В ст. 4 сформулированы следующие важные для целей нашего исследования положения. Первое заключается в том, что рассмотрение дел в судебных заседаниях является единственно возможным способом осуществления правосудия, и поэтому в содержание правосудия не может быть включена деятельность ни одноиз юрисдикционных органов. Второе положение определяет, что правосудие включает в себя рассмотрение и разрешение судом в указанном выше порядке как гражданских, так и уголовных дел, следовательно, понятие правосудия едино и неделимо. Гражданское судопроизводство и уголовное судопроизводство являются двумя формами единого понятия правосудия[50].
Суд занимает особое положение в системе правоохранительных органов Советского государства в том смысле, что его процессуальная деятельность регулируется не одной, а двумя отраслями процессуального права: уголовно-процессуального и гражданско-процессуального. Это обстоятельство требует особого подхода к познанию сущности гражданской процессуальной формы как одной из форм правосудия. Надо учитывать, что на качественные особенности гражданской процессуальной формы оказали воздействие не только характер гражданских правоотношений (и близких ему по методу регулирования других отраслей материального права), но и единство конституционных советских судоустройственных принципов, согласно которым один и тот же суд рассматривает одновременно и уголовные дела. При этом важно указать на общность и близость процессуальных принципов и институтов гражданского и уголовного судопроизводства как на факт, не вызывающий сомнения.
Уголовное и гражданское судопроизводство имеют много областей соприкосновения, переплетения и взаимопроникновения. И в одном, и в другом случаях речь идет о процессуальном порядке осуществления правосудия, цели которого едины. В обоих случаях правовому регулированию подвергается деятельность участников процесса, проистекающая в строго определенных и при этом во многом сходных формах (гласного, устного, непосредственного, состязательного. Судопроизводства и других демократических принципов), а также обусловленная многочисленными общими процессуальными институтами (кассации, надзора, возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам и др.). Поэтому с методологической точки зрения изучение сущности гражданской процессуальной формы нецелесообразно проводить вне рамок уголовной процессуальной формы. С другой стороны, сущность самого правосудия процессуальной формы как одной из форм невозможно раскрыть, не анализируя одновременно гражданское и уголовное судопроизводство. В таком подходе состоит одна из сильных и привлекательных черт взглядов сторонников судебного права, которая определяется как сложная отрасль права, включающая судоустройство, уголовный процесс и гражданский процесс[51].
Определяя характерные черты уголовной процессуальной формы осуществления правосудия, в первую очередь обращаем внимание на то, что уголовный процесс (уголовное судопроизводство) обеспечивает, как правило, применение материальных норм только одной отрасли права – уголовного. При этом важно отметить еще, по крайней мере, два существенных обстоятельства.
1. Реализация уголовных правоотношений (применение наказания к лицу, совершившему преступление) немыслима вне судебной Уголовно-процессуальной формы. Согласно ст. 160 Конституции СССР никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с Законом. В то же время некоторая часть иных материально-правовых отношений (гражданских, трудовых, колхозных, семейных и др.) может быть реализована с помощью внесудебных юрисдикционных форм (административных, арбитражных, общественных).
2. Если применение многих отраслей материального права нуждается в реализации норм процессуального права только в случае нарушений субъективных материальных прав (действительных или предполагаемых по мнению обратившегося в юрисдикционный орган), то применение уголовного права всегда сопровождается применением уголовно-процессуальных норм.
Указанное положение свидетельствует о том, что уголовное право в системе советского права занимает исключительное место. Одной из его черт является субъектный состав: уголовное правоотношение – это всегда правой отношение между государством и гражданином[52]. Однако если уголовное законодательство определяет, какие общественно опасные деяния являются преступлениями, и устанавливает наказание, подлежащее применению к лицам, совершившим преступления, то высшие интересы социалистического государства и не противоречащие им интересы личности требуют создания максимальных гарантий того, чтобы не только ни один преступник не ушел от уголовного наказания, но и чтобы ни одно лицо не было без оснований привлечено к уголовной ответственности.
Для правильного разрешения вопроса о положении гражданина в уголовном судопроизводстве нужно исходить из того, что между интересами государства и законно и правильно понятыми интересами личности нет противоречия. При этом следует иметь в виду, что «гражданин и государство при социализме являются носителями взаимных обязательств, которые воплощаются во взаимных юридических обязанностях, в принципе ответственности друг перед другом. Иначе говоря, в юридическом аспекте отношения государства и гражданина характеризуются тем, что каждая из сторон этого отношения действует на основе социалистического права, связана с ее нормами, которые она точно и неуклонно соблюдает»[53]. В связи с этим применительно к уголовному правоотношению связь между личностью и государством приобретает особый смысл, ибо субъектами этого правоотношения всегда являются государство и гражданин.
Естественно встает вопрос об органе, который может признавать виновным в совершении преступления и подвергать уголовному наказанию. Советское законодательство устанавливает, что таким органом может быть только суд.
Анализируя организационные принципы построения суда, мы исходим из следующих положений: сами эти принципы определяются не только тем, что суд рассматривает споры о праве гражданском, споры, возникающие из административно-правовых отношений, и дела особого производства, но и тем, что суд должен быть приспособлен для разрешения уголовных дел. Обеспечение гарантий прав граждан в уголовном процессе требует, чтобы орган, назначающий уголовное наказание, сводил бы на нет возможные ошибки при применении уголовной репрессии, ибо они чреваты серьезными последствиями. Если же иметь в виду, что сущность гражданской процессуальной формы невозможно уяснить, не связывая ее качественные черты с организационными принципами построения судебного аппарата, то из вышесказанного неизбежно следует, что гражданская процессуальная форма испытывает на себе влияние не только гражданского права, но также и уголовной процессуальной формы.
Наличие самой тесной связи между гражданским и уголовным процессами свидетельствует о том, что их характеризует больше факторов сближающих, чем разделяющих. Указывая на это в исследованиях, посвященных проблемам административного процесса, авторы отмечают, что целесообразно проводить сравнение административного процесса одновременно с гражданским и уголовным процессами.
В то же время совершенно очевидно, что гражданская и уголовная процессуальная формы – две различные формы правосудия, что обусловлено различиями в уголовном материальном праве и гражданском праве. Важным при этом является вопрос о характере связи между гражданским правом и гражданским судопроизводством. Ссылаясь на известное положение К. Маркса о том, что «…материальное право… имеет свои необходимые, присущие ему процессуальные формы»[54], некоторые авторы считают, что связи гражданского процессуального права с гражданским правом проявляется как отношения формы и содержания[55]. Если в данном случае гражданское право приводится в традиционном понимании предмета его регулирования, то не может быть понятна ситуация, в соответствии с которой для защиты гражданских прав создаются два качественно различных порядка: судебный и арбитражный, который признаются цивилистами общим порядком защиты гражданских прав[56]. Объяснение этого положения характером «самих гражданских правоотношений, охватывающих далеко отстоящие друг от друга области»[57], представляется неубедительным. В то же время есть основание утверждать, что суд и арбитраж рассматривают правовые конфликты, возникающие не в далеко отстоящих друг от друга областях гражданского права, а в различных по своей сущности отраслях правового регулирования.
