Он оперся рукой о землю и, собрав все силы, встал. Еле перебирая ногами, Кайс поплелся к своему багажу, а ошарашенные тангогцы стали расступаться перед ним, провожая взглядами.

Он нашел ингредиенты почти сразу. Трясущимися руками размешал их и поторопился вернуться. Тело все еще слабо слушалось, и Кайсу с трудом давалось каждое движение.

Как во сне он добрался до Грэга. Офицер ошарашенно уставился на него, губы мужчины шевелились без остановки, но Кайс не слышал ни звука. Он молча капнул пару капель лекарства ребенку на язык и отступил назад. Грэг вопросительно взглянул на него, и Кайс приложил палец к губам, умоляя ни о чем не спрашивать.

Даже если бы он захотел, все равно не смог бы ответить. Кайс не слышал его, и даже не был уверен, что тот задал вопрос. Однако судя по тому, что Кайс тут устроил, объяснений от него точно потребуют. Но сейчас это было неважно. Жизнь ребенка больше не подвергалась опасности, о чем свидетельствовал спокойный шепот множества голосов, которые на разный лад твердили одно и то же неизвестное Кайсу слово.

"Амлар".

Снова резкая боль, пронзившая голову насквозь, заставила его слабо вскрикнуть и зажать уши руками. Мгновение, и он снова расслышал беспокойный гомон кочевников, треск костра и знакомый взволнованный голос:

– Эй! Ты в порядке?

– Да, – наконец выдохнул он. Вся боль разом сошла на нет, однако ноги непривычно задрожали, когда Кайс сделал неуклюжий шаг. Заметив, что с ним снова творится что-то странное, Грэг поспешил подойти сам.

Не без облегчения заметив, что малыш крепко спит, Кайс посмотрел на чашу в своих руках.

– Я знал, что Стефан выкарабкается – он сильный. А еще храбрый, гораздо храбрее меня… – Грэг усмехнулся и посмотрел на младенца в своих руках.

– Стефан? – удивился Кайс. – Как давно ты дал ему имя?

Грэг, немного смутившись, замолк, а затем несколько оскорбленно спросил:

– А что в этом такого?

– Давать ему имя неправильно. И привязываться тоже. По прибытию в Кирр его все равно отберут.

– Да брось ты, посмотри на него! Разве может настолько удивительный и сильный малыш не иметь имени? Это я нашел его, поэтому и взял на себя ответственность выбрать мальчику имя, – громко стал оправдываться тигровый офицер. Сейчас он снова стал похож на себя прежнего. Грэг успокоился, и Кайс, глядя на него, тоже вздохнул с облегчением. Опасность миновала.

– У тебя, кстати, кровь из ушей пошла, – Грэг указал на алые дорожки, и Кайс принялся растерянно вытирать их рукой. Ему понадобится много времени, чтобы осмыслить все, что произошло этим вечером.

– Грэгори-тан, – окликнул офицера вождь.

– В чем дело?

– Отойдем, – требовательным шепотом произнес И-тан, хотя взгляд беспокойно бегал из стороны в сторону. Грэг кивнул, и они с вождем поторопились отойти подальше от костра. Все еще с трудом передвигаясь, Кайс последовал за ними.

Заметив, что он увязался следом, И-тан повернулся к офицеру и поспешил напомнить: «Наедине». На что хранитель отрицательно покачал головой, позволяя Кайсу на этот раз остаться. И-тан помрачнел, но перечить желанию офицера не стал. Как только они отошли, вождь тут же повернулся к Грэгу.

– Ты говорил, что та зараза нас не коснется, – тихо сказал он, боясь, что его могут услышать. – И мы не подвергнемся опасности, если выживший ребенок будет находиться среди нас.

И-тан взволнованно обернулся и посмотрел на кочевников, которые уже пришли в себя после неприятного инцидента и теперь снова уселись у костра. Никто, кроме И-тана, не знал, что жители Апсара погибли, хотя некоторые все же пытались выяснить, почему их вождь в последний момент решил поменять заранее проложенный на карте тангогцев маршрут. Кайс понял, что вождь просто беспокоился за жизни своих соплеменников и так и не решился рассказать о произошедшем. Поднимать панику не стоило: они находились далеко от деревни, а Грэг сказал, что ребенок не опасен.

– Я бы никогда не подверг свою семью опасности, И-тан.

