– Если только ты снова в нем не ошибаешься.
– Не беспокойся.
«А если все-таки ошибаюсь, – подумала Диана, – тогда потеряю намного больше, чем клуб “Тантал”».
Встречать рассвет Оливеру приходилось довольно часто. Тихие рассветные часы – лучшее время для того, чтобы выскользнуть из женской спальни или возвращаться с победой из-за карточного стола. Другое дело – просто сидеть и смотреть, как уходит ночь: такое случалось с ним куда реже.
Поведя затекшими плечами, Оливер выпрямился и отодвинул полупустой стакан виски. Свечи на столе догорели еще с час назад, но он этого не заметил.
Часа через два ему предстоит ехать в палату лордов. О предстоящем заседании Оливер думал как о пытке скукой, заранее представляя, как будет считать часы и минуты до перерыва на обед.
Еще не став маркизом Хейбери, Оливер выучил расписание парламентских заседаний. Оно позволяло прикидывать, на какие дни назначаются званые вечера, и безошибочно определять, когда мужей не бывает дома. Унаследовав титул, он – заинтересовался парламентской работой и даже всерьез увлекся политикой.
Однако сегодня заседание станет для Оливера невыносимой тяготой. Ему нужно встретиться с Камероном, а до конца заседания это невозможно. Оливер уже написал и отправил в резиденцию Джеймса Апплтона записку с просьбой перенести на завтра давно запланированный обед.
Вторую записку написал одному из своих поверенных. Камерон намерен тянуть деньги из Дианы, все ее средства заработаны тяжелым трудом и каждый фунт вложен в клуб. Если понадобятся выплаты, об этом Оливер позаботится сам. Разумеется, не потому, что заключил с графом сделку или поддался на его шантаж. У Камерона нет на эти деньги никакого права, и его нужно остановить.
Тем не менее даже ловушка, расставленная Энтони, не занимала сейчас его мысли. Нет, эта честь принадлежала Диане и тому, что она сказала ему прошлой ночью.
Два года назад Диана его любила. Во всяком случае, была к этому очень близка, раз его уход разбил ей сердце. Да, Оливер понимал, что разозлит ее и причинит ей боль. Но в то время казалось ему, что он не мог дышать рядом с ней, не мог смотреть на нее без того, чтобы не воображать себе венчание, детей, дни и ночи рядом. И это пугало до дрожи. Оливер перестал узнавать себя, он боялся сойти с ума, был готов погубить собственную жизнь… И он сбежал.
Оливер хотел свободы от условностей. Даже во сне ему не могло прийти в голову, что два года спустя, при новой встрече, Диана окажется куда более свободным и независимым человеком, чем он сам. Быть может, поэтому мысль о долгой жизни с ней больше его не пугала. Или потому, что Оливер осознал: никто с ней не сравнится, ни к кому больше он не будет чувствовать то, что чувствует к ней.
Майлз, его лакей, вошел в гостиную с четырьмя чистыми стаканами на подносе. Увидев хозяина, он едва не подпрыгнул от удивления.
– О, прошу прощения, милорд! Вы сегодня не ложились, и я подумал, что вы ночуете… в другом месте.
Да, прежде такое случалось, но сейчас Оливер был от этого далек, как никогда.
– Мне скоро уходить. Будьте добры, подайте яичницу и чашку чая.
– Разумеется, милорд. – Лакей поставил стаканы на серебряный поднос и поспешил на кухню.
Вздохнув, Оливер встал и начал переодеваться. Можно было бы позавтракать внизу, но мысли его были в полном беспорядке, и он не хотел пока встречаться с Дианой.
– Хьюберт, – обратился Оливер к слуге, который завязывал ему шейный платок, – вам здесь нравится?
– У вас на службе, милорд? Вы щедрый хозяин и на слуг не кричите. Конечно, такая служба любому по душе.
– Спасибо, но я имел в виду – здесь, в Адам-Хаусе. Среди этой толпы хорошеньких девиц.
– А, ну конечно, милорд. Это очень необычно, но… пожалуй, мило. Сплю я в одной комнате с Майлзом, но в общую комнату и на кухню меня впускают без вопросов, и девушки… да, некоторые из них… гм… очень со мной милы.
«Господи Боже!»
– Приятно слышать.
– Если позволено мне будет спросить, милорд: а вам здесь нравится?
