Младотурецкие правители сначала были решительными сторонниками «османизации» населения империи[64]. Но когда стало очевидно, что планы по «османизации» многонациональной империи не будут иметь никакого успеха[65], политика младотурок всё более склонялась к «исламизации», которая могла иметь положительный результат. В панисламизме, ставшем официальной идеологией и обоснованием политического курса османского правительства ещё в эпоху правления султана Абдул-Хамида II[66], младотурки видели панацею, которая позволит им укрепить и сплотить Османскую империю, а также поднять её «престиж» среди мусульманского населения других государств в качестве исламского халифата. Эти идеи нашли своё отражение ещё в 1908 г. на страницах турецких журналов. Журналы издавались на османском тюркском языке, что, естественно, заметно сузило круг читателей в арабских странах, в Индии и Персии, журналы были более популярны среди тюркских народов России[67]. Идеи панисламизма приобрели ещё большее значение в османской политике в результате Балканских войн 1912 и 1913 гг., в связи с необходимостью сплотить сильно ослабленную империю и вернуть потерянные территории.
Активное участие в пропаганде этих идей принимали представители российских тюрко-мусульманских эмигрантов, прибывших в Турцию в поисках поддержки и возможностей для более свободной политической деятельности, в то время как в России в период реакции резко ограничивались демократические права и свободы, завоёванные в годы революции 1905–1907 гг. Габдеррашид Ибрагим, например, основал и стал главным редактором татарского эмигрантского журнала «Islam dünyasɪ» («Мир ислама»), который начал издаваться в 1913 г.[68] В 1914 г. вышел первый номер журнала «Islam Mecmuasɪ» («Исламский журнал»), поддерживавшего тесные контакты с российской татарской прессой. Его главным редактором являлся профессор Стамбульского университета, выходец из Казани Халим Сабит (Абдулхалим Сабитов)[69].
Вместе с тем в Османской империи ещё с XIX в. складывались предпосылки для формирования и распространения тюркизма. Страна искала пути и способы духовного объединения всего населения государства, воспитания в них сознания и чувства общего гражданства, спасения распадающейся империи. Идеи тюркского братства и мечты о культурной модернизации, европеизации тюркского мира выражали многие писатели, учёные, журналисты, например, Али Суави, Неджиб Асим, Ибрагим Шинаси, Зия Гёкалп, Умар Сейфеддин, Мехмет Эмин Юрдакюль, Текин Альп и др.[70] Причём сначала тюркизм ограничивал поле действия этой идеологии территорией Османской империи и по-настоящему интерес к тюркскому миру за пределами в Турции начинает расти лишь в нач. ХХ в.[71] Следует особо отметить немаловажное значение в формировании тюркизма в Османской империи влияния тюркских народов России, представители национальной интеллигенции которых, не по своей воле эмигрировавшие в Турцию на протяжении десятилетия, предшествующего Первой мировой войне, проявили большую активность в распространении в стране идей тюркизма. Наиболее известные из них, такие как Исмаил Гаспринский[72], Юсуф Акчура[73], Ахмед Агаоглы[74] вступили в партию младотурок и других национальных организаций и кружков[75].
Активно развивал идею тюркизма журнал «Türk yurdu» («Тюркский дом»), который издавался в Стамбуле Юсуфом Акчурой с 1911 г. и издания, выходившие в качестве приложения к «Türk yurdu» – «Halka doǧru» («К народу»), «Türk süzü» («Тюркское слово»)[76]. Как пишет турецкий историк Кемаль Карпат, под влиянием Балканских войн и общей обстановки напряжённости на Балканах и на Ближнем Востоке значительная часть османской бюрократии и некоторые представители общественно-политической мысли стали отождествлять старый османизм и «новый» тюркизм; османская государственность в 1913–1914 гг. стала идентифицироваться с господством турецкой нации[77].
Популярность в Турции приобрёл и туранизм – идея политического, культурного и этнического единства всех тюркоязычных народов, к которым присоединяют также венгров, эстонцев и финнов[78]. Понятие «туран» входило даже в школьные учебники, например, в 1914 г. был опубликован учебник «Книга о Туране», автором которого был известный тюрколог Мехмет Фуад Кёпрюлю[79].
Начало Первой мировой войны и союз с австро-германским блоком открыли перед амбициозным турецким правительством, казалось бы, хорошие перспективы для расширения османской власти. Идеи панисламизма, тюркизма или даже туранизма получили непосредственно практическое значение для турецкой политики. Защита идеи исламского единства предоставляла возможность обращаться ко всем мусульманам, выступая от имени халифата, поддержка пантюркистских или туранистских идей содействовала развитию отношений с другими тюркскими народами за границами Турции, прежде всего, с российскими тюрками. В то же время младотурки не могли полностью отказаться и от османизма – попыток унификации различий между национальными группами населения Османской империи[80].
Интересам Германии больше соответствовала «азиатизация» внешней политики Турции, и она стремилась отвлечь младотурок от балканских проблем, привлекая их внимание, прежде всего, к сопредельным территориям в Закавказье, а кроме них – к подвластным Стамбулу курдским и армянским землям, находящимся в состоянии перманентного антитурецкого движения[81]. Активизация сторонников тюркизма в Османской империи в нач. ХХ в. и довольно широкая популярность в общественных кругах страны их идеи объединения под крылом Турции всех тюркских народов была, бесспорно, напрямую связана с осуществлявшейся ею внешней политикой – младотурки видели в этой идее исторический шанс для спасения и укрепления государства. Однако союз с Германией и кампания «джихада» вынудили турецкое правительство формально «преобразовать» вызовы, обращённые, прежде всего, к населению тюркских регионов, стремясь сочетать пантюркистские взгляды с панисламизмом.
Хотя идеи пантюркизма получили распространение в Османской империи, но далеко не всеми гражданами они поддерживались. Пресса, переписка дипломатов и сотрудников военного атташата России в Стамбуле сообщали о политических репрессиях открытых противников младотурков, о выступлениях неподцензурной печати против внутренней и внешней политики их лидеров[82]. Атташе России в Стамбуле генерал-майор М. Леонтьев, например, сообщал в 1914 г. о расправах с несогласными с генеральной линией партии «Единение и прогресс», направленной на усиление армии в политической жизни страны и воссоединение «балканских османских» земель[83]. Голос оппозиции младотурками не воспринимался, они готовились решать проблемы вооружённым путём. Когда началась Первая мировая война, турецкое правительство объявило о своём нейтралитете, хотя в первые дни военных действий заключило секретное соглашение о военном союзе с Германией[84]. 10 августа немецким крейсерам «Гёбен» и «Бреслау» разрешили войти в Дарданеллы (эти крейсеры были вскоре переданы Турции и стали именоваться «Султан Селим» и «Медилли»), а 25 октября, по указанию Энвера-паши, и в Чёрное море. Вместе с турецкими кораблями они вскоре подвергли бомбардировке порты Одессы и Севастополя. Так Османская империя официально вступила в Первую мировую войну[85].
