— Какой багаж? — спросили все мужчины чуть ли не хором.
— Что я, дура, что ли, все деньги с собой везти? — удивилась Джессика. — Мелкие купюры я сложила в сумку — на расходы. А основное отправила самым безопасным транспортом — железнодорожным. Без этой квитанции багаж не отдадут. Там — немного. Но на «похороны», — тут она им всем подмигнула, — хватит.
И продолжила:
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом и скажу, как называются созвездья.
Скоро, Постум, друг твой, любящей сложенье, долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья там немного, но на похороны хватит…
— Стихи Иосифа Бродского, — пояснила Джессика. — Мною, братишки, вслух исполняются впервые.
* * *
— А вдруг именно эту женщину ты искал всю жизнь? — спросил неожиданно в наступившей после декламации тишине Семен, и посмотрел на Дмитрия.
— К тому же образованная, — подтвердил Ренат. — «Письма римскому другу» знает. Заметь, это наше любимое стихотворение.
— Да нужен он мне! — Джессика дернула плечом.
— И ноги у тебя вовсе не полные, — сказал Дима то ли в оправдание, то ли из строптивого характера. — То же мне — жрица! Таких жриц на Тверской…
— Ладно вам, как подростки ссоритесь, а на самом деле… — попытался утихомирить их Семен, все еще сжимавший в кулаке квитанцию на багаж. — Эй, Джессика, ты куда? — окликнул он.
Джессика подошла к грузовичку и попросила сержанта:
— Подбрось меня до ближайшей трассы, а там я и сама доберусь.
— Я? Конечно, — сержант вдруг покраснел, — конечно, тебя куда угодно довезу, хоть до Австралии.
— Так далеко не понадобится, — усмехнулась она. — Тем более, у них теперь зима, а мне зима — вот где!
— Постой, — крикнул Семен. — Ты забыла квитанцию!
— Оставь ее себе, папашка, — бросила она, забираясь в кабину. — Я свое получила. А этими деньгами ты лучше меня распорядиться сумеешь.
Мотор грузовичка, всегда строптивый, завелся на сей раз с пол оборота.
— Удачи вам! — крикнул сержант, захлопывая дверцу, — ежели чего, знайте, в Нововладимире у вас теперь есть у кого остановиться.
— Эй, Джессика! — снова крикнул Семен. — А как же мы?
— Я тоже тебя люблю, папашка! — крикнула она в ответ.
— Но как же мы, Джессика? — уже тихо повторил Семен, — Как же Димка?
— Он — хам. Да и не нужен ему никто, — донеслось из кабины.
Грузовичок удалялся нескоро, и клубы пыли, выбиваемые колесами, окутывали автомобиль.
— Хорошая девушка, — покачал головой Ренат. — Жаль…
И посмотрел на Дмитрия. Тот молчал, а только смотрел вслед.
— Надо прежде получить багаж, — Семен посмотрел на квитанцию, — и после все вернуть ей.
— Эх, — вздохнул Ренат, — будь я на месте Димки…
— Да не нужен я ей, пойми, Хан, — тот разлепил губы. — Кому нужен такой неудачник…
— Дурак ты, — решил Хан. — Какой же ты дурак… Потому и неудачник.
— Нет, старики, я что хочу сказать, — вмешался Семен. — Мы эти деньги получим и снова встретимся с ней, когда отдавать будем. А тут Димка… и…
— А ты дурак больше, чем я, — улыбнулся Дима. — Неужели ты не понял, что теперь мы ее никогда не увидим?
— Да как же так? — расстроился Семен.
— Да как же, как же так… — повторил за ним Ренат, посмотрев вслед грузовичку.
— Это… вы, мужики… — изменившимся вдруг голосом произнес Дмитрий. — Вы… вы тут сами не пропадите, двигайтесь дальше… А у меня… а у еще меня — дело одно…
— Ты собрался догнать грузовик? — Ренат удивленно поднял бровь. — Но как?
— Бегом. Я лучше всех бегал на длинные дистанции.
— С ума сошел!
— Пусть попытается догнать. А вдруг мы и в самом деле никогда больше ее не увидим? — поддержал Семен.
— Но ведь эта колымага, пусть развалина, пусть по проселочной дороге, но едет не меньше сорока километров в час. Какой человек сможет ее догнать? — изумился Ренат.
— А я очень попытаюсь, — пояснил Дима и, встретив недоверчивые взгляды друзей, пояснил, — В крайнем случае — срежу.
