтовку, вложил четыре ядовитых стрелки в магазин и проверил клапан баллона со сжатым воздухом. В то же время его не покидало недоумение. Что эти люди собирались делать здесь, далеко за городом? У них наверняка достаточно средств, чтобы оплатить номера в лучшей гостинице на побережье. А если они решили расположиться лагерем и установить палатку, зачем им понадобилось забираться в эти глухие места?

Тропа круто повернула и начала спускаться в залитую сумерками небольшую долину. Жалобный крик козодоя эхом отражался от противоположных склонов холмов. Стрекот цикад стал ниже тоном, и не столь резким. В вечерней тишине до преследователя доносились отзвуки голосов – все четверо находились примерно в ста пятидесяти метрах от него.

Норвежец пристально вглядывался в вечерний сумрак, окутывавший лес. С каждой минутой тьма сгущалась. Откладывать больше нельзя, иначе цели станут неразличимыми. На лунный свет рассчитывать не приходится – сегодня новолуние. С наступлением ночи он не увидит ничего дальше кончика собственного носа.

Медленно и бесшумно Норвежец двинулся по тропе. Внезапно впереди вспыхнул яркий свет – там, где долина сужалась, превращаясь в ущелье между холмами.

Он припал к земле, выжидая. Вслед за первым огнем загорелся еще один, а вслед за ним и третий. Свет был холодным, голубоватым и совершенно ровным. Охваченный любопытством, наемник подполз ближе, но густое переплетение ветвей мешало ему видеть, что происходит впереди. Насколько он мог судить, там, где кончались заросли, виднелась какая-то темная масса – что-то вроде утеса с округлыми очертаниями.

В небе загорелись первые звезды. Их бледный свет скользнул по серой поверхности скалы, и тут же воздух наполнило странное гудение. Оно усиливалось с каждой минутой и странным образом походило на звук, издаваемый электрическим мотором. Но откуда здесь было взяться электрическому мотору?

В ту же минуту, когда Норвежец решил, что может без особой опаски продолжать пробираться вперед, могучий утес дрогнул и завибрировал. Он не поверил своим глазам: в следующее мгновение над долиной плавно взмыла громадная сигара и устремилась к зеленоватому вечернему небу, усыпанному острыми огоньками звезд.

Убийца непроизвольно ухватился за ближайший сук и едва не выронил оружие, которое готовился пустить в ход.

Скала оказалась не скалой, а чем-то вроде аэростата.

В гондоле, позади которой жужжали два воздушных винта, Норвежец не без труда разглядел силуэты четырех пассажиров. Двигатели летательного аппарата гудели все громче, набирая обороты. Описав элегантный вираж, аппарат развернулся носовой частью на запад и поднялся еще выше. Розовые отблески заката коснулись его бортов, и он, словно подхваченный вечерним бризом, исчез за ближайшей грядой холмов.