– Шутка ли… Кто-то из наших, – паха цокнул языком. Незнакомец хранил молчание. – Хороши нахалы! А не боятся, что всех их перерубим?

– Да помалкивай ты! Вот из-за таких разговоров слухи и ходят.

– Пусть боятся! – конюх презрительно фыркнул.

– Лучше заткнись, иначе затребуют тебя, как виновника.

– А я что? – удивленно воскликнул мужчина. – Я тут был. Все подтвердят. А вот кто докажет, что это я порезал офицера? Да и силы откуда с такими совладать? Они же божью силу используют – вот пусть и расплачиваются… Чего смотришь? Не прав, что ли?

– Да прав, прав…

Шон услышал, как незнакомец отодвинул стул и встал.

– К отцу Грэму не попадешь сейчас, – предупредил конюх. – Иди сразу к святому отцу Дэймону. Хочу услышать, что он на это скажет…

– А где он?

– Отец Грэм-то? В священной роще у Северного.

Шон кивнул, подтверждая слова конюха. Вход туда разрешен только священнослужителям и детям до десяти лет. А насколько Шон успел узнать отца Грэма – слепой священник проведет там целый день.

– Проклятье! Как не вовремя.

– Да какая разница? – спросил конюх. Шон тоже не понял, почему это так раздосадовало мужчину, и прислушался. – Скажешь отцу Дэймону, и все. Давай, хочу знать, как Его Святейшество на это отреагирует…

– Это срочно, – перебил незнакомец, и, видимо словив на себе удивленный взгляд, объяснил: – Не могу сказать, дружище.

Шон любопытно прикусил губу.

– Ладно, возьми одного из моих ребят. В конюшне работают, и проку меньше, чем от лошади с тряпкой!

– До десяти будет?

– Даже мальчишка Грэма будет, – самодовольно заявил конюх.

– А, этот худой, что ли?

– Ага. Пусть сбегает.

Шон схватился за ручку, как только послышался скрип половиц, и выскочил из дома. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он быстро миновал лестницу и успел прильнуть к стене до того, как мужчины вышли на крыльцо. Шон со всех ног рванул обратно в конюшню, но теперь его не волновала поджидающая на пороге Малышка Бэт. Она не тронет его. Не успеет.

– Вот он! Вот! Ловите его, ребята!

Шон остановился и в страхе обернулся на мужчин. Мальчишки заметили его, но поймать не успели. А сам розовощекий подстрекатель при виде пахи трусливо спрятался за сверстниками.

– Что вы здесь устроили?! – завопил конюх.

Застигнутые врасплох ребята, не успев разбежаться по углам, так и остались стоять у выхода.

– Это он начал!

Оправдаться Шон не успел. Второй раз за сегодняшний день конюх схватил его за шиворот и громко произнес:

– Не интересует кто! Убрали! Живо, я сказал! А ты, – он обратился к Шону, – быстро за отцом Грэмом. Скажешь, что срочное сообщение от Галлы, как он и просил. Понял?

Мальчик кивнул.

Конечно, он понял. Шон даже знал, что именно незнакомец должен был передать Грэму. Аметистовый офицер мертв, и по странному стечению обстоятельств его смерть, похоже, спасла Шону жизнь.

Когда они вернулись, тела уже не было. Лужа крови рядом с ковром – единственное, что напоминало о произошедшем.

В первый раз аметистовый офицер лежал на полу, и тогда еще никто не решился прикрыть изуродованное тело. Диас помнил, как к горлу подступил ком, когда он бросил мимолетный взгляд на пол. От чего мутило больше: крови или будто высушенного старика с перерезанным горлом – понять было сложно.

– Проверь те ящики, – Арос указал в сторону шкафа и направился к столу, но прежде чем осмотреть его, раздвинул тяжелые портьеры.

Комната озарилась светом. Диас поморщился и, оглядевшись, отметил, что теперь покои не выглядели устрашающе. Вещи лежали на своих местах – никаких следов борьбы. Если бы не кровь, он бы не поверил, что здесь произошло ритуальное убийство. А ее было немало.

Тот, кто стоял за этим, хотел, чтобы жертва истекла кровью: Тиммету перерезали горло и запястья, вонзили ритуальный кинжал в сердце и вырезали глаза. Но не слишком ли много грязи для того, кто был достаточно аккуратен, чтобы привести все здесь в порядок?

