— Дядя, это ты меня хлебом кормил? — вдруг спросил один из них. — Я по-омню… Там еще мясные шарики внутри были…

— Дядя, дай хлеба, — заорали остальные дети так громко, что их бомжиха вылезла обратно из коробки.

Нищий перестал закрывать голову руками и поднял глаза на сержанта.

— Ты ищешь того, кто стрелял? — спросил он, щуря и без того заплывшие веки.

Сержант кивнул и проглотил слюну, чтобы смочить пересохшее горло.

— Нельзя говорить, кто стрелял, — бродяга покачал головой. — БМЖ не должен такого говорить… бомжачка мокнуть, все равно что кошку раздавить, только тормозного следа не будет.

Сержант оглядел площадь. Кроме сообщества нищих на ней никого не было. Даже кошки, хотя какая тут польза от кошки?

Капитан Комаров. Дядя Коля.

Когда-то младший лейтенант Комаров, или участковый Комар, отправил его отца на зону, где тот и сгинул. Мать перестала ходить с синяками и разбитыми губами, и ради одного этого сержант, а тогда еще пацан, был готов отдать жизнь за дядю Колю. И он всегда будет помнить, как участковый пригласил их всех, его, мать, сестренку — в гости. Всю ночь перед этим мать что-то гладила, зашивала, штопала. А таких вкусных фрикаделек, как приготовила мама дяди Коли… Нет, это была просто фантастика. Тем более, в тот день он попробывал фрикадельки впервые в жизни.

После армии дядя Коля помог ему с работой. Жизнь налаживалась, и к зиме сержант собирался приобрести автомобиль. Он уже присмотрел пятилетнюю «Хонду»…

— Послушай, — обратился сержант. — Ты пойми, убили милиционера… Ты же не дурак…

— Ой, дурак, дурак, — покачал головой без определенного места жительства. — При советской власти был кандидатом наук. Тогда еще размножался такой вид — ученые. И даже лауреаты премии ленинского комсомола. А теперь я просто мразь… Но! — и с лица его исчезло испуганное и глупое выражение, — Ты однажды накормил моего ребенка. И поэтому я скажу тебе, убили не только мента. Мента вовсе не хотели убивать, просто он оказался рядом.

А убили, — бомж пальцем указал в темноту ночи, — большого человека, директора лампочного завода. Вон он лежит, у фонтана… Три дырки, и все в голове, как у гималайской скульптурки, что сидит на корточках. И я видел, кто стрелял… Но я только тебе это скажу, никому больше.

Машина «Скорой помощи» приехала через десять минут после стрельбы. Ренату сделали укол в ягодицу, и фельдшерица заметила, что его состояние не вызывает никаких опасений. Впрочем, она подозревала, что и до укола опасений никаких не было, но только не хотела этого говорить при молоденьком враче Василии, который пока еще относился к каждому вызову с особой серьезностью.

Капитану Комарову медицинская помощь уже не требовалась, как и директору Электролампового завода, чей труп обнаружили чуть позже, разметав картонные коробки нищенского поселения. Следом за «Скорой помощью» приехал пикап, перевозивший трупы. Пикап прождал у здания театра до утра, так как тела мертвых милиционера и бизнесмена не трогали, пока не приехало поднятое среди ночи высокое начальство. Побывал даже губернатор в паре с мэром, и губернатор позже сообщил заспанной ведущей программы новостей местного телевидения, что хоть и возвращается в областной центр, но оттуда будет следить за расследованием и, больше, берет это дело под личный контроль.

Интервью смонтировали и выпустили в эфир аккурат в дневном блоке, так что зрители смогли почувствовать облегчение.

Перед камерой губернатор говорил:

— Это наглый вызов власти, порядку, государственности, — сказал губернатор. — Мы накажем бандитов. Мы найдем их и призовем к ответу в любом месте и в любое время, где бы они ни прятались, пусть даже в сортире.

— Сильно сказано, — похвалил губернатора Паша-мореход, догадавшийся, кого цитирует выступающий. — По-русски это называется — задавим на параше.

Созданная на скорую губернаторскую руку бригада по расследованию убийств не нашла времени посмотреть дневной выпуск новостей. Их занимали другие вопросы: а) какое отношение имеет расстрел директора Электролампового завода и капитана милиции к недавней бандитской разборке возле здания театра? б) где находился Д. Саидов перед тем, как приехать в театр, и почему у него были мокрые ботинки? в) каким образом связан разгул преступности с предстоящим собранием акционеров Электролампового завода (вопрос задан губернатором лично и находится под его контролем).

И, наконец, масса мелких, оперативных проблем, начиная от установление личностей находившихся в театре граждан, выдававших себя за актеров, и временно задержанных, вплоть до снятия отпечатков пальцев с ручки парадного подъезда и определения, из какого оружия были застрелены потерпевшие. Предстояло еще подготовить приличный гостиничный номер для «важняка», который приезжал в понедельник из Москвы в связи с этим делом.

И еще — куда, черт побери, куда подевался дежуривший сержант с автоматом!

Незнакомая медсестричка, возникшая одновременно с бригадой «скорой помощи», некоторое время побродила по приемному покою местной больницы, сердобольно поправив грязную повязку на голове бомжа, получившим по репе прикладом во время «зачистки». Когда строгая старшая медсестра заметила это и спросила, кто такая и откуда, девушка, потупив глазки, сообщила:

— Нас на практику прислали, разве вас не предупредили? Десять человек. А я решила прямо сегодня прийти, чтобы освоиться.

— Разместились нормально? — поинтересовалась старшая медсестра. — Десять человек — много. От силы четырех, остальные поедут в Камышевск, Задимитровск и по всему району… Кстати, если у тебя кипятильника нет, я дам. А знаешь, после дежурства найди меня, комната есть свободная… Все же лучше, чем в бараке. Теперь марш, надо противостолбнячную ему сделать, — и она мотнула головой в сторону разбившего лоб местного попрошайку.

— У нее комната свободная потому, что сын в Чечне погиб, — пояснил неслышно подошедший сзади молодой и рыжий врач Василий.

— Ты ее не бойся, — он с любопытством посмотрел на новенькую, в коротеньком белом халатике и с острыми беззащитными коленками.

— Старуха только с виду сердитая. А так — классная тетка.

Давай, — он заметил, с каким ужасом практикантка смотрит на бомжа, — давай, я его сам от столбняка привью. Ничего, со временем привыкнешь.

Наблюдая, как врач делает укол, Джессика глубокомысленно заметила:

— Великое дело — прививки. У нас в школе была косоглазая девочка, так это ни в какое сравнение не идет с полиомиелитом.

Темень была такая, что свет фар случайного автомобиля ослепил Диму до боли в глазах. Площадь перед театром была пуста, только в нагроможденных возле неработающего фонтана пустых картонных коробках наблюдалось некоторое шевеление.

«Бомжи, наверное», — проницательно подумал Дима.

«Случайный прохожий, — мудро рассудили бомжи, устраиваясь поудобнее перед сном. — Не опасен».

Площадь перед театром была выложена брусчаткой еще в дремучем году, и за столетие камни так притерлись друг к другу, что стук каблуков передавался от одного булыжника другому, как будто пела капелла.

— Тс-с, тс-с, — раздалось из темноты.

Дима остановился.

— Сюда, сюда, — темная фигура призывно махнула рукой.

В ночи фигура была похожа на нечто неопределенное. Под нечто неопределенное, при ближайшем рассмотрении, маскировался продавец сосисок.

— Ну, как? — спросил продавец. — Удачно? Ты договорился с Мореходом?

Диме показалось подозрительным такое участие.

— О чем? — Дима изобразил себя недоумевающим.

— Ну, какой у него план? — спросил продавец. — Как вы решили поступить с теми акциями Электролампового завода?

— Первый раз слышу про какие-то там акции, — Дима пожал плечами. — Тем более Электролампового… А какие лампы бывают, кроме как электро?