— Я могу скачать такое приложение?
— Можете. Но дело в том, что в нашей стране возникает проблема с интерпретацией полученных данных. Какие-то выводы «умный алгоритм в кармане» делает — вы их прочитаете на экране, если умеете читать по-английски. Но в США круглосуточно дежурит медицинский персонал, который помогает разобраться с интерпретацией данных. Например, те же стюардессы, если сами не понимают, что с пассажиром, немедленно отправляют полученные с помощью смартфона данные медицинскому персоналу на Земле. И после этого принимается решение — нужна срочная посадка и «Скорая» к трапу или нет. В частности, поэтому в США смартфоны получили такое распространение. Это технология, которая была принята человечеством быстрее всех остальных технологий за всю историю. Сейчас ими пользуется один человек из четырех во всем мире. Они стали заменять походы в поликлинику или, наоборот, предупреждать о необходимости срочного обращения к врачу.
— Но дело в том, что в России смартфоны распространены только в крупных городах. Кое-где у нас даже нет мобильной связи. И вообще никакой связи. И электричество с перебоями.
— А кое-где у нас есть Интернет, но канализации как не было, так и нет, — хмыкнула я. — В любом случае для использования всех медицинских возможностей смартфонов нужен широкополосный Интернет. И медицинский персонал, который будет помогать далеким от медицины людям. Но давайте не будем о грустном.
— Хотите сказать, что русским людям в ближайшее время не стоит рассчитывать на самодиагностику с помощью смартфонов?
— Русские люди и без смартфонов прекрасно занимаются самодиагностикой и самолечением. Иногда у меня волосы дыбом встают от рецептов, которые звучат по телевизору или печатаются в газетах. Хотя эффект плацебо никто не отменял. И желание пациента выздороветь как можно быстрее. Хуже всего с желающими стать красивыми.
В качестве примера я привела двух девушек семнадцати лет, которые страстно желали стать блондинками и в одном женском журнале вычитали «народный» рецепт: вылить на голову сок четырех лимонов, а потом шесть часов сидеть на солнце. После того как одна из них рухнула в обморок, до второй дошло, что с рецептом что-то не так. Обе побывали у нас в больнице на ожоговом отделении, так как превращались в блондинок в мае, под жарким солнцем, к которому после зимы организм еще даже привыкнуть не успел. Мама одной собиралась судиться с редакцией журнала за такой совет и приходила в больницу за документами. Не знаю, удалось ли получить компенсацию. В таком журнале не может не быть юриста, отбивающегося от нападок оклеветанных «звезд». Заодно и с пострадавшими читательницами разберутся, свалив все на «граждан, которые присылают свои рецепты». Хотя подобные советы вполне может придумывать кто-то из сотрудников редакции. Вообще я бы за такое судила.
— Что должны, по вашему мнению, сделать наши законодатели?
— Могу сказать, что они не должны. Например, после массовых отравлений в Иркутске предложили все спиртосодержащие препараты продавать по рецепту. Хорошо, что не приняли эту инициативу, а то все пенсионеры, регулярно принимающие корвалол и валокордин, ринулись бы в поликлиники за рецептами. К ним могли бы присоединиться более молодые люди, использующие настойку календулы и прочие травяные настойки чисто в медицинских целях и никогда даже не помышлявшие их пить. У нас в больнице шутили: в «Яндексе» появился бы рейтинг очередей в поликлиниках по стране, региону, городу в дополнение к рейтингу пробок.
— Я смогу завтра выйти на работу? — спросил Русалкин.
— Нежелательно. Пару бы деньков еще полежать.
— А если надо?
Я вздохнула.
— Голова не кружится?
— Есть немного. Но здоровый сон творит чудеса. Я не помню, когда мне удавалось столько поспать, как у вас. И телефон не звонит.
— Ну, вот видите. Нет худа без добра. Выспались.
— Так как насчет работы? Отпустите меня?
— Отпущу. Я насильно никого не держу. Но не переусердствуйте, пожалуйста. Хотя бы эту недельку.
— Можно я с вами поужинаю? Вы же еще не ели, правда?
— Кто-то что-то приготовил?