– Хорошо прибрались.

Диас кивнул и открыл первый ящик. Хорошо прибрались – это верно. Здесь явно поработал не один человек.

– Если найдешь какие-нибудь записи, оставь, как лежат, – предупредил Арос.

Диас обвел взглядом несколько вещей, лежавших на дне, и подумал, что, если записи здесь и были, убийцы забрали их с собой. В ящике покоились медальон с аметистом, пара перстней и тряпичная кукла с одиноким бубенцом на маленькой шее. Диас взял ее в руки и коснулся проколотых глаз.

– Смотри.

Арос оторвал взгляд от бумаг и задумчиво хмыкнул:

– Занятно. Обошлись прямо как с ее владельцем.

– Это сколько должно быть ненависти, чтобы добраться и до игрушки?

– Достаточно. Даже удержаться не смогли.

Диас поморщился, вспоминая аметистового офицера. Убийцы забрали с собой глаза Тиммета, выкололи их и безобидной кукле: неужели это было настолько важно?

– Как думаешь, для кого она?

– Какая теперь разница? – сухо заметил Арос. – Еще что-то есть?

– На кукле нет. В ящике медальон и перстни с аметистом. Их почему-то еще не забрали.

– Только не трогай их.

– Сам знаю, – безразлично бросил Диас.

Сложно представить, кто в здравом уме коснулся бы камней. Кристаллы своевольны и опасны. Они медленно убивают своих хранителей, а с обычными людьми и вовсе не церемонятся. Диас помнил, как кто-то из отряда Мактора на спор надел перстень с аметистом и лишился пальца: он загноился, иссох. Прямо как аметистовый офицер.

Диас обернулся. Рувимы забрали тело Тиммета, но он отчего-то ожидал увидеть его на месте. Нетронутым. С раскинутыми руками и пустыми глазницами, уставившимися в потолок.

Ему не впервой видеть тело хранителя после смерти: четыре года назад Кирр уже потерял тигрового офицера, но в этот раз все было по-другому. В смерти Велиуса тоже было немало странного, однако то, что произошло на этот раз с Тимметом, касалось Велибриума больше, чем обычно.

– Думаешь, за всем этим действительно стоит Дэймон? – тихо спросил Диас. – Слишком уж все складно получается, тебе не кажется? Не думаю, что кто-то вроде него способен так просчитаться.

– Только если это не было бы ему выгодно.

– Считаешь, он специально устроил весь этот спектакль? – Диас сомневался, что Дэймону выгодно так подставлять себя сейчас: отношения между Кирром и Велибриумом накалены до предела. Однако он не спешил недооценивать молодого лидера. Кто знал, что у него на уме.

Раздался звук открывающейся двери, и Диас резко обернулся.

– Ох, это вы! – стоящий на пороге мужчина прижал ладонь к груди и с облегчением выпалил: – Слава богам, я уж испугался!

Диас украдкой взглянул на брата: Арос улыбнулся и жестом пригласил мужчину войти.

– Как жизнь, Воджи? – спросил он как ни в чем не бывало.

Щуплый служитель с маленькими круглыми глазками и острым, как копье, носом перевел взгляд на Диаса, пытаясь хоть как-то различить братьев между собой и в конце концов осторожно ответил:

– Бывало и лучше, Арос, – Воджи перевел взгляд на второго близнеца: – Диас.

– Что-то потеряли?

– Я? – удивился служитель. Морщинки на его лбу стали заметней. – Нет. Не хватает аметистов. Мы забрали те, что… – он указал в сторону пустых золотых чаш, который стояли у изголовья кровати. – Теперь нужно взять остальные. Я заберу, хорошо?

Близнецы подняли ладони одновременно.

– Как скажешь, – ответил Арос. – Найдешь во что их сложить?

Воджи кивнул и, подойдя к вазе, достал оттуда крепкий длинный стебель.

– Поищите в столе. Там шкатулка должна быть, – попросил он, и Арос действительно достал из ящика шкатулку.

В полной тишине близнецы наблюдали за тем, как, ловко подцепив украшения с аметистом, служитель убирал их в шкатулку. Когда Воджи засобирался, Арос спросил:

– Ужасно, да? То, как обошлись с аметистовым офицером.

На лице служителя отразилось отвращение, когда взгляд его задержался на луже крови. Он стиснул губы, шумно вдохнул через нос, и произнес: