Ноги у Дианы вдруг подогнулись, и она поспешно присела за туалетный столик.
– Миледи, вы хорошо себя чувствуете? – встревоженно спросила Мэри.
«Нет!»
– Да-да. Просто голова закружилась. Сейчас пройдет. Иди, Мэри, спасибо.
Явно обеспокоенная, Мэри покинула спальню и закрыла за собой дверь. Диана едва заметила ее уход: все мысли ее вертелись вокруг неожиданного открытия. Партнер! Он. Оливер Уоррен.
Выходит, этого она и хотела? Среди юных девушек, что бежали в «Тантал» за последней возможностью вести хотя бы полуреспектабельную жизнь, Диана неожиданно для себя обрела семью. Все это был ее план, ее тяжелая работа, ее ответственность и ее поражение, если бы дело не выгорело. После смерти Фредерика она поклялась, что больше никогда и ни в чем не станет полагаться на других. Но Диана не рассчитывала, что другие начнут полагаться на нее.
Она закрыла лицо руками. Осознание было слишком огромным, переворачивающим все ее представления о собственной жизни. Диана обратилась к Оливеру, потому что считала, что он перед ней в долгу, верила, что сможет его контролировать, и потому, как она полагала, что ей не грозит опасность ему поверить. Но Диана никак не ожидала, что он будет достоин доверия. Окажется лучшим человеком, чем тот Оливер, которого она знала два года назад.
Диана выпрямилась и вздохнула. Обо всем этом она подумает позже. В последнее время проблемы осаждают ее со всех сторон – так будем разбираться с ними поочередно. Сначала ей нужно спасти «Тантал» с помощью того, от кого она два месяца назад уж никак не стала бы ожидать помощи.
На этот раз Диана решила передать деньги Энтони в книге Данте «Божественная комедия», положив их в начале первой части с красноречивым названием «Ад». Энтони, разумеется, не поймет заключенной в этом иронии и угрозы, зато поймет Оливер.
Снова приказав себе выкинуть из головы мысли о маркизе Хейбери, она спустилась в клуб и вошла в зал «Афродита». Оливер превзошел сам себя: посетителей было вдвое больше, чем в обычное утро вторника. Казалось, каждый титулованный член парламента по дороге на заседание заехал сюда позавтракать.
Энтони сидел один и оглядывался вокруг, жмурясь, словно кот перед миской сметаны. Он явно представлял себе, какой куш сорвет сегодня банк, и был уверен, что большая часть этих денег отправится прямиком к нему в карман. Диана от души надеялась, что ему сейчас хорошо. Недолго оставалось радоваться бывшему родственнику, пусть повеселится напоследок.
– Доброе утро, Диана, – проговорил Камерон при ее приближении, не потрудившись встать из-за стола, и по-хозяйски указал ей на место рядом с собой.
– Надеюсь, Энтони, тебе понравится эта книга, – сказала она, передавая ему томик Данте. – Этого тебе должно хватить на месяц.
– Что ж, посмотрим. – Он открыл книгу на заложенной странице, увидел деньги и с улыбкой снова закрыл. – А в клубе всегда столько народа по утрам?
– Многие члены парламента заезжают сюда, чтобы позавтракать и перекинуться в карты перед утренним заседанием, – ответила Диана, огромным усилием воли удерживая себя от взгляда в сторону Оливера.
– Отлично, отлично!
– Энтони, тебе нужно…
– Не говори, что мне делать, Диана! – огрызнулся он, но тут же снова улыбнулся. – Фредерик даже не представлял, с кем имеет дело, верно? Дай он тебе побольше свободы, жил бы сейчас на Парк-Лейн. Чертовски жаль, что я не могу на тебе жениться! Я точно позволил бы тебе управлять клубом.
– Да, чертовски жаль, – словно эхо, откликнулась Диана.
Оливер наблюдал за их беседой с другого конца залы. Как и прежде, всякий раз, когда на губах Камерона змеилась усмешка, Оливер до боли сжимал кулак, борясь с желанием броситься на мерзавца и отделать его до бесчувствия.
– И сколько Энтони сегодня должен продуть? – поинтересовался вполголоса Джеймс Апплтон, проследив за взглядом Оливера.
– Две тысячи фунтов.
– За одно утро? Амбициозные цели ты ставишь, дружище!
– Тогда лучше ему играть в вист или во что-то подобное, где Энтони сможет проигрывать другим игрокам, – заметил Мандерли. – С банком играть дольше.