– Тогда почему вы не оставили этого проклятого ребенка с его родней?! – взорвался вождь. Лицо его перекосило от злости. Кайс видел, что он напуган. И его можно было понять.

– Ребенок не заражен, – он позволил себе вмешаться. – Его просто перекормили.

Кайс лгал. Лгал и выгораживал Грэга, но это был единственный выход. Он не знал наверняка, заразна ли та хворь или нет. Вероятность была. Ничтожно маленькая, но она была. Правда, Кайс умолчал об этом, иначе Грэг ни за что не взял бы мальчика с собой. А это стало бы большой ошибкой. Тем более, что голоса свели бы его с ума, если бы Стефана оставили в Апсаре.

– Если хотите, я оставлю вам это. Для ваших детей, – Кайс протянул чашу. – Уверяю, нет причин для беспокойств.

И-тан молча буравил взглядом предложенное снадобье, а затем посмотрел на успокоившегося ребенка. Он сомневался, но после порядком затянувшегося молчания шумно вздохнул и кивнул, давая согласие. Не проронив больше ни слова, он вернулся к костру.

Кайс видел, как вождь, добравшись до костра, подошел к Миу-тан и взял на руки свою дочь. Первый раз за этот вечер он наблюдал, как кто-то из мужчин-тангогцев взял на руки младенца, и сейчас, подмечая, как бережно И-тан прижимает своего ребенка к груди, Кайс молил всех существующих богов, чтобы его предположения не оправдались и этот народ не постигла участь жителей Апсара.

– Грэг…

– Что? – офицер выжидающе посмотрел на Кайса, и тот, несколько помедлив, сказал:

– Пусть будет Стефан.

В малом зале собрались все драгоценные офицеры, не считая Дораха и тех, кто был в разъездах. Нино и Драгон были последними, кто вошел в зал, – громоздкая дверь с глухим стуком закрылась за ними.

Ран украдкой взглянул на Бернара: король устало потер глаза и откинулся на спинку кресла, бросив недовольный взгляд на прибывших.

В зале, где зажгли свечи, а бархатные портьеры подрагивали от ветра, они провели немало времени. Их разбудили посреди ночи, сообщив, что Мерида вышла из транса и теперь срочно желает видеть драгоценных офицеров и короля. Подождать до утра это не могло, однако ясновидящая отказалась говорить, пока не соберутся все хранители. И сколько бы король ни настаивал – без толку. Офицеров он мог разжаловать, но провидице даже не пригрозишь. Более двухсот лет она служила правителям Кирра, и ни одно важное для государства решение не принималось без ее ведома. В народе Мериду нарекли бессмертной матерью королей, но лично Нино звал ее старухой-предсказательницей.

С самого начала она не проронила ни слова. Прошла к креслу в конец зала, поправила тонкими, как прутья, пальцами повязку на голове, и бубенцы на браслете, обхватывающем ее запястье, отозвались так звонко и радостно, словно их ждали хорошие вести. Но Ран мало в это верил. Он был не против предсказаний, но Мерида впервые попросила их собраться таким узким кругом. Без советников Бернара, королевы. Только они. И это не могло не настораживать.

Несколько долгих минут провидица напряженно молчала, и до присутствующих доносилось ее мерное дыхание. Ран услышал, как жемчужный офицер повернулся к Эрику и тихо спросил, не заснула ли она. Тот посоветовал Нино заткнуться.

– Сегодня я видела сон. Луна тонула в воде, а черное солнце заняло не свое место на небе Винейны… – голос провидицы звучал глухо, словно она простудилась. Ран слушал ее как никогда внимательно, пытаясь понять, знала ли Мерида о том, что рубин отторгал его, и собиралась ли рассказать об этом остальным. Но провидица вдруг замолчала, и Нино громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание:

– Что это значит?

– Смерть, мой мальчик. Смерть, – Мерида качнула головой, и седая прядь у лица дернулась, как живая. – На небе Винейны – небе жизни – черное солнце должно находиться только на своем месте, и нигде иначе… – неторопливо продолжала она.

Они переглянулись.

– Винейна, черное солнце, луна тонет в какой-то воде, откуда там вообще вода? – Нино шумно откинулся в кресле, чем невольно привлек внимание всех остальных. Малахитовый офицер, сидящий рядом с Раном, приложил указательный палец к губам, призывая Нино к тишине: Мерида говорила тихо, а иногда и вовсе переходила на шепот. Расслышать, о чем она твердила, и так удавалось с трудом.