Илзе вздохнула. Ну как на него сердиться? Мальчишка, внутри каждого мужчины есть этот самый «мальчишка». Желающий хвастаться. И наверное это хорошо, что именно ей, Илзе, удалось пробудить этого внутреннего проказника. Все же приятно быть особенной в глазах любимого мужчины.

– Что мы будем делать до вечера? – сменила тему Эртайн.

– Я могу показать тебе дом,- неуверенно пожал плечами Гарвести. – Ничего особо интересного.

– Покажи библиотеку,- покачала головой Илзе. – Что-нибудь по растениям. Хочу отдохнуть. У меня внутри будто струна натянута. Хочется плакать, смеяться, разбить что-нибудь и лечь спать.

– Увлекательная программа.

Илзе смущенно пожала плечами. Вот только библиотеку ей в тот день посмотреть так и не удалось. Позвонил ректор и на громкой связи пришлось участвовать в совещании. После которого Эртайн пришлось скачивать на линк документы и работать до самого ужина, минуя обед.

И только приятный, пряный запах мясной запеканки заставил куратора отвлечься от работы.

– Отличная модель,- Гарвести кивнул на линк, который серьезно увеличился в размерах и занял половину стола. – Не думал, что у тебя столько обязанностей. Поешь.

– Это дивная разница между преподавателем и куратором,- Илзе повела плечами. – Уже не просто преподаватель, но еще не декан.

– У травников есть декан?

– Говорят, да,- Эртайн пожала плечами. – Какая-то выдуманная личность, проходящая по документам. Да мне все равно, кто поставит грязнокровку деканом? Куратор мой потолок. У вас принято ужинать в комнатах?

– Нас сегодня не хотят видеть за столом.

– Нас? Или меня?

– Меня,- хмыкнул Гарвести. – Мне еще предстоит нудное объяснение с отцом. Кушай.

– И ты.

Поели быстро. Кэс успел нагулять аппетит, Илзе наметила себе обязательно спросить его как он провел день – ведь близкие люди интересуются друг другом. И, поспешно допив морс, вернулась в мир отчетов и таблиц.

Гарвести собрал тарелки на поднос, оставил кувшин с морсом и вышел, прикрыв дверь. Погруженная в работу Эртайн только угукнула – ей показалось, что он ее о чем-то спросил. И она поспешила согласиться, ведь плохого Кэс не предложит.

Гарвести перенес часть веса на трость. Не стоило выходит на пробежку так рано, но тянущая боль не дала толком выспаться. Чтобы не быть весь день вареной мухой следовало как-то взбодриться. Капитан не знал лучшего способа чем пробежка.

Не желая мочить в траве, капитан выбрал парковые дорожки. И попал в поле зрения главы рода. Расплата не заставила себя ждать – доверенный слуга отца приказал явится в Кофейный кабинет.

– Что ему-то не спиться?

– Милорд не ложился,- вздохнул старик и укоризненно покачал головой,- помирились бы вы с семьей. Матушка ваша плакать сегодня ночью изволила.

– Прекратите делать из меня капризного ребенка,- отозвался Гарвести. – Я либо вырос из этого дома, либо не дорос. Что не мешает мне любить свою семью.

Слуга только укоризненно вздохнул и продолжил путь. Кофейный кабинет – значит матушка все-таки убедила отца переехать со второго этажа на третий. Чудо. Не оттого ли всю пищу в доме приходится досаливать?

– Доброе утро,- Кассиан шагнул через порог.

В кабинете приятно пахло вишневым чаем. Отец сидел за столом. Глаза его покраснели, а веки припухли.

– Много интересного в прошлом твоей невесты. Ты знал, что ее контракт оплатил бывший муж ее матери? Не дал приюту забрать ее под свою юрисдикцию? Не могу понять почему,- милорд Гарвести с отвращением отбросил от себя линк.

– Ты просто не знаком с ее матерью,- хмыкнул Гарвести. – Думаю, это был его единственный способ гарантировано ей отомстить.

– Они развелись когда ребенку исполнился год – тогда и проявляется гетерохромия,- милорд потер переносицу. – Почему тогда он позволил забрать ребенка за Землю? Не понимаю. Я бы не отдал.

Гарвести пожал плечами:

– Он должен был привязаться к дочери, пусть она оказалась и не его. Но возможно он слишком сильно любил жену? И перенес боль от предательства на ребенка. Оттого и отдал. Зачем ты копаешься в прошлом Илзе?

Милорд Гарвести выбрался из-за стола и подошел к окну. Кэс сел в кресло. На столике стояла вазочка с конфетами. Этот сорт Кассиан помнил еще по детству – вязкая консистенция и вышибающий слезу мятный дух.

– Злишься,- отец стоял у окна. – Бесишься. Свое прошлое не отпускаешь.

– Вовсе нет,- Гарвести открыто улыбнулся и честно поправился,- теперь нет.

– Нашел себе женщину и всем доволен. Матери сердце разбил.

– Вы отказались от меня,- Кэс пожал плечами. – Я смирился и ушел.

– А разве тебя выгоняли?

– Мне кажется, это уже не важно.

– Я окажу вам поддержку,- милорд сел за стол. – Начнем политическую кампанию. Вашему заговорщицкому сборищу давно пора переходить к активным действиям. Да знаю я про вас, знаю. Я обо всех глупостях своих детей прекрасно осведомлен.

Кассиан только голову склонил. Он никогда не рассчитывал что-либо скрыть от отца.

– Почему тогда…- капитан не стал завершать фразу. Ни во что пристойное она не завершалась. А отец и так поймет.

– У моего отца, твоего деда, было еще три сына и две дочери. Дочерей не считаем, они ушли в другой род,- милорд начал набивать трубку. – Сейчас у моих братьев в общей сложности восемь детей трое из которых уже обзавелись внуками. Есть и другие родственники. Все мы – Гарвести. Единый, сильный род. Старый род. Наш род старше императорского, Кассиан.

– Я слышал это не один раз.

– Послушаешь еще. Ты захотел воевать. Не думая о последствиях для рода. Тебе приспичило и ты пошел. Защищать свою страну, свой дом – благородное дело, достойное. И я горжусь тобой. Но подумал ли ты о том, что ставишь нас под удар? Что общество настроено против военных?

– И что я должен был сделать? – сухо спросил Гарвести. – Остаться дома? Рассуждать за бокалом виски о несправедливости бытия?

– Прийти ко мне,- тяжело вздохнул милорд. – Получить новые документы и отправиться воевать под чужим именем. Мы стары, мы слишком много знаем. И наш род цел только до тех пор, пока мы сильны. А ведь под моей, моей Кэс, опекой не только Гарвести. Ты знаешь сколько молодых семей я прикрываю.

– Я…

– Ты думал, что я тебе запрещу,- кивнул милорд. – Детский подход. И я наказал тебя. Малое, принародное отлучение от рода – не наказание. А спасение политического влияния. Наказанием было то, как ты узнал об этом. И заметь, твоя мать смягчила мое решение. Я обо всем узнал последним, из газет. Дои-Гритт, сын! Да даже пойди ты воевать под своим именем, зная я заранее – я повернул бы все в свою пользу, в пользу рода!

– Я это понял,- спокойно ответил Кэс. – Я повзрослел, отец. Не под твоим крылом, но там, на линии фронта.

– И я это понял. Потому и говорю сейчас с тобой,- милорд Гарвести сердито пыхнул трубкой. – Жить у нас будете?

– Нет. Я отвык от дома, Илзе тем более здесь будет трудно. И к чему мучиться?

– Матери сам скажешь. Я, конечно, глава рода, но сообщать этой женщине плохие вести не собираюсь.

– Где Ивон?

– Летает. Два у меня сына и оба не удались. Род племяннику уйдет,- пожаловался милорд. – Построил воздушный пузырь и полетел со своей помощницей. Чувствую, вернуться они женатые и тоже здесь не задержаться.

– Может пришло время измениться?

– Нет. Центр семьи должен быть крепок. Кто-то вас, дураков, должен защищать. А девочка у тебя хорошая, смелая. Не отдавай.

– Ее воля не в моей власти,- серьезно ответил Кассиан. – Но сражаться за нее я буду до последнего.

– Звучит так себе. Учитывая, что только сражаться ты и умеешь,- милорд вздохнул. – Посиди уж, вместе на завтрак пойдем.

Кэс был удивлен. Он не догадывался о том, что ему на самом деле не хватало разговоров с отцом. Обсуждения новых законов и старых. Их влияния на современность. Раньше ему было интересно говорить. Теперь же больше хотелось послушать.