– Ваш экипаж ждет, – сообщила, увидев Оливера, Лэнгтри.

– Благодарю. – Он остановился рядом с ней. – Кажется, у вас в последнее время прибавилось обязанностей?

– Когда я поступила на службу к леди Камерон, я знала, что так будет, – ответила девушка, в то же время отсылая служанку в гардеробную за пальто и шляпой лорда Эйвери, а в следующее мгновение – направляя мистера Уолтера Джоури в зал «Гера», где подавали лучшие в клубе вина.

– Значит, не жалеете, что ушли из отцовского магазина?

Лэнгтри улыбнулась.

– Здесь я зарабатываю впятеро больше, чем готов был платить мне отец, – ответила она вполголоса, приветливо кивая новой группе гостей. – И здесь меня не заставляют идти замуж за соседа-булочника. Так что я ни о чем не жалею.

Еще одна дева в беде, для которой клуб «Тантал» стал спасением. Любопытно, сознательно ли Диана помогает женщинам или просто так выходит, что к ней на работу устраиваются те, кому некуда больше податься? Диана не уставала повторять, что клуб для нее – способ заработка, и только, но Оливер начал подозревать, что она лукавит.

– Разве джентльмен, сопровождающий даму в театр, не должен вручить ей букет цветов? – послышался у него за спиной мягкий голос Дианы, сопровождаемый приглушенными приветствиями и шепотками гостей.

– А кто сказал, что я не принес даме цветы? – Оливер повернулся к ней, готовый уже отпустить какую-нибудь двусмысленную любезность… но все слова застряли у него в горле, едва он ее увидел.

Диана Бенчли, графиня Камерон сегодня была не в черном. Тело ее, струясь, облегал и вился вокруг ног изумрудный шелк. Одинокий изумруд блистал на шее, привлекая внимание к низкому вырезу, едва прикрывающему ее прелести. Еще два изумруда сверкали в ушах, изумрудный браслет охватывал запястье.

При виде его ошарашенного лица Диана усмехнулась.

– С тобой все в порядке? По спине похлопать?

Его тянуло к ней, словно магнитом. Потребовалось большое усилие воли, чтобы не сдвинуться с места.

– Как-нибудь в другой раз. В более подходящих обстоятельствах. – Жестом Оливер пригласил ее к двери, сознательно вставая между ней и тремя джентльменами, которые уставились на нее, раскрыв рты. – Миледи, экипаж ждет.

Выйдя на улицу, он помог ей подняться в просторный экипаж и сам сел рядом. Его самоконтроль, твердая решимость не прикасаться к ней сегодня вечером таяли на глазах; он едва не спросил, не нужна ли ей компаньонка. Вместо этого закрыл дверцу, сел напротив – экипаж тронулся с места.

– Этот наряд ты выбрала потому, что он тебе идет или чтобы он оттенил твои изумительные глаза? – спросил Оливер, немного помолчав.

– И то и другое, разумеется. – Диана огляделась. – А где же цветы?

– Должно быть, съели лошади.

– Хм… – Она склонила голову, беззастенчиво разглядывая его из-под длинных ресниц – мужское естество его отозвалось на этот взгляд. – Мог бы сразу признаться, что про цветы забыл.

– В свою защиту скажу, что мне не пришлось выходить из дома. – Оливер поерзал на сиденье, впервые обнаружив, что в привычном экипаже стало как-то очень неудобно сидеть. – Итак, зеленый. Не из-за того, что мы оба знаем. Тогда почему?

Диана провела ладонями по бедрам. Не знай Оливер ее лучше, решил бы, что она пытается его соблазнить.

– Изумрудно-зеленый – цвет неожиданный. Он достаточно темный, чтобы сохранять атмосферу таинственности. – Она коснулась пальцем серьги – изумруд блеснул в свете уличного фонаря. – Кстати, драгоценности фальшивые. Не хочу, чтобы ты думал, что я трачу твои деньги на пустяки.

– Такое мне и в голову не приходило.

Оливер снова заерзал на сиденье. Куда бы скрыться от взгляда этих бездонных изумрудных глаз? В них утонешь, не выберешься. Слава богу, он уже не мальчик – человек зрелый, циничный, искушенный в соблазнах света, и следовать глупым порывам сердца не привык. Иначе, один Бог знает, куда завел бы его этот порыв.