Учитывая, что деньги-то его, Оливер определенно предпочел бы, чтобы Камерон проиграл банку, однако в словах Мандерли был резон.
– Ладно, попробуйте его уговорить. Только, ради самого князя тьмы, так, чтобы Энтони ничего не заподозрил.
– Ты из кожи вон лезешь, чтобы помочь этой женщине, – негромко заметил Мандерли.
– Моей женщине.
Апплтон заморгал.
– Прошу прощения?
– Ты меня слышал.
Его друзья переглянулись.
– Ну что ж… Ладно. Будем стараться, как можем. Но ты… – Взгляд Джонатана вдруг скользнул к дверям, и он выдохнул: – О черт!
Оливер не стал оборачиваться.
– Что там? Грейвз?
– Ну да! Трейнор, болван чертов, опять его сюда притащил! А как ты узнал?
– Что-то мне подсказывало, что сегодня самый сложный день в моей жизни. Следующим, должно быть, явится призрак моего покойного дядюшки.
Джеймс и Джонатан, несомненно, решили, что под главной сложностью сегодняшнего дня он имеет в виду графа Камерона. На самом деле этот алчный слизняк Оливера почти не волновал. Сегодня Энтони прекратит досаждать Диане так или иначе. Куда больше Оливера волновала сама Диана. Она упряма, горда и страшно боится от кого-то зависеть или в ком-то нуждаться. И Оливер понятия не имел, как убедить ее, что никогда, никогда больше ее не подведет.
– Идет сюда, – пробормотал Апплтон, цепляя на вилку кусок ветчины.
Черт побери, Оливер обещал не устраивать скандалов и драк! Он повел плечами, готовясь ко всему, что может учинить его бывший приятель, но, к его удивлению, Грейвз прошел мимо, даже не повернув головы. В следующий миг Оливер заметил, что на стол рядом с его тарелкой спланировал сложенный вчетверо клочок бумаги.
Хейбери смахнул записку салфеткой себе на колени и незаметно развернул.
«В библиотеке. Сейчас. Г.».
– Что там? – прошептал Мандерли.
– Кое-кто напрашивается на неприятности, – ответил Оливер, поднимаясь из-за стола. – Сейчас вернусь. Приглядывайте за Камероном.
– Оливер, ты…
– Пожалуйста!
Мандерли кивнул.
– Ладно. Береги себя.
Бросив последний быстрый взгляд в сторону Дианы, Оливер вышел в зал «Афина», в этот ранний час почти пустой. Грейвз стоял у окна, любуясь садом.
– Грейвз!
– У меня возникла одна мысль, – начал Грейвз, не трогаясь с места, – и я решил ею с тобой поделиться.
– Одна мысль?
– Когда я впервые услышал жалобы Камерона на то, что бывшая невестка украла его дом и открыла здесь игорный клуб, признаюсь, меня это совершенно не заинтересовало. Но потом до меня дошли слухи, что тебя с леди Камерон связывает нежная дружба. И эта история показалась мне любопытной.
– Думаю, стоит сразу предупредить, – сказал Оливер ровным голосом. – Причинишь какой-то вред Диане или клубу – я тебя уничтожу. И пусть потом меня за это повесят.
– Какая патетика! Где твой прославленный цинизм, друг мой? Что стряслось с Оливером Уорреном, которого я знал?
– Понял, что ему есть что терять. Зачем ты здесь?
– Вчера вечером Камерон проиграл столько денег, сколько у него отродясь не бывало, и ничуть не расстроился. Сегодня весел и уверен в себе, как будто не сомневается, что получит еще. Он шантажирует твою подружку, верно? – Грейвз наконец повернулся к Уоррену лицом.
– Хватит! – проговорил Оливер, сжимая кулаки. – Сейчас ты выйдешь отсюда через окно!
– Не спеши, – остановил его герцог, отступая на полшага назад. – Наверное, мне стоит выразиться яснее. Что бы ты ни собирался сделать с этим болваном, я тебе мешать не стану.
Что ж, Грейвзу удалось его удивить. Оливер остановился.
– Последний раз спрашиваю: зачем ты здесь?
– В извинения я не верю, но люблю смотреть, как мерзавцы получают по заслугам. А этот Камерон – настоящая ядовитая гадина, еще хуже своего брата. Это при том, что Фредерик никогда мне не нравился.