— Агния? — магистр Лазавей изумлённо взирал на меня с порога комнаты преподавателей. Удивление быстро сменилось беспокойством. — Кто это вас?

— Демон в женском обличии, — вздохнула я. — Магистр Анук отпустила, я не прогуливаю…

Магистр раздражённо отмахнулся: глупости говоришь, и заявил, что учёба для меня сегодня закончена, после чего вызвался проводить до лазарета.

— У вас студенты, я сама прекрасно дойду.

— Нет у меня сейчас занятий, а дойти… Считайте, верну долг, — усмехнулся Лазавей и напомнил, как полтора года назад я назойливо заботилась о его здоровье.

— Но у вас же была рука сломана…

— А у вас нос. И это гораздо хуже: без сращивания не обойтись.

Магистр протянул носовой платок: заметил, что мой уже целиком пропитался кровью. Поблагодарила и оперлась на руку Лазавея. Тот ободряюще похлопал по плечу, заверив, что магистр Аластас — знаток своего дела.

— Помнится, вы синяк сами вылечили, — воспользовавшись моментом, осторожно прижалась, уловив запах туалетной воды магистра. Так, и давно он им пользуется? Впрочем, откуда мне знать: раньше не принюхивалась. Что-то ненавязчивое, слабенькое, свежее.

— На вашем месте я бы не поручал мне свой нос, — усмехнулся Лазавей. — Вдруг неправильно сращу хрящ? И, Агния, не стоит так откровенно… хмм… стремиться оказаться поближе.

Значит, мне прижиматься к нему нельзя, а ему поддерживать меня за талию можно. Странная мужская логика! В этот раз хотя бы не отчитал, не обвинил в лёгком поведении.

В лазарете одиноко скучал помощник лекаря. Я его не знала — практикантов у магистра Аластаса всегда хватало. И все неказистые, увлечённые наукой, а не собственным внешним видом.

Лазавей усадил меня на стул, велев студенту оказать посильную помощь, а сам отправился на поиски магистра Аластаса. Когда он вернулся, я лежала на кушетке с предсказуемой ватой в носу и холодным компрессом на лбу. Вид, наверное, имела жалкий, но Лазавея, кажется, это не пугало. Магистр подошёл, положил одну руку мне на переносицу, другую — на висок. Сосредоточился, будто уйдя в другой мир, и обернулся к магистру Аластасу:

— Вроде, ничего серьёзного, без истощения магического резерва. Я, конечно, не специалист, но…

— …но в рамках самовыживания лечебное дело знаете, — с добродушной улыбкой закончил Аластас. — Не прибедняйтесь, Эдвин, все боевые маги врачевать умеют. Только откуда у девочки резерв? Она ведь с Общеобразовательного.

— Да есть крохотный. Преподаватели Иных у неё зачатки дара обнаружили.

— Тайо постаралась? — лекарь отстранил Лазавея и присел возле меня. — Помню её, как же. Много тогда ворчали, что ректором назначали женщину, но человек тремя видами магии владеет… Ладно, что тут у нас?

Не выдержав, ойкнула, когда Аластас вытащил затычки и надавил на горбинку носа. Слёзы брызнули из глаз, пальцы судорожно вцепились в простыню.

— Ну? — набросился на лекаря Лазавей. — Перелом?

— Трещинка. И пара ссадин на лбу. Сейчас всё исправим.

Аластас закатал рукава и сплёл паутинку из зелёных нитей. Прищурил один глаз и накрыл ею мой нос.

Защипало, зазудело. Ноздри разбухли, будто от простуды.

Попросив не двигаться, лекарь ловко вправил нос и ещё с минуту что-то творил с ним.

Боль ушла, только дышалось с трудом.

Лекарь тем временем приподнял мне голову и накрыл затылок и лоб ладонями. От их прикосновений стало так тепло, хорошо, потянуло в сон. Не удержалась, зевнула и прикрыла глаза.

— Готово, — донёсся сквозь дрёму голос магистра Аластатаса. — Это не магия, физическое воздействие. Девочка ударилась обо что-то твёрдое, падала с высоты. Толкнули, очевидно. А ещё у неё в носу вода.

— Спасибо, — посуровевшим голосом поблагодарил Лазавей. — С ней можно поговорить?

— Конечно. Девочка совершенно здорова, только пусть нос с денёк не трогает.

На миг воцарилась тишина.

Я всё никак не могла открыть глаза, только слушала, поэтому и не заметила, как магистр Лазавей подсел ко мне.