– Ты, конечно, понимаешь, – начал Оливер, – что, появившись со мной в театре без сопровождения, подтвердишь слухи о том, что мы с тобой любовники.

– Подтвердить это может только прямое «да» от тебя или от меня. А мы это подтверждать не станем.

– Как пожелаешь. Только имей в виду: немало мужчин гадают сейчас, доступна ли ты, и немало женщин задаются тем же вопросом обо мне.

– Ты что, пытаешься возбудить во мне ревность? – удивилась Диана и одарила его лукавой улыбкой. – Не сработает.

Что ж, это ведро ледяной воды, по крайней мере, охладит его пыл и прочистит мозги.

– Не смеши! – отрезал Оливер. – Просто предупреждаю заранее, чтобы не было недоразумений. Мужчины ищут твоего внимания, женщины – моего. И сейчас, когда «Тантал» открыт и привлекает все больше посетителей, ты легко можешь навлечь на себя… общественное неодобрение.

– Оскорблений я не боюсь. Пусть плюются желчью хоть в лицо, хоть за глаза. Если кто-нибудь из гостей клуба окажется настолько мелочен или слабоумен, чтобы принимать их всерьез, я просто перестану пускать его или ее на порог.

– Что ж, очень прагматично. А ты по-прежнему намерена устраивать вечера для дам?

– Да. Например, каждый первый и третий вторник месяца.

Оливер кивнул.

– Как правило, заседания в парламенте по средам проходят с утра, так что по вторникам у тебя в любом случае будет мало посетителей-мужчин.

– Да, знаю.

Разумеется, Диана это знала. Открывая «Тантал», она не пожалела сил, чтобы выяснить все возможное об игровых клубах и принципах их работы. Оливер уже убедился, что в своем деле Диана разбирается, и он не так уж много может ей подсказать.

Ей нравилось ее дело – царство выгоды и жесткой логики. В области чувств Диана ощущала себя куда менее уверенно. Все здесь было двусмысленно и зыбко. Например, как понять, чего хочет от нее Оливер? Не только секса – это ясно, но чего еще?

– Хватит молчать! – сказала она резко. – Когда ты молчишь, мне кажется, что ты что-то против меня замышляешь.

– Я думал о том, где ты найдешь мужчин-крупье на два дня в месяц. Потому что девушки твои, извини, уже пользуются скандальной славой, и дамы из высшего общества не захотят иметь с ними дело.

Диана шлепнула его по руке.

– Их снобизм не проблема моего клуба. Случись моим девушкам, как ты их называешь, честно трудиться гувернантками или компаньонками, эти знатные дамы точно так же воротили бы от них нос.

– Степень ворочения носа я обсуждать не собираюсь, но, поверь, между невысоким положением и скандальной известностью разница есть. Гувернантку или компаньонку, может быть, не пригласят на танец, но спокойно впустят в приличный дом.

– Однако не всем образованным женщинам удается найти работу, более или менее благосклонно воспринимаемую в обществе. И что им остается? Торговать собой?

Оливер проглотил уже готовое циничное замечание. Диана всерьез спрашивала у него совета, и он не собирается терять ее доверие.

– Ты начинаешь защищать своих служащих, – заметил Оливер вместо этого. – Неожиданное благородство с твоей стороны, Диана.

Она заморгала от неожиданности.

– Незачем посреди спора вдруг делать мне комплименты. Я от этого не покраснею и заикаться не начну, а вот ты… с твоей стороны это выглядит просто жалко.

Оливер скрестил руки на груди и смерил Диану долгим взглядом.

– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – поинтересовался он наконец, надеясь, что сегодня она не взяла с собой пистолет. – Всякий раз, когда я говорю тебе что-то приятное, ты отвечаешь оскорблением. Мои комплименты тебя смущают. Потому что на самом деле они тебе нравятся. Слишком нравятся.

– Чушь! – Диана уставилась в окно. – Мы уже на месте? Вот и хорошо.

– Трусишка.

– Ха! Чего стоят твои льстивые словечки, я поняла еще два года назад.

Экипаж остановился.

– И еще одно, – продолжила Диана, поднимаясь с места, после того как кучер спрыгнул с козел и отворил перед ней дверцу экипажа. – Может, комплименты мне и нравятся, но я никогда не позволю тебе вскружить мне голову!