– Да. Пожалуй, да.
Оливер вошел в палату лордов и занял свое место, а через две минуты увидел, как к своему месту пробирается Камерон. И следующие пять тоскливых часов Оливер строил планы, как загладить свою вину перед Дианой, чередуя их с бранью в собственный адрес за то, что рядом с ней превращается в подкаблучника.
– Забыл спросить, – прошептал, наклоняясь к его уху, Мандерли, – я рядом с тобой по-прежнему нежеланный гость?
– А зачем что-то менять?
– Очень смешно. Что происходит, в какую игру ты играешь с Камероном?
– В сложную. На твоем месте я бы поостерегся с ним дружить.
– И не собираюсь. По мне, он точь-в-точь упырь, восставший из могилы.
Оливер усмехнулся. Не зря он считает Джонатана другом.
– А ты проницательнее, чем кажешься. Скажем так: Камерон охотится за тем, на что не имеет прав, а я намерен поставить ему подножку.
– Должно быть, речь о клубе «Тантал»? – Мандерли покосился в сторону графа. – Не забывай, теперь у него появились влиятельные друзья.
– Грейвз меня не волнует, Ларден тем более.
– Надеюсь, ты помнишь, кто твои друзья! Скажи, если понадобится помочь, а не просто строить испуганную рожицу.
– Буду иметь в виду. Спасибо.
Едва объявили перерыв, Камерон вырос перед Хейбери, словно из-под земли.
– Я тут подумал, – сообщил Камерон, даже не потрудившись поздороваться. – Не знаю, что вы там затеваете, но мне нужно доказательство, что вы не пытаетесь меня перехитрить. Первые две тысячи фунтов я хочу получить сегодня.
– Сегодня? Но…
– Вынужден настаивать. Две тысячи фунтов, Хейбери, или я иду к своим поверенным и возбуждаю дело.
Будь Камерон рыбой, то сейчас уже болтался бы на крючке.
– Что ж, хорошо. Не хотите ли пообедать со мной в клубе «Тантал»? Деньги будут ждать вас там.
– Отлично.
В переполненном зале «Деметра» София Уайт провела их к одному из столиков, зарезервированных для членов – основателей клуба. Камерон уселся за стол, раздуваясь от гордости, как индюк. Оливер сказал себе, что это хороший знак: имей граф хоть малейшее подозрение о том, что ждет его впереди, определенно не был бы так доволен жизнью и собой.
Вскоре после того как они заказали обед, в зал вошла Диана. Оливер притворился, что очень занят мадерой, однако не сводил с нее глаз: с наклона ее головы, когда она здоровалась с членами клуба, с улыбки, когда перебросилась парой слов с одной из девушек. Желание вспыхнуло в нем, жаркое и головокружительное, и он почувствовал, что терпение его на пределе.
Наконец, «заметив» их, Диана подошла к их столику.
– Добрый день, лорд Хейбери. Добрый день, Энтони.
– Ну же, Диана, – игриво проговорил Камерон, – не хмурься только от того, что я разгадал твою игру.
– Да, лорд Хейбери сообщил мне, что решил и тебя включить в долю. Однако не жди, что я буду в восторге.
– А мне плевать. Все, что мне нужно, – это две тысячи фунтов. Наличными. Прямо сейчас. У меня есть неотложные долги.
Диана бросила взгляд на Оливера.
– Лорд Хейбери, несомненно, сказал тебе, что мы не просто передаем деньги из рук в руки. Процесс намного сложнее.
– Я все ему объяснил, но он очень настаивает.
К ним, бросив недружелюбный взгляд на Оливера, бесшумно подошла Дженни.
– Диана, когда закончишь, мне нужно с тобой поговорить, – сказала она.
– Разумеется, Дженни. – Диана вздохнула. – Сегодня, – сказала она вполголоса, повернувшись к Камерону, – я могу выплатить только тысячу.
– Нет. Две тысячи.
Оливер наклонился к ней.
– Послушай, следующее наше… Ну, затянешь пояс на несколько дней, велика ли беда? Ради всего святого, нам не нужно, чтобы вокруг клуба шныряли адвокаты.
– Что ж, хорошо. Подожди здесь.
– Что «следующее наше»? – поинтересовался Камерон, как только Диана скрылась.
– Не понимаю, о чем вы.