Я хочу заняться с ним любовью здесь и сейчас. «Он ранен», — напомнил внутренний голос. Ничего страшного, и мужик он крепкий. Уже отошел. «Ты сошла с ума», — сказал внутренний голос. Я предложила ему заткнуться и напомнила, что стимуляция кровообращения органов малого таза пойдет мне только на пользу.

— Наталья Николаевна, а вы не поясните мне ситуацию со свадьбой вашего сына?

— Зачем вам? — оторвалась я от мыслей о сексе.

— Я понял все, что говорили ваши мужья и сын, кроме этого дела со свадьбой.

— Рома остался холостым и вернулся жить ко мне. И пока вроде бы будет жить здесь.

— Но свадьбу справляли?

— Пытались.

Мне нужно было отвлечься от мыслей о сексе с этим мужиком, поэтому я углубилась в воспоминания, причем постаралась описать все забавно. Леонид Алексеевич много смеялся, но его рана, как я видела, оставалась болезненной, и он не мог этого скрыть.

— Так кого все-таки убили? — спросил он после того, как я закончила рассказ.

Я ответила, что Андрея Елизарова, потом вспомнила про газету в сумке, принесла ее и вручила Леониду Алексеевичу, сообщив про информацию о Валентине Петрове, напечатанную и в двух серьезных газетах, которые я, правда, в руках не держала. Гость углубился в чтение, я убрала суповые тарелки и достала чашки.

— Мне кажется, что убивали Валентина Петрова, — объявил он после прочтения статьи.

— Но Андрею месяц назад воткнули пику в мягкое место.

— В городе одна пика? Один тонкий нож? У меня, конечно, не врачебные знания анатомии, но мне кажется, что втыкание чего-либо в зад не приводит к летальному исходу. В годы моего счастливого детства сосед, заставший жену с любовником, воткнул тому в зад весьма внушительный тесак, так как именно он подвернулся первым под руку после того, как муж увидел дергающийся на его жене зад любовника. И ничего. Полежал какое-то время на брюхе, потом опять стал к соседке бегать.

Я задумалась. Леонид Алексеевич взглянул на ситуацию со стороны. Он не был непосредственным участником событий. А ведь на самом деле, наверное, убивали Валентина Петрова… Тем более Андрей-то жил по чужим документам. Пусть его выследил кто-то из обманутых женщин. Сколько их было в нашем городе? Ну, не сотни же. И когда он тут орудовал? Неужели столько лет вынашивали планы мести? Например, Тоня хотела получить компенсацию и алименты. Елизаров ей живой нужен был. Вопросы задать, может, какие-то ответы получить. И даже если кто-то вынашивал планы мести, откуда эта женщина могла узнать, что он будет в ресторане? В этом ресторане, в это время. Откуда она могла знать, что он выйдет в коридор? Нет, конечно, все должны были выйти по зову организма, но неужели она ждала Андрея в подсобном помещении? Если бы кто-то постоянно дежурил в коридоре, на это обратил бы внимание персонал ресторана. Значит, постоянно там никого не было. Кладовка находится на некотором удалении от входа в зал. Пожалуй, вход из нее виден, если держать дверь приоткрытой. Но на это, опять же, мог обратить внимание кто-то из персонала ресторана.

Зуб на Андрея Елизарова из присутствовавших в зале имела только Тоня. Потом примчалась вызванная ею Мила. Зуб на Валентина Петрова имели многие. Например, незваные гости с гробом. А может, и кто-то из родственников со стороны невесты. Я же не знаю положение вещей. Ведь и кто-то из родственников мог вложиться в пирамиду, и что там еще организовал Валентин Петров. Я не совсем поняла, из-за каких именно финансовых махинаций он сидит сейчас. Первый раз был за пирамиду. Второй раз он, насколько я поняла, грабил богатых или просто обеспеченных людей, а не широкие массы. Могли эти обеспеченные люди организовать или просто заказать его убийство? По-моему, вполне. И убийца мог не знать Валентина. То есть ему показали фотографию, сказали, что он из колонии приезжает на свадьбу дочери. Вот свадьба, вот отец, похожий на человека на фотографии…

А Настя, как мне показалось, не исключала такого варианта. Или я ошибаюсь? Она просто выбрала по каталогу похожего на ее отца артиста?

— Ладно, пусть убили Валентина Петрова, то есть хотели убить, — сказала я вслух. — Но что это дает убийце? Возвращение потерянных денег? Что можно получить с мертвеца?

— Можно получить с наследников.

— С Насти?

— А почему бы и нет?

— Знаешь, если бы у Насти было много денег, они бы с моим сыном не вкалывали целый год на эту свадьбу.

— У нее не было денег год назад, месяц назад, а после смерти отца вполне могут появиться. Они могут лежать за границей и, скорее всего, там и лежат. И есть завещание с указаниями адвокатам. Там несколько другое право, другие условия. Во многих странах можно вносить самые невероятные — с нашей точки зрения — требования. Например, по уходу за любимой собачкой усопшего. Или о дальнейших браках. Или запрете на вступление в брак. И если наследник их не выполняет, то не получает ничего. Мой друг, сейчас обосновавшийся в Англии, рассказывал мне про их соседку, которая должна была за год похудеть не менее, чем на пятнадцать килограммов, чтобы получить наследство мужа, при жизни которого она худеть отказывалась. Вот так он ей отомстил.

— И похудела?

— На шестнадцать. И взвешивали ее в адвокатской конторе. У нас нельзя вносить такие пункты в завещание.

— Наверное, и в нашей адвокатской конторе можно договориться за определенный процент наследства.

— Наверное. Но мы сейчас не об этом. Настя может получить наследство. И убийца рассчитывал на это. Или заказчик убийства. В тюрьме ему до Петрова было не дотянуться. Там, конечно, тоже убивают, и под заказ убивают, но такие связи есть далеко не у всех. А тут великолепная возможность — папу отпустили на свадьбу дочери.

— Но этот человек должен был знать Валентина Петровича лично! — воскликнула я и подумала, что Леонид Алексеевич буквально повторяет мои мысли.

— Мог знать не очень хорошо. Мог не видеть несколько лет. И не видел, раз Петров сидит. И ведь ты говорила, что Настя выбрала этого Андрея, потому что он больше всех кандидатов походил на ее отца. И кому могло прийти в голову, что на свадьбе рядом с невестой сидит отец по найму, а не Валентин Петров?! В особенности если был нанят киллер.

Я молча обдумывала ситуацию. Наши с Русалкиным мысли о случившемся фактически совпали.

— Кто выходил из зала? Или не помнишь? — спросил он.

— Настя выбежала в слезах. Рыдала на кухне. Знаю, что ее там весь персонал утешал. Потом «покойник» и бабка с пакетом наворованной еды через ту дверь выбежали. И с улицы через вход у подсобного помещения кто угодно мог войти. Из тех же обманутых вкладчиков.

— Вот именно.

— Кстати, тебе мои мужья про еще двух заколотых пикой в ту ночь рассказали? — Я и не заметила, как мы перешли на «ты». — И про то, что именно мой третий проводил вскрытие?

— Нет. Расскажи-ка.

Леонид Алексеевич (или теперь Леня) слушал с большим интересом.

— В таком случае надо искать связь, — произнес он.

— Так полиция наверняка и ищет, только мне не сообщает. И если убийства связаны, то тогда ты однозначно прав: убивали Валентина Петрова. Ты был знаком с молочным королем и торговцем биодобавками?

— Лично нет. Рекламу молочных продуктов видел. Биодобавки меня никогда не интересовали.

Хотя ведь оставался еще Илья Иванович Сергеев, про которого мы почти ничего не знали. И сам Русалкин, которого пытались убить таким же способом, но спустя несколько дней.

И возможно, он так подробно меня обо всем расспрашивает именно поэтому?

Перед тем как отправиться спать, Леня спросил, как найти байкеров, чтобы отблагодарить за спасение жизни. Я предложила наведаться к соседу.

— Какая у вас тут жизнь интересная!

Потом Леня встал из-за стола и сграбастал меня в медвежьи объятия — и тут же скривился.

— Это скоро пройдет, — сказала я.

— Хорошо, что ты все понимаешь.

И он меня поцеловал. Что я делаю? Я же почти незнакома с этим мужчиной! А он уже две ночи ночевал в моей квартире, ел за моим кухонным столом… Зеленые глаза были рядом, длинные пушистые девчоночьи ресницы тоже — и я поплыла. И причина тому — долгое воздержание.