Шмяк. Пары столкнулись плечами.

— Ой — вскрикнула димина партнерша, — он мне всю ногу раздавил.

— Вы наступили моей даме на ногу, — Дима схватил Морехода за плечо. — Вам придется извиниться.

— Я наш с тобой договор выполнил, — процедил сквозь зубы Мореход. — Человек, что был у меня, отпущен. Он призвал юриста, его право, а теперь — пусть все решается по понятиям. Или ты решил ход дать, задний?

— Твоей бабе слон на лапу наступит, она и не заметит, — злобно вставила Джессика, не вслушиваясь, о чем разговаривают мужчины.

— Вы наступили на ногу моей даме, — решительно повторил Дима. — А к нашему договору это никакого отношения не имеет.

— У тебя что, проблемы? — поинтересовался Паша. — Я к твоей бабе близко не приближался. Сам наступил, сам и разбирайся… — и тут же получил в челюсть.

— Ой! — теперь воскликнула Джессика.

— Никаких проблем, — Паша сплюнул на пол слюну, смешанную с кровью, и нанес ответный удар.

Диме показалось, что он столкнулся с паровозом. В сиреневом тумане нокдауна он попытался провести правой — в живот, и левой — в голову.

Правой — прошел, а левой — нет. Но даже тот кулак, который достиг цели, уткнулся, казалось, не в мягкие ткани брюшины, а в железобетонную стену.

Ответная серия ударов по корпусу выдавила весь воздух из диминых легких. Прижимая локти к бокам, он только всхрипывал при очередном ударе. Паша, чувствуя собственное превосходство, понял, что поединок можно теперь завершить одним ударом, голова противника открыта. Он начал «свинг», словно собирался пробурить бетонную стену… А уж череп соперника тем более.

Флейта издала каркающий звук, а тромбон икнул. Мелодия испорчена, а люди застыли, как статуи.

Со стороны кают к дерущимся сквозь толпу пробивались охранники.

— Праздник окончательно испорчен, — заявил «Робин Гуд» в бейсбольной кепочке козырьком назад, непонятно октуда взявшийся среди всех этих наряженных акционеров. На носу у него приютились круглые очки, одно из стекол которых треснуло.

В последний момент Паша чуть отвел руку в сторону, и его кулак прошелестел вплотную к голове противника.

Он не собирался убивать в присутствии стольких свидетелей.

— Все под контролем! — крикнул Паша собравшимся, в том числе и бегущим на помощь телохранителям. — На верхней палубе вас ждет легкая закуска, хотя гусиный паштет с грецкими орехами и жареные в кляре раковые шейки я бы не стал относить к легким блюдам. А уж свежее неосветленное пиво, да под водочку, настоенную на смородиновых почках, которая замечательно подходит к такому закусю, тем более…

Обстановка разрядилась. Народ, толкаясь, потянулся из танц-зала, и кто-то даже крикнул:

— Вас тут не стояло!

— В очередь, в очередь!

В результате остались четверо — Ренат, Дима, Джессика и Мореход. Не считая охранников. Охранники были бы и рады пива попить, но находились на службе.

— Может, лучше выберешь кого-нибудь из своей весовой категории? — предложил Ренат, делая шаг навстречу Мореходу.

Охранники передернули затворы дробовиков.

— Спокойно! — махнул рукой в их сторону Паша-мореход.

— Вот и я полагаю — спокойно! — вдруг раздался голос с подиума, где до этого выступали разбежавшиеся оркестранты. — Оружие на пол, руки за голову, лицом вниз! Быстро, суки, извиняюсь, ждать я не стану.

На табуретке, ранее которую занимал трубач, восседал Семен. Автомат Калашникова, который передал ему сержант, лежал на коленях, и Семен поглаживал оружие несвойственными ему трепетно-эротичными движениями.

Это порхание пальцев над затвором произвело гипнотическое влияние на телохранителей. Грохот побросанных дробовиков опередил зрелище лежащих ничком охранников.

Остались стоять четверо вышеперечисленных.

— Сложная ситуация, — задумчиво резюмировал Паша. — Надо ее разрулить.

— А ты еще раз попробуй, — обнадеживающе посоветовал Семен и побарабанил пальцами по прикладу автомата.

— Как хорошо, что все мы здесь сегодня собрались…

— Клуб самодеятельности прямо.

