Захмелев, я, кажется, ляпнула лишнего, упомянув Магнуса, свою не сложившуюся личную жизнь и проблемы в учёбе.

Ксержик хмыкнул, поинтересовавшись, что за Магнус, не некромант ли? Под его хитрым косящим глазом невольно потупилась и пробормотала, что просто поспорила.

— Дожили: девочки на парней спорят! — рассмеялся Ксержик. — Из-за учёбы, говоришь? Ну-ну. Парень умный, способный, таверну 'Гусиная шейка' любит. Часов в восемь всегда там застанешь. А остальное… Нюни с забора сними. Или на тебя так помолвки действуют?

Перебравшись ближе, госпожа Тайо обняла меня за плечи и кинула некроманту:

— Вон поди со своей тактичностью. Шоколадный пирог купи, поедим потом. Правда, — она усмехнулась, — половина всё равно попадёт в твой бездонный желудок. Сахара в крови не меряно, как не забродил ещё!

— И что ты к сладкому привязалась? Или раз некромант, то должен кости жевать?

Я ожидала, что Ксержик обидится, но он и не подумал, встал и направился в прихожую. Оттуда крикнул:

— Маргарита, в такой час только чёрствый добуду. Давай что-то другое?

— Да что угодно, просто погуляй полчасика. Я хочу с твоей дочерью познакомиться, о женском поговорить.

Некромант хмыкнул, пробормотал что-то неразборчивое и ушёл.

— У него день рождения скоро, купи конфет с фундуком, — заговорщицки подмигнула госпожа Тайо и попросила: — Дай кружку.

— Но вам нельзя, госпожа ректор, — запротестовала я, когда будущая мачеха потянулась к бутылке.

— Когда очень хочется, можно, — подмигнула госпожа Тайо, плеснула себе полынной настойки и начала водить над кружкой ладонью. — Понижаем градус — и пьём. Я ведьма, я знаю, что вредно, а что полезно.

Ректор опрокинула кружку в рот и закусила краюшкой хлеба. Потом обернулась к печи и поманила пальцем сковороду с ужином. Ловко подхватила за ручку, будто чугун ничего не весил, и водрузила на стол. Я достала тарелки и вилки, и мы предались чревоугодию.

Оказалось, что модифицированная госпожой Тайо настойка, смешанная с морсом, намного вкуснее, чем чистая. А под картофель с грибочками — заглядение.

Как-то само собой завязались тёплые отношения. Маргарита мне и до этого нравилась — да, это она настояла на том, чтобы я звала её по имени, раз скоро породнимся, — как умело она укрощала учеников! Казалось бы, такая миниатюрная, хрупкая — а утрёт нос любому преподавателю! О ней с уважением отзывались, боялись.

Ксержик всё не возвращался, а я не помнила, какую кружку выпила. Маргарита тоже пила, но разбавляла настойку сильнее и цедила маленькими глоточками. Однако это не спасло от лекции на тему: 'Мужчина и жизнь с ним'. От некоторых замечаний я хихикала и недоумевала, как некромант может обожать такую женщину.

— Да любит, шельмец, жениться четвёртый год пытался. Но всякий раз я махала перед его носом Уставом и кодексом нравственности преподавателя, — развалившись на стуле, вещала чуть захмелевшая ректор. — Не смог десять лет назад подсидеть — теперь отыграться решил. Но фиг ему!

Маргарита смеясь показала невидимому жениху кукиш, а потом позвала меня на улицу, погулять.

Никогда бы не подумала, что на кладбище может быть весело.

Маргарита учила меня обороняться от нечисти, а потом и вовсе решила поиграть с ней в салки. Отрывала от праведного сна какого-нибудь покойника с предрасположенностью к ночным похождениям и гоняла с воплями и свистом между могилок.

Ведьминская часть сущности проявилась в полётах ректора. Она оседлала какую-то ветку, подняла её в воздух и начала выписывать восьмёрки в тёмном месте. Этого ей показалось мало и, заметив какую-то нечисть, Маргарита резко спикировала вниз и спрыгнула ему на плечи.

Сначала я испугалась, торопливо пытаясь вспомнить хоть что-то из учебного курса, даже за ножик схватилась — теперь постоянно носила с собой, — а потом рассмеялась: так потешно была ректор верхом на воющем нечто. Её импровизированная лошадка носилась туда-сюда по окраине Ишбара, а потом, послав к лешему наглую ведьму-магичку, не желавшую не слезть, ни убить, ринулось к реке.

