Правда, пока я все еще, как прежде, порабощен двумя жестокими хозяевами: зависимостью от удовольствий для моих чувств и для моего эго. Я раб монстра цепляния и монстра отвращения. Но чем больше я отпускаю, тем больше освобождаюсь от этого рабства. Свобода — вот величайшая радость в мире.

Но постойте, если медитация — просто отпускание всего, то разве это не должно быть легко? Между прочим, больше всего меня именно это и волновало: учителя в один голос повторяли, что отпускание должно даваться легко. Человек, страдающий от алчности, ненависти, страха, тревоги, похоти или иных причиняющих боль ментальных состояний, словно держит в руке раскаленный уголь. Решение? Разжать ладонь и позволить углю упасть. Отпустить алчность, ненависть, страх, тревогу, похоть и прочее. Легко, не правда ли?

Нет, черт побери, вовсе не легко! По крайней мере, для меня. А причина затруднений в том, что есть еще способности, являющиеся условием к отпусканию. Человеку, держащему в ладони горячий уголь, необходима способность разжать пальцы. А если руку ему вдруг сведет судорогой, или он страдает от серьезных неврологических заболеваний, или рука его парализована укусом ядовитой змеи, он не сумеет разжать ладонь и отпустить горящий уголь. Значит, легкость отпускания возможна только при наличии еще и предварительных способностей.

Вот почему мой путь отпускания потребовал столько сил и практики — все они ушли на развитие предварительных способностей. Например, все тренировки внимательности усиливали префронтальную зону коры головного мозга до тех пор, пока не укрепилась способность отпустить отвлечения. Все тренировки саматхи и випассаны усиливали способность отпустить тягу к чувственным удовольствиям. Все тренировки брахмавихары усиливали способность отпустить враждебность. В каждом случае присутствовали два этапа: напряженные усилия для развития предварительных способностей к отпусканию, а затем само отпускание. Оба они обязательны: усилие и отпускание. Аджан Брахм в своей чудесной книге Mindfulness, Bliss and Beyond[121] («Осознанность, блаженство и за их пределами») привел смешную аналогию. Вот его рассказ (в слегка сокращенном виде):

Один из самых очаровательных текстов по медитации я нашел в древней поваренной книге. Она была написана в 1237 году мастером дзена Догэном Дзэндзи (1200–1253), основателем Сото-сю[123] в Японии и одним из величайших мастеров дзена в истории этой страны. Текст озаглавлен «Тендзо Киокун», что буквально означает «Инструкция для монахов, присматривающих за кухней» (чаще всего на английский это переводят просто как «Инструкция для поваров»). Согласно учению дзен, медитация доступна как во время формальной сидячей практики, так и во время выполнения прочих ежедневных обязанностей. В тексте «Тендзо Киокун» содержится набор бытовых наставлений вроде «…когда каша закончится, вымой котел, промой рис и приготовь суп», перемежающихся с весьма подробными наставлениями по медитации. Для меня самым ценным в тексте Догэна стал совет практиковать три ума — радостный, заботливый и великий.

Я узнал о «трех умах» Догэна примерно на четверти пути к окончанию этой книги и был приятно удивлен, обнаружив, что они напрямую связаны с тем, о чем я собираюсь писать, причем именно в той последовательности, которую предлагает Догэн. Сначала мы добиваемся того, чтобы у нас был радостный ум: как во время медитации, так и в обычной жизни. В дополнение к радости мы достигаем заботливого ума. Я нахожу очень любопытным, что выражение Догэна, переведенное на английский как «заботливый ум», в японском оригинале буквально означает «старый ум». Догэн поясняет, что старый ум «подразумевает души отцов и матерей», то есть это ум любящих родителей, заботящихся о своих возлюбленных чадах. Иными словами, это ум, погруженный в любящую доброту, сострадание и альтруистическую радость. И, наконец, в высшем состоянии радостного ума и заботливого ума мы приходим к великому уму.

Что такое великий ум? Великий ум — это ум свободный. Великий ум в трактовке Догэна в «Тендзо Киокун» просто не умещается в формат моей книги (если быть точным, Догэн описывает его как ум недвойственности, и я всегда шучу, что мне самому лишь в половине случаев удается погрузиться в недвойственность). И все же я хотел бы указать еще на один чрезвычайно важный аспект описанной Догэном свободы, который вошел в эту книгу: свободу от причин страданий.

Самая важная цель нашей практики и освоения мастерства медитации — освобождение нас самих и других людей от страданий и их причин. Это не облегчение стресса, или поиски креативности, или уверенности в себе, это даже не возможность получать больше удовольствия от пищи. Речь идет о сокращении, если не о полном избавлении от страданий в душе и о начале культивации внутреннего спокойствия, внутренней радости и сострадания. Спокойствие — вот начало конца всех страданий.

Друзья мои, надеюсь, вы станете сильнее, укрепляя все три столпа своей практики — саматху, випассану и брахмавихару, и мастерами по меньшей мере в одном из них. Надеюсь также, что это поможет вам обрести внутреннее спокойствие, внутреннюю радость и сострадание и тем самым уменьшить, а то и вовсе изгнать страдания из нашего мира.

Когда я начинал писать свою первую книгу «Ищи внутри себя», то вообще-то не собирался писать именно книгу — это были просто заметки на память. В 2007 году я работал инженером в Google и решил организовать для желающих курс «Ищи внутри себя», о котором уже не раз упоминал. Мои занятия очень быстро завоевали популярность среди сотрудников компании (они продолжают заниматься и по сей день, даже когда я пишу эти строки). В 2010 году я понял, что для курсов нужно подготовить больше преподавателей, и начал подробно записывать все, что делаю в классе, чтобы использовать эти записи как пособие для будущих учителей. Но очень скоро меня осенило, что у меня получается книга. Вот я и решил превратить свои заметки в рукопись. Я обратился к своей начальнице Карен Мэй с просьбой дать мне тринадцать недель отпуска за свой счет, чтобы написать книгу. Карен посмотрела на меня с сочувствием и спросила: