- Лучники на лодках или островах? – спросил Арлен.
- Лучников я хочу разместить на блокаде у устья реки. Атлатлы и мечи будут разделены между берегом реки и островами. Я не хочу оставлять народ без защиты, как в прошлый раз.
- Берег озера будет открыт, - сказал Кольм. – Даже если мы уберем народ на острова, не стоит пускать алькоранцев в деревни.
- Сильвервуд прикроет этот берег, - сказал Валиен. – На островах наш народ толком не поможет. Мы спустим лучников ниже по склону, наши мечники займут места у озера.
- Хорошо. Перед встречей с советниками еще нужно обсудить, где мы будем. Мы не можем находиться в одном месте, - твердо сказала я. – Арлен, останешься с атлатлами на Четырецвете.
- Нет.
Я подняла голову. Он облизнул губы.
- Не Четырецвет. Поставь меня на Грейраен.
- Четырецвет лучше…
- Там живет семья Сорчи, - сказал он с красными ушами. – А целюсь я уже не так хорошо.
Я мрачно посмотрела на него и повернулась к карте. Он докучал словами о Сорче во время изгнания, но странно прятался от ее внимания теперь, когда мы вернулись. Но у меня не было времени переживать о его любви.
- Ты будешь на Четырецвете. Точка. Кольм будет на берегу реки. А вы…
- Вал – хороший мечник, - сказала Мэй. – Я пойду с лесной стражей, а он может остаться на берегу озера.
- Хорошо. Я буду на блокаде.
- Тебе стоит остаться в Черном панцире, - тихо сказал Кольм.
Я повернулась к нему.
- Только не снова, Кольм. Я не хочу попасться тут, как в прошлый раз. Если корабли Селено пересекут границу, они сюда отправятся первым делом. Я не буду тут в лучшей безопасности, чем на реке, - я выпрямилась, развернув карту. – Я хочу посмотреть в глаза людей Селено, когда они постучат в дверь моей страны.
* * *
Той ночью спать мне мешал бесконечный список задач и запасных планов. Я лежала на спине, смотрела на рисунок рыбьей чешуи на пологе, пока уже не смогла это терпеть. Я отодвинула полог, включила лампу и встала у стола, записывала свои мысли на пергамент. Я расхаживала, бормоча, порой замирая у зеркала, чтобы обсудить планы. Проблемы важнее я обсуждала, стоя перед камином, над которым висел портрет родителей. Художник точно передал взгляд недовольства, что часто бывал у моей матери, этот взгляд говорил, что она разочарована, но сдерживает это. Этот взгляд сопровождал ее часто повторяемую фразу: «Ты – страна».
Эти слова стали моей мантрой утром и успокоением вечером, напоминанием, что мои слова и поступки были не в пустоте. Что я вела себя и говорила за несколько тысяч людей, что их жизни и благополучие были в моих руках, как и моя жизнь. Эта фраза гнала меня по южным водным путям, когда напали Алькоро, довела меня до берега Пароа в нашем изгнании. Фраза стала моим повторяющимся кошмаром, жестоким признанием поражения в защите народа. Она вела меня по горам Сильвервуда за Мэй, давала сил против алькоранцев, когда мы дырявили их корабли.
И питала меня теперь. Я стояла перед портретом матери с этой фразой в голове, которая успешно толкала меня к проверке мыслей, слов, заставляла действовать осторожнее. Этот раз был таким же. Я позволила ее недовольному взгляду пронзить меня, и мне нужно было выпрямиться, улучшить стратегию, чтобы она не нашла ошибки.
Когда усталость разбила тревогу, я опустилась в кресло у камина, прислонила гудящую голову к подушке. Но я снова встала через пятнадцать минут, воспоминание вырвало меня из сна. Я подошла к столу, сломала два пера в спешке. Всю ночь в голове крутились два слова.
«Больше никогда».
Я не знала, когда уснула, но как-то смогла. Я проснулась в кресле у окон с видом на озеро, лоб был прижат к холодному стеклу. Я даже не помнила, как сюда села, как оказалась среди бело-голубых штор. Мир снаружи был клубