Некоторое время она постояла перед зеркалом, любуясь своей отражаемой наготой, затем подушилась сиренью — легко-легко, так, чтобы оставался только слабый намек на запах. Она никогда не упражнялась в женских приемах, но у нее была интуиция.

— Берегись, Вартлоккур, — хмыкнула она, изучая наряд. Она никогда до сих пор не видела такой, но решила, что разберется. Вскоре она снова стояла перед зеркалом, поправляя оборки. Непа изумилась, как прекрасно она выглядит в непристойном одеянии. Вероятно, там, где Вартлоккур добыл, они не считаются неприличными, подумала она. Эта страна должна быть очень странной.

Подол висел у ее колен. Юбка была пышной, но лиф плотно облегал фигуру, подчеркивая ее изгибы. Ужасно. Она знала, что люди Клыкодреда, хотя и не ханжи, будут шокированы обнаженностью ног и явным подчеркиванием груди. Каждой женщине необходимо чувствовать себя чуть-чуть шлюхой. Ах! Ей было удивительно радостно.

Но ее оптимизм улетучился, как только она покинула комнату. Клыкодред внезапно зашатался. Камни скрежетали о камни. Вокруг замка стенал ветер, словно крики доносились из преисподней. Нет, не ветер. Не ветер и даже не Быливетер издавали такие звуки. Это были чудовища ада — кричащие, кидающиеся на крепость. Колдовство! Она забыла о своих планах покорить Вартлоккура и в ужасе побежала в Башню ветров. Ее черные волосы струились и развевались по воздуху. По залам носились перепуганные люди, никто из них не заметил ее костюма. Даже сейчас она почувствовала себя разочарованной. Женщине нужно, чтобы все замечали, когда она ведет себя шаловливо. Но все вокруг оказались в еще большем ужасе, чем она сама, в суматохе убегая непонятно куда, прочь от неотвратимой злобы, бьющейся о крепость.

Все — кроме идиота трубача. Он и Непанта столкнулись там, где пересекались коридоры. Она избежала бы его, если бы вовремя заметила. Дурак играл погребальную песнь из «Чародеев Ильказара» громко, возможно, насмехаясь над Вартлоккуром и она должна была бы услышать его. Но страх перекрыл все чувства. Трубач не существовал для нее, пока она через него не перекатилась.

Но он ее заметил. Лежа на полу, он заиграл старую кабацкую песню «Леди в красной одежке». Непанта покраснела и заторопилась дальше. Звуки трубы преследовали ее по всем продуваемым переходам.

Сотрясения стен и паника прекратились, когда она ворвалась в лабораторию Вартлоккура.

Чародей стоял в самом средоточии работающей многомерной пентаграммы, поблескивающей многочисленными парящими магическими символами. В воздухе, опираясь на края пентаграммы на полу, соединяясь с соседними, выдаваясь вперед, висели пять пентаграмм, начерченных голубым огнем. Над чародеем парила пентаграмма красного огня, от граней которой вниз отходили еще пять зеленых пентаграмм. У этих были общие стороны с пятью голубыми, так что Вартлоккур был полностью заключен в бриллиант пентаграммы с двенадцатью гранями. А по поверхностям висящих в воздухе пентаграмм плавали огненные символы серебряного, золотого, оранжевого и фиолетового цветов. В комнате было темно, за исключением света, исходящего от этой сложной тауматургическо-топологической конструкции. Движущиеся символы вспыхивали, когда Вартлоккур ударял их коротким черным жезлом, по комнате прокатывались и угасали потоки разноцветного света.

Непанта остановилась, переступив через порог. Если бы она немедленно задала вопрос, то все могло рухнуть. Обнаружив это, она очень осторожно закрыла дверь и на цыпочках прошла туда, где, наблюдая, сидел покоренный происходящим действом Старец. Вскоре она тоже была увлечена. Впервые она действительно видела Вартлоккуровскую магию. На мгновение она почувствовала, как Сила в ее крови стремится к нему, почувствовала необходимость в завершенности.

Чародей создал величественную картину в центре конструкции с переливающимися цветами, скользящими по его лицу. С жезлом в руке он казался богом, опекающим звезды своей вселенной.

Неосознанно желая принять участие, Непанта коснулась руки Старца, слегка держась за нее, — как много лет назад хваталась за руку своего отца, когда была испугана.