— Не выспалась? — Лазавей погладил меня по волосам. Почувствовав, что я собираюсь встать, удержал: — Лежите, вам нельзя совершать резких движений.

То есть заработала-таки сотрясение? Поначалу и не заметила.

Открыла глаза и, смутившись, отвернулась: магистр смотрел в упор. Он был так близко: наклонился, практически навис над моим лицом. Почему-то пересохли губы, захотелось облизать их языком. Вот леший, будто на иголках!

Где-то на подкорке сознания мелькнула мысль: поцелует, и сердце пустилось в бешеный галоп, нагоняя кровь к лицу. Наверняка пунцовая, под цвет носа.

— Это Осунта, Агния? — тихо спросил Лазавей.

Ох, расстояние между нами стало критическим, еле сдерживалась, чтобы не податься вперёд и не сложить губы трубочкой. Только сомневаюсь, что магистр оценит такое проявление чувств, пусть уж сам… Ох, как хотелось, чтобы он сам!

Замечтавшись, вздохнула.

— Агния, — вернул из мира грёз вопрос магистра, — это сделала Осунта Тшольке? Её видели сегодня в Студенческом доме, да и ночью, сдаётся мне, она что-то натворила. Вы упоминали демона в женском обличии — на неё похоже.

Ещё раз вздохнула и кивнула: когда так спрашивают, промолчать невозможно.

Лазавей закатил глаза и выпрямился. Сделал круг по комнате и пробормотал:

— Только женских войн мне не хватало! Две ревнивицы на птичьих правах.

Значит, так, да? Прав у меня нет? А кто только что авансы делал, кто ночью обнимал? То хлопотал вокруг, проявляя заботу, то птичьи права. Не выдержала и зло прошипела:

— Забудьте, что я вам по дури брякнула. Не люблю я вас, так Осунте и передайте, пусть не утруждает себя утренними визитами.

— С Осунтой я поговорю, а вам советую успокоиться.

Конечно-конечно, я помню, что вы преподаватель. Отвернулась к стене и закрыла глаза, подумывая о вечернем визите в кабачок. Того, что произошло дальше, я не ожидала: Лазавей поднял меня на ноги и несколько минут удерживал навесу. Не знаю, называлось ли это полноценными объятиями, но закончилось всё именно ими.

Он сам положил мне руки на талию, позволил мне обнять себя за шею и, покачав головой, произнёс:

— Разве вы не ревнивица и разве у вас действительно есть какие-то права? Так за что же вы обиделись?

Счастье длилось недолго: всего пару минут. Магистр отпустил меня, собрался уходить, а я всё стояла и кусала губы, гадая, испытывает ли ко мне Лазавей хоть какие-то чувства. В итоге не выдержала и робко спросила:

— Могу я надеяться? Или у вас намечается свадьба?

Магистр развернулся и удивлённо глянул на меня:

— Какая свадьба? С кем?

— С магистром Тшольке, она сама говорила, будто вы…

— Так… — втянув в себя воздух, протянул Лазавей и быстрым шагом направился к двери. Сдаётся, Осунта забыла посвятить его в свои планы.

Решив, что здоровым в лазарете делать нечего, решила вернуться на занятия. Учёба в Школе иных доказала, что конспект лучше вести самой — в голове больше откладывается. На третью пару поспею, а пока быстро перекушу: с утра как-то не до того было.

Пара по демонологии началась с визита ректора. Пришёл он не один, а с Осунтой Тшольке. Вид у магистра был несчастный и обиженный.

— Агния Выжга, встаньте, пожалуйста, — обратился ко мне ректор.

Все взоры с интересом устремились на меня. Сокурсники пихали друг друга локтем, строя догадки, чем же я провинилась. Сама я догадывалась, о чём пойдёт речь, только не знала, во что всё выльется. Хотя и так ясно — в исключение. Утешало, что и Тшольке достанется. Вот бы уволили!

Я вышла вперёд и встала рядом с преподавательским столом.

Осунта метнула на меня гневный взгляд и расползлась в фальшивой улыбке.

— Речь пойдёт об утреннем инциденте, — начала она, скользя взглядом по лицам студентов. — Часть из вас стала свидетелями, как я ударила студентку Агнию Выжгу. Признаю, моё поведение недопустимо для преподавателя, но после бессонной ночи и борьбы с демонами банально сорвалась. Увы, госпожа Выжга просто не вовремя попалась под руку, да и провоцировала меня хамством. С её стороны так же имела место череда порочащих честь будущего мага поступков. Часть касалась меня, поэтому я и решила переговорить с ней. Полагаю, Агния согласиться поведать и о своём поведении.