Однако следует отметить, что вплоть до июля 1914 г. в правящих кругах Германии не было единого мнения относительно союза с Турцией. Руководитель Генерального штаба Хельмут фон Мольтке, например, считал, что Османская империя «в обозримом будущем» не способна стать союзницей Германии. «Турция в военном отношении – это нуль!» – заявлял он безапелляционно в марте 1914 г.[30]
Такого же мнения придерживались глава Немецкой военной миссии в Османской империи Лиман фон Сандерс и германский посол в Стамбуле Ханс фон Вангенхайм. Они считали, что турецкая внешняя политика очень переменчива и не имеет чётких ориентиров. Фон Вангенхайм ещё 18 июля 1914 г. отмечал: «Вне всякого сомнения, Турция сегодня не готова к союзническим отношениям. Для своих союзников она только создаст дополнительные трудности, и не сможет дать при этом ни малейшего преимущества. Политика Тройственного союза должна быть построена таким образом, что если Турция по истечении лет действительно станет фактором власти, не упустить из рук нити управления»[31]. Вангенхайм так оценивал военный потенциал Османской империи: «Если ранее мы говорили о Турции как о больном человеке, то теперь уже следует говорить о человеке умирающем. У неё нет никаких жизненных сил, и она находится в состоянии агонии. Наша военная миссия подобна врачебному консилиуму, собравшемуся у смертного одра неизлечимо больного»[32]. Так выражался компетентный и авторитетный германский дипломат за две недели (!) до заключения военного соглашения между Османской империей и Германией!
Немецкие военные стратеги ориентировались на план Шлиффена, который был направлен главным образом на европейский театр военных действий. Но тем не менее кайзер выражал убеждённость в том, при таких натянутых отношениях, когда Германия противостоит образующимся против неё большим коалициям, её «последним козырем является ислам и мусульманский мир»[33].
Несмотря на все сомнения и колебания, Германия всё-таки пошла на заключение секретного соглашения о союзе с Османской империей 2 августа 1914 г. Основную роль при этом, с одной стороны, сыграли общие экономические и политические интересы, а с другой – симпатия отдельных младотурецких лидеров, прежде всего Энвера-паши по отношению к Германии[34]. Известно, что в период с 10 по 27 июля Энвер-паша интенсивно обсуждал со многими высокопоставленными турецкими чиновниками возможность заключения военного соглашения с Германией. Cудя по сохранившимся документам, именно в этот период он согласовал с германским МИД объявление Турцией «джихада» в качестве ответа на якобы поддержку её Германией в период Балканских войн, а 32 немецких эмиссара отправились в Басру для того, чтобы развернуть по всей Османской империи «разъяснительную работу»[35].
Важно отметить и следующий факт: официальные документы германского МИД подтверждают, что вступление Турции в войну должно было быть направлено не против Британской империи и не с целью овладения Египтом – это всё оказывалось на втором плане. Турция виделась, в первую очередь, в роли противника России. 20 августа 1914 г. посол Вангенхайм получил телеграмму из МИД следующего содержания: «Главным приоритетом для кайзеровской Германии должно быть вступление Турции в войну против России. Только в дополнение к этому можно ускорить подготовку кампании в Египте». Примерно такое же указание дал статс-секретарь (министр иностранных дел) Готтлиб фон Ягов своим подчинённым 9 сентября 1914 г.: «Сейчас всё сводится к тому, чтобы Турция как можно скорее начала акцию против России. О египетской экспедиции можно будет подумать только после этого»[36].
Таким образом, можно наблюдать, что заключение военного соглашения между Германией и Османской империей 2 августа 1914 г. произошло в довольно-таки странных условиях, когда обе стороны вроде бы ясно осознавали реальное положение дел, но в то же время как будто авантюрно ввязались в масштабный военный конфликт, не до конца проанализировав все его возможные последствия. Иначе как можно оценивать такое стремление Германии максимально быстро подключить Турцию к войне, если её военные возможности оценивались, мягко говоря, скептически?
Макс фон Оппенхайм и «революционизация» мусульманского мира
Основные положения концепции «революционизации» были изложены в меморандуме «Революционизация исламских областей наших врагов», представлявшем собой, по сути, проект организации немецкой пропаганды в исламском мире. Автором проекта являлся вышеупомянутый М. фон Оппенхайм.
Для лучшего представления данной личности упомянем некоторые факты его биографии.
М. фон Оппенхайм родился 15 июля 1860 г. в Кёльне, в семье успешного финансиста – банкира Альберта Оппенхайма. Обучался юриспруденции в Страсбурге и Берлине. С нач. 1880-х гг. проявилась его страсть к путешествиям, которая была присуща ему потом всю жизнь. Во время таких поездок он вполне сложился как сторонник расширения колониальных владений Германии. Более всего его привлекали восточные страны: Турция, Африка, Ближний Восток, где он не раз принимал участие в масштабных археологических раскопках. Хотя М. фон Оппенхайм и не был подготовленным и дипломированным востоковедом, тем не менее он имел широкий круг знакомств среди политиков, дипломатов и учёных восточных стран. Несмотря на то что он придерживался католичества, фон Оппенхайма сначала не допускали к дипломатической службе из-за еврейского происхождения по отцовской линии, но благодаря необходимым знаниям, активности и природной настойчивости, он стал одним из главных «архитекторов» грандиозной немецкой пропагандистской кампании, охватившей целые континенты.
Лишь в 1896 г. он был официально принят на дипломатическую службу, став атташе в германском консульстве в Каире. Правда, в 1910 г. фон Оппенхайм по собственному желанию покинул дипломатическое ведомство, получил почётный титул министра-резидента (один из дипломатических рангов того времени) и сосредоточился на археологических раскопках на Ближнем Востоке. Однако в 1913 г. он вернулся в Берлин, и в 1914 г. вновь был принят на службу в Министерство иностранных дел, где и стал автором теории «революционизации» восточных народов. На тот момент «он был единственным знатоком Востока, который имел служебный опыт и через многочисленные сообщения показал свои навыки»[37].
Очень короткое время он возглавлял Службу информации по Востоку (СИпВ), которую сам же и создал, правда, уже в 1915 г. был отправлен в германское посольство в Османской империи и активно способствовал продвижению немецких интересов на Востоке. С 1920-х гг. Макс фон Оппенхайм сосредоточился на научной работе. В 1922 г. он основал Институт исследования Востока в Берлине, проводил многочисленные археологические раскопки в разных странах. Скончался М. фон Оппенхайм 15 ноября 1946 г.[38]
Надо отметить, что во время своих долгих путешествий в страны Востока у М. фон Оппенхайма сложилось стойкое убеждение в том, что панисламизм как объединяющая идеология обладает серьёзным потенциалом, турецкий султан как номинальный глава всех мусульман имеет огромное влияние на них, а Германия пользуется большим авторитетом в исламском мире. К таким наблюдениям он пришёл в результате изучения мусульманской прессы (это было одним из главных направлений его деятельности в генеральном консульстве в Каире), а также в результате многочисленных встреч и бесед с различными представителями мусульманского мира.
Меморандум «Революционизация исламских областей наших врагов» стал результатом его деятельности в Каире, позже во время его службы в политическом отделе МИД Германии, когда он имел доступ к информации, поступающей в министерство, и сумел вовремя воспользоваться этой возможностью. Этот подробный документ был представлен М. фон Оппенхаймом в октябре 1914 г. в МИД и далее передан в Высшую штаб-квартиру для представления кайзеру[39].
