Следует, однако, признать, что, несмотря на отдельные успехи в исследовании источников древнерусского права, системный, углубленный анализ содержания источников Русской Правды, иных нормативных правовых актов Древней Руси практически не проводился. Признание И. Д. Мартысевича об отсутствии в этот период специальных самостоятельных исследований Псковской судной грамоты полностью относится и к Русской Правде, и к Новгородской судной грамоте. Между тем углубленный анализ гражданского права, которым закреплялись экономические отношения и правовой статус его участников, мог дать необходимые аргументы относительно формационной стадийности древнерусского общества, экономических связей, которые преобладали между феодалами, свободными и холопами. Советские правоведы не уделяли должного внимания проблемам правосудия и его правоприменительной практики. Вне их поля зрения оставались такие актуальные проблемы, как организация и деятельность судебной системы, сбор и оценка доказательств, правовой статус участников процесса, принятие и исполнение судебных решений.

Следует признать, что советским исследователям не было присуще творческое применение диалектико-материалистического метода в исторической и правовой науке. Понятно, что сталинский период не был самым благоприятным для подобного рода экспериментов. Догматизм, культивируемый в ту эпоху и насаждавшийся в науке и практике административными, а то и уголовными методами, в исследованиях Б. Д. Грекова, С. В. Юшкова, их единомышленников, равно как и их оппонентов, действовал безраздельно. Диалектическое мышление в их работах и не могло возникнуть, как его не существовало в экономике, социологии и даже в философии. Поэтому попытки нынешних историков-либералов поставить в вину марксизму ошибки и заблуждения, допущенные сторонниками феодального пути развития Древнерусского государства, являются несостоятельными. Об этом весьма убедительно свидетельствует, в частности, полемика между Б. Д. Грековым и Б. И. Сыромятниковым о формационной принадлежности Русского государства с периода его становления и до XIII в., которую достаточно подробно изложил В. В. Тихонов[89].

Как констатирует В. В. Тихонов, полемика достигла апогея 9 января 1940 г., когда Б. И. Сыромятников прочитал доклад в Институте права АН СССР «Проблема рабства в Древней Руси» в присутствии Б. Д. Грекова. Вначале докладчик подверг резкой критике мнение Б. Д. Грекова (с опорой последнего на Ф. Энгельса) о том, что славяне сразу, минуя стадию рабовладения, через стадию дофеодального периода перешли в феодализм. Докладчик также со ссылками на работы классиков марксизма-ленинизма утверждал, что «с точки зрения марксистской теории никакого особого «дофеодального периода» не существовало, кроме периода рабовладельческого»[90]. Он признавал абсолютную универсальность схемы мировой истории, предложенной марксизмом. Следуя этой логике, Русь просто обязана была пройти через эпоху рабовладельческой формации. Сделав ряд обязательных ссылок на классиков марксизма-ленинизма и «Историю ВКП(б)». что придавало его мнению основательность и служило защитой от выпадов оппонентов, Б. И. Сыромятников перешел к критике взглядов Б. Д. Грекова по существу.

Докладчик привел убедительные фактические и исторические аргументы несостоятельности позиции оппонента. В частности, он отмечал, что Древняя Русь – государство, где феодальные порядки можно найти лишь в зачаточном состоянии, а доминирующими являлись рабовладельческие отношения. Первые известия о существовании рабов в обществе у восточных славян исследователь находил в VI в. Но тогда в силу первобытнообщинного равенства рабство не приобрело массового характера. Ситуация поменялась с началом социальной дифференциации древнерусского общества. Выделение класса профессиональных воинов способствовало тому, что рабы превратились в важную часть военной добычи, за счет которой существовали дружинники[91].

Оппонент Б. И. Сыромятникова, защищая свою позицию, использовал марксизм на уровне цитат. В. В. Тихонов отмечает, что Б. Д. Греков и поддержавшие его историки апеллировали к Ф. Энгельсу, который писал о том, что славяне, как и германцы, миновали стадию рабовладения, сразу перейдя к феодальным отношениям[92]. На поиск доказательств наличия феодальных отношений, в существование которых верили Б. Д. Греков, С. В. Юшков и другие ведущие советские историки, были брошены основные научные силы, а ведущее направление научных исследований и, соответственно, публикации составили проблемы социального состава крестьян, их экономических, имущественных отношений с феодалами-вотчинниками. Однако, как показали исследования И. Я. Фроянова и его последователей, проведенные в 1980-х гг., в работах, опубликованных в середине 1950-х гг., значение феодальных отношений в системе общественных отношений Древней Руси X—XIV вв. было во многом абсолютизированно.

Таким образом, Б. И. Сыромятников и Б. Д. Греков пытались решить фундаментальную научную проблему первоначально посредством цитат, найденных ими в работах основоположников марксизма, а затем путем подбора под эти положения соответствующих исторических фактов. Но подобный метод исследования не имеет отношения не только к марксизму, но и к научному исследованию. Закономерное можно выявить только посредством конкретно-исторического анализа исследуемого, в данном случае – конкретных фактов, событий истории Древнерусского государства, дошедших до наших дней. Как отмечал К. Маркс, изучая каждую из эволюций «в отдельности, а затем сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории»[93].

Но можно ли всерьез утверждать, что ученые, желавшие следовать марксизму и впавшие в догматизм, убедительно доказали несостоятельность марксизма как научной теории и метода? Между тем именно так и пытаются рассуждать противники марксистской доктрины, а неумение советских ученых творчески применять диалектико-материалистический метод признают свидетельством его научной несостоятельности. Подобным образом рассуждает, например, А. Б. Венгеров, уверяя, что «постепенно окостеневавшая и догматически толкуемая марксистско-ленинская методология, которая лежала в основе всех монографий, учебников и учебных пособий по теории государства и права, уже не могла быть использована для познания и объяснения новых государственно-правовых явлений и процессов»[94]. В итоге эволюцию современной теории государства и права он видит в переходе к одному из немарксистских направлений научного изучения государства и права[95], причем неважно к какому.

А может быть, все же нужно попробовать правильно использовать диалектический метод в соответствии с его назначением и сообразно его принципам, методологическим и теоретическим требованиям? Именно таким образом в 1964 г. поступил ЦК КПСС, приняв постановление «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране», в котором в числе наиболее значимых недостатков советской правовой науки отметил несовершенство ее методологии, сведение юридических исследований к догматизму и поверхностному комментированию. Постановление открыло новый этап в развитии советской правовой науки, выразившийся в расширении эмпирической, фактологической базы правовых исследований, использовании конкретно-социологических методов в познании социальных результатов действия законодательства, творческом применении метода материалистической диалектики. Была осуждена практика обоснования научных положений, выводов лишь с помощью цитирования, без обращения к непосредственной действительности, фактам реальной жизни.