Итак, сферой сравнительного правоведения, по нашему мнению, ограничивается лишь сопоставительный анализ однотипных или разнотипных правовых систем (или их фрагментов: отраслей, институтов, норм) с учетом сформулированных выше задач и целей такого сопоставления.

А. А. Тилле и Г. В. Швеков высказали иной взгляд: «…сравнительный метод, как и всякий общенаучный метод, может эффективно применяться для исследования не только различных правовых систем, но и одной правовой системы…» (разрядка наша. – В. Г.)[182]. Эти авторы не различают применение сравнительно-правового метода и сравнения как общенаучного, т. е. по своему существу логического приема, который пронизывает все иные специальные юридические методы, применяется в толковании права, используется при отграничении одной отрасли права от другой. Вот почему прав Ж. Сталев, когда, рецензируя монографию А. А. Тилле и Г. В. Швекова, скептически относится к расширению ими сферы приложения сравнительного метода в праве за счет всех его подразделений[183].

Отличать понятие «сравнительное правоведение» как частнонаучный метод в юриспруденции от сравнения в праве как логического приема совершенно необходимо не только для целей построения хорошей классификации методов юридической науки (что, впрочем, само по себе имеет серьезное теоретическое значение), но и потому, что задачи, цели и объекты сравнения при применении этих двух различных методов могут не совпадать[184].

В тех случаях, когда сравнение как логический прием используется целенаправленно, оно превращается в самостоятельное орудие познания, потому что использование этого метода помогает объяснить новые стороны сущности сравниваемых явлений.

Сопоставительный анализ правового положения основных участников гражданского (судебного) и арбитражного процесса подтверждает правильность этого положения.

В порядке искового (спорного) производства рассматриваются все арбитражные конфликты и свыше 90 % гражданских дел[185]. Закон СССР «О государственном предприятии (объединении)» от 30 июня 1987 г.[186] (ст. 9, п. 3) установил новую важную гарантию хозяйственных прав предприятия, предусмотрев положение о том, что в случае издания министерством, ведомством, другим вышестоящим органом акта, не соответствующего его компетенции, либо с нарушением требований законодательства, предприятие вправе обратиться в государственный арбитраж с заявлением о признании такого акта недействительным полностью или частично[187]. Представляется, что такие заявления должны будут рассматриваться в рамках специальной (неисковой) процедуры арбитражного процесса. Это может создать предпосылку для формирования в структуре арбитражного процессуального законодательства самостоятельных правил, аналогичных по своему характеру производству по делам, возникающим из административно-правовых отношений гражданского процесса (ст. 1 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик[188]).

Любой спор предполагает обязательное участие в нем двух субъектов, отстаивающих свое мнение перед соответствующим юрисдикционным органом. Процессуальные фигуры истца и ответчика имманентно предполагают друг друга, и в определении каждой из сторон противопоставленность ее другой составляет атрибутивное качество любой из них.

Генетически это качество производно от того элемента гражданского (хозяйственного) правоотношения, который характеризует его участников (субъективному праву одного из них обязательно корреспондирует юридическая обязанность другого). Однако стороны в процессе – это самостоятельная категория самостоятельных отраслей процессуального права, она не является «бездушным слепком» с обусловливающих его институтов материального права. Спорному процессу в свою очередь сопутствуют институты, отражающие природу данного вида производства, динамику развития спора на различных стадиях процесса. Важнейший из этих институтов – иск.

В настоящее время вывод А. А. Добровольского о том, что иск служит средством защиты права не только в суде, но и в арбитраже, в третейском и товарищеском суде, в некоторых других органах, уполномоченных рассматривать споры о праве с соблюдением определенных процессуальных гарантий, разделяют большинство исследователей.

Но из этого факта не следует, что все существующие в советском праве разнообразные ее виды надо объединить в рамках единого гражданского процесса[189]. Сущность иска в каждом из юрисдикционных производств раскрывается с помощью особенностей, характеризующих, например, участников спора – сторон. Обратимся к этим особенностям.

1. Компетенция государственного арбитража в самой общей (а потому и наиболее принципиальной) форме определена Конституцией СССР (ст. 163). В ней указано, что арбитраж рассматривает «хозяйственные» споры, и отсюда следует, что участие граждан в качестве истца или ответчика исключается в этой юрисдикционной процедуре. И, наоборот, когда в актах высшей юридической силы определяются задачи и функции правосудия, то речь идет прежде всего о гражданах (ст. 57, 156 Конституции, ст. 3 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве в СССР, ст. 2, 4, 7 Основ и аналогичные им статьи ГПК союзных республик).

В то же время одной из потенциальных сторон в гражданском процессе могут быть и главные участники арбитражного процесса – коллективные субъекты права. В обоих случаях законодатель, характеризуя их, использует хорошо известный термин гражданского и хозяйственного права – юридическое лицо. Однако полного совпадения в характеристике этих участников процесса не наблюдается.

В ст. 24 Основ указано, что сторонами в гражданском процессе могут быть коллективные субъекты права, пользующиеся правами юридического лица. А ст. 15 Закона СССР «О государственном арбитраже в СССР» от 30 ноября 1979 г.[190] подчеркивает, что сторонами в спорах, разрешаемых государственным арбитражем, могут быть предприятия, учреждения и организации, являющиеся юридическими лицами[191].

Одно важное обстоятельство вынуждает обратить пристальное внимание на особенности приведенных формулировок. Ст. 20 Правил рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами[192], утвержденных постановлением Совета Министров СССР от 5 июня 1980 г.[193], предусмотрела возможность участия в арбитражном процессе производственной или структурной единицы объединения (комбината).

Еще раньше вопрос об участии в арбитражном процессе производственных (структурных) единиц объединения положительно был решен в инструктивных указаниях Госарбитража СССР от 27 декабря 1976 г. № И-1-38 «О некоторых вопросах, связанных с применением органами арбитража положений о производственном и научно-производственном объединениях»[194].

Закон о предприятии использует лишь одно наименование единиц объединения – структурные. В дальнейшем применяется именно это наименование.

Основы и ГПК союзных республик не имеют упоминаний о возможности участия в гражданском процессе структурных единиц объединения. Для того чтобы оценить эту странную и довольно «консервативную» позицию, следует ответить на такой вопрос: имеется ли ясность в процессуальном положении структурной единицы в арбитражном процессе?