— Это величественно, правда?

Она молча кивнула.

— Это новая штука, которую он открыл, пока ожидал тебя. Никогда не пробовал ее до сих пор. Здесь открывается совершенно новая область магии. Изумительная.

— Это красиво, — ответила она.

— Угу.

— Но зачем? Что случилось?

Старец глянул на нее с деланной ухмылкой.

— Сотоварищи твоего мужа Рагнарсон и бин Юсиф отыскали парочку волшебников, которые достаточно безумны, чтобы напасть на нас, Компетентные мастера Первого Круга, но кишка тонка против Вартлоккура. Мы застукали их на месте, когда они убили Сокола Дьявола. Теперь они пытаются достать нас прежде, чем мы достанем их. Но они даже не поранили нас, и я сомневаюсь, чтобы они могли нам хоть как-то навредить.

Она кивала, пока он говорил, слишком захваченная светом и цветом, чтобы раздражаться его самодовольством. Внезапно Вартлоккур расслабился и вздохнул. Она потянулась вперед, в возбуждении, снова чувствуя этот зов. Чародей сунул жезл под мышку, вытер рукавом пот со лба и вышел из центра конструкции. Символы кружились, когда он задевал их, проходя.

Непанта вздохнула. Вартлоккур услышал ее.

— Нет нужды тревожиться, — сказал он устало. — Это не ваша обычная пентаграмма. Это не защита от дьявола. Ее можно называть матрицей Сил. Она концентрирует Силу таким образом, что я могу ее проецировать. Символы представляют демонов снаружи. Когда я притрагиваясь к одному из них, то поражаю его душу… — Он сделал паузу и потер виски. — Я устал.

Старец вытащил свою руку из ладони Непанты.

— У меня есть чем тебя подкрепить. Почему бы тебе не посидеть немножко? — Он вышел.

Вартлоккур целую минуту массировал виски, затем повернулся к созданной им конструкции.

— Мне кажется, ее лучше разобрать, — пробормотал он.

— Пожалуйста, не надо, — сказала Непанта. — Она красива. Словно смотришь на вселенную извне.

Вартлоккур взглянул на конструкцию, затем расслабленно сел в кресло Старца.

— Наверное, это так. Никогда прежде не думал о ней иначе, чем как об инструменте. — Он посмотрел на Непанту вблизи, наблюдая, как цветные зайчики танцуют на ее лице. Он хмыкнул. — Наряд тебе идет. Но не слишком ли рано? Его не будет здесь до завтра.

Молчание было напряженным. Она не могла придумать ответа. Более того, она вспомнила тот внутренний зов и была расстроена искушением.

Он поднялся, сказал:

— Иди сюда, — и, взяв ее за руку, повел от кресла. — Иди и встань в центр пентаграммы.

Неуверенно она сделала так, как он велел, встав в самой середине сверкающей золотой звезды, острые концы которой лежали в углах пентаграммы, начерченной на полу. Вартлоккур мягко произнес несколько слов и коснулся жезлом серебряного символа. Он зазвенел. Чародей поднес его к ее левому уху. Она напряглась было, но удивилась, не почувствовав ничего. Символ ощущался горячим. Вартлоккур заговорил снова. Символ сам прикрепился ней.

Он повторил действия с ее вторым ухом, затем с волосами. Потом он вывел ее из конструкции, подвел к зеркалу (которое в этот момент было просто зеркалом) и показал ее со звездами в волосах.

Она улыбнулась и мягко сказала:

— Я чувствую себя богиней. Это чудесно.

— Подходит. Ты и есть моя богиня. Я дам тебе звезды ночи.

Ее улыбка сменилась хмурым взглядом. Она покачала головой — скорее чтобы избавиться от влечения, которое она чувствовала, чем в знак отрицания.

— Я уже сделала свой выбор. Так что покончим с этим.

— Не совсем. Дай я покажу тебе что-то. Видение, которое я вспоминаю так часто. То, во что ты всегда отказывалась верить. — Он наконец понял, что должен предложить ей нечто более убедительное, чем слово Вартлоккура, Разрушителя Империи.

С широко раскрытыми встревоженными глазами Непанта последовала за ним к столу. Он выбрал несколько предметов и расположил их в порядке, значение которого было известно только ему и запел колдовские заклинания…