— Вот именно, — серьезно кивнул Паша. — Мужики, вы полезли в самодеятельность. Может, по жизни все вы профессионалы в своем деле, но криминал вам не по плечу. Я навел справки. Кто-то играет на бирже — ну и играй, я мешать не стану. Книжки пишет — ну и пиши. Я только протоколы подписывать умею. А уж такому классному повару, — он посмотрел на Семена, — не пристало менять половник на огнестрельное оружие.

— Ближе к теме, — предупредил Семен. — Ты, пацан, учти: я пять раз на караван ходил. Это когда тебе еще подгузники меняли.

— У нас правильный базар, зачем же наезжать? — обиделся Паша.

— Это у тебя куда не кинь — «базар», — холодно поправил Семен. — А я с тобой разговор веду. Времени у тебя — в обрез.

Нам с друзьями, прости за гостеприимство, не терпится отсюда убраться. А станешь мешать — прострелю колено. Сначала — левое.

Так что выкладывай, да побыстрее, как сказал милиционер нетрезвому водителю.

— Что он имел ввиду под «обрезом»? — уточнила Джессика.

— Выкладываю, — улыбнулся Паша. — Можешь и колено мне прострелить, а можешь и обрезать по самые «небалуйся». Только до берега никто из вас не доберется. Мои люди дежурят на палубах, и на воде. Эти, — он указал на лежавших ничком охранников, — у меня уже не работают. Остальные — пока работают, и даже рассчитывают на премии за ваши головы. Для меня, как и для вас всех, сейчас все решается. Поверь, — он теперь обращался к Семену, то ли потому, что тот держал его на прицеле, то ли потому, что почувствовал в нем старшего. — Я на многое заложился, чтобы всех вас сюда заманить. За вами гонялись и те, и эти. Каждой стороне хотелось первой выяснить, кто украл акции. Вроде как три наперсточка — выбирай. А то проиграешь. И все проиграли. А я — выиграл.

— Каким образом? — спросил Ренат. — Поясни, сынок.

— На пароход должны были завезти взрывчатку. У меня верные сведения, свои источники, но если сомневаетесь — можете проверить мои слова…

— Да, я сам слышал, как звонили террористы, — подтвердил Ренат. — Но я не знал, что взрывчатка даже на пароходе…

— Поверь моим источникам информации, — попросил Паша. — В городе птичка не накакает, чтоб я об этом не узнал. Я мог бы перехватить «груз». Но… но я предпочел рискнуть.

— То есть, вот-вот, и мы взлетим на воздух? — Джессика в ужасе зажала ладошкой рот.

— Именно, — подтвердил Мореход. — И все катера я отослал на берег. Представляете — больше сотни людей погибнут из-за вашего упрямства.

— Это — шантаж!

— Какого упрямства?

— Отдайте мне акции.

— И дальше что? Взрыва не будет? — Тут я не всесилен, — пожал плечами Паша, — я лишь искушен. Я знаю, что делать. Как только акции будут у меня, все плавсредства, что дежурят у пристани, рванут сюда. Вывезти пассажиров не составит десяти минут. Потом откроем кингстоны и пароход уйдет на дно. Рыбкам, правда, если рванет, не поздоровится. Ну, да их браконьеры приучили, у них иммунитет…

— А если рванет до того, как все люди окажутся на безопасном расстоянии? — спросила Джессика.

— Нулевой вариант, — улыбнулся ей Паша. — Я ведь, как капитан, уйду с корабля последним. Вместе с акциями. Если рванет раньше — ни акций, ни меня не останется.

— А оркестр будет играть, — вдруг сказа Дима. — Где оркестр? Почему не слышу? Прямо «Титаник» какой-то…

— Джессика… Женя, — Семен подслеповато заморгал, — а я не видел ли вас раньше… где-то…

— Видел, — крикнул Ренат. — Я и Димке пытался это сказать. Она…

— Я! — согласилась Джессика. — Я взяла документы из сейфа Трупина. Но я не хочу, чтобы все эти люди погибли из-за меня.

— Где акции?! — воскликнул Паша.

— В каюте, — устало сообщила она. — В моем рюкзачке. Я в них завернула всякие объедки.

— Так там же на миллионы долларов! — возмутился Паша, и даже лежавшие на полу телохранители приподняли голову. — А ты в них заворачивала всякую дрянь!