— Ваш сын — великолепный повар. Ваши мужья приезжали со своей едой.
— Вы хотели сказать: со своей выпивкой и закуской. Можно подумать, я своих бывших мужей не знаю.
Леонид Алексеевич рассмеялся, потянулся к моему большому банному халату, который обычно висит в ванной, и облачился в него.
— Вы домой звонили? — спросила я. — Я вам, конечно, могу что-то из одежды подобрать…
— Завтра с утра за мной приедет шофер. Домработница выдаст ему одежду.
— Помните какие-то телефоны наизусть?
— Домработницы. А она уже продиктовала номер шофера. Но вообще я понял, насколько привык к телефону. Как мы без них раньше жили?
Мы проследовали на кухню. Леонид Алексеевич шел уверенно, не качался, за стены не держался. Мужик крепкий. И ведь на самом деле отдохнул и выспался!
Оказалось, что в доме не только полно продуктов, но и готовой еды! Все-таки хорошо жить не одной. Я бы хотела завести собаку, но с моей работой это невозможно. А на сына рассчитывать в этом плане никогда было нельзя. Хотя на словах он тоже хотел собаку. Собаки у нас были, пока был жив мой дед. Выйду на пенсию — заведу.
— О чем задумались, Наталья Николаевна? Что мне можно есть, а что нельзя?
— С вашим ранением? Всё. Я думала о том, что хотела бы иметь собаку.
— Это мое присутствие вас на такие мысли навело? Мне в жизни доводилось вызывать у женщин самые разные ассоциации. Надеюсь, не пуделя?
Я рассмеялась.
— Нет, немецкую овчарку. Овчарка-санитар спасла жизнь моему деду во время войны.
— Были собаки-санитары? — удивился Леонид Алексеевич, усаживаясь за стол, на котором лежал в ночь с пятницы на субботу.
Я пояснила, что это весьма распространенное в мире явление, собаки в боевых действиях использовались, начиная с четвертого века до нашей эры. И у нас они тоже использовались. Их специально обучали вытаскивать раненых с поля боя. Собаки-санитары помогли более чем семистам тысячам человек! В целом службу несли шестьдесят тысяч собак, но это считая не только санитаров, но и собак-связистов, которые носили важные донесения, собак-саперов, которые обнаружили около четырех миллионов мин и фугасов. Также на собаку вешали санитарную сумку, чтобы раненый мог сам оказать себе какую-то медицинскую помощь. В мороз такие собаки лизали людям лица, определяя, кто жив, кто нет. То есть вначале приводили в чувство, а потом тащили. Вытаскивать следовало живых, а не мертвых. Собаки были крупные и сильные. Также на них надевались специальные шлейки, за которые держался человек. Использовались и санитарные упряжки, в которые впрягали трех-четырех собак.
— В благодарность за это дед всегда держал немецких овчарок и хотел, чтобы кто-то в семье стал врачом. Мой отец и дядька не стали. Стала я. Но собаку взять не могу. Как вы, возможно, уже поняли, я работаю по совершенно ненормальному графику.
— Да, мне говорили, что у вас один недостаток — работа, — усмехнулся Леонид Алексеевич и принялся за сваренный ребенком суп.
Ребенок, кстати, не показывался. Возможно, так глубоко ушел в дебри Всемирной паутины, что забыл о существовании матери и раненого гостя в доме.
— Вы вообще не очень обращайте внимание на то, что вам тут наговорили, — сказала я, подумав, что я опять хочу этого мужика. Сейчас хочу. Как бы не заметил, что я тут так расплавилась! А то вообразит невесть что. В особенности после того, что ему могли наговорить мои бывшие.
— Я впервые встречаю семью, в которой все дружат после развода. Все общаются. Все хорошо отзываются друг о друге.
— А почему бы и нет? Все-таки родные люди. Подумаешь, перестали жить вместе. Зато стали настоящими друзьями.
Леонид Алексеевич рассмеялся и попросил вторую тарелку супа. Я тоже ем суп вечером. У нас похожие привычки? Я случайно коснулась его руки и ощутила электрический разряд. Да что же это такое-то?! Интересно, а он его ощутил?