Маргарита совершила головокружительное сальто и приземлилась на берегу. Нечисть же с громким 'плюх' ушла под воду.

— Опять развелись, — пожаловалась раскрасневшаяся ректор. — Надо учеников отрядить на трудовую практику: всё лучше, чем Школу после их шалостей ремонтировать.

Провела рукой по волосам — и растрёпанных косм будто ни бывало.

— А разве можно… Вы же ребёнка ждёте, — укоризненно заметила я.

Набегалась порядочно, ноги гудели. Зато практика. Она у меня богатая благодаря Ксержику, ещё полгода назад язык на сторону бы высунула, а так просто тяжело дышала.

Как-то не думая, сотворила светлячок — и уставилась на него в недоумении. Потом поняла — поцапалась, когда огородами Маргариту догоняла.

— Пить или колдовать? — ректор устроилась рядом. — Пить больше не буду, просто надо же отпраздновать? Да и какой девичник без спиртного? А колдовать до конца не вредно: магия-то своя.

Подморозило, изо рта шёл пар, и Маргарита снова принялась чаровать, оттапливая воздух. В итоге вокруг образовалась лакуна июльского зноя посреди ноябрьской стужи.

Повалил снег. Я подставила ему ладони, но, увы, снежинки таяли раньше, чем касались меня.

— А ты славная, — протянула ректор. — Понятно, почему Алоис под крыло взял. И чтобы надавить на меня тоже. Тварь он, но обаятельная. Цени его, умный ведь.

Я кивнула. Отношение к Ксержику за последние полгода изменились: тесное общение способствовало. И давнее желание дать по роже и плюнуть в лицо не возникало. Не обязан он был жениться на маме и хорошо, что не женился, потому как ничего хорошего из этого бы не вышло. Вот Маргарита ему пара, а крестьянка… Да и гулял бы напропалую. Кому такое счастье нужно? Связалась с таким по юности, потом расплачивалась.

Заложив руки за голову, мы разлеглись на земле, подогретой магией.

Маргарита расспрашивала, каково это, рожать, каких сюрпризов, кроме тошноты по утрам, ожидать. Я с готовностью отвечала, а потом, осмелев, предложила помощь в выборе платья.

— А, надену любое! — махнула рукой ректор. — Не девочка. Десять лет вместе живём, невеста с животом — нечего невинность изображать! Я лучше праздник хороший устрою, — она выдержала паузу, — объявлю всем выходной. Точно запомнят!

Хихикнула, представив, как отреагируют ученики на радостное известие. Сплетни поползут задолго до января: шила в мешке не утаишь, а студенты — существа шкодливые.

— Маргарита! — голос Ксержика звучал неласково. Даже очень. С укором и осуждением.

Ректор фыркнула и бровью не повела.

Некромант возник в нашем поле зрения через минуту. Недовольный, насупленный и со свёртком в руках. Судя по запаху, в полотенце был завёрнут пирог.

— Ара, в глаза мне посмотреть не хочешь?

— А ты план занятий на следующее полугодие представить не желаешь? — парировала ректор, рывком поднявшись на ноги. — Что руки в бока упёр? Я не умертвие, не боюсь.

— Кто тебе пить разрешил? И на холодном сидеть?

— Алоис Ксержик, извольте следить за тоном, с которым говорите с начальством! — рявкнула Маргарита.

Я вздрогнула. Некромант тоже. Видимо, Маргарита Тайо в гневе представляла для него опасность.

— Вот так, магистр, вы не в своём классе, — ректор забрала у него пирог и одарила пристальным взглядом. — Ваше поведение давно вызывает вопросы. Предупреждение в личное дело. И внеурочные занятия с группой метаморфологов: у них искусство иллюзий хромает. Вы хороший специалист в данном вопросе.

Ксержик ответил вопросом:

— И на каком же основании госпожа ректор делает мне взыскание? Назовите пункт Устава, который я нарушил? А вот вам неплохо бы освежить знания по курсу акушерства и строению человеческого организма. Полагаю, госпожа Гвитт с радостью предоставит вам необходимые материалы.

— Значит, так? — нахмурилась Маргарита. — За старое?

— Просто волнуюсь, Ара, — мгновенно сменил тактику некромант.

— Спасибо, конечно, но я квалифицированный маг, сама справлюсь. И чистую настойку не пила. А теперь хватит выяснять отношения: пирог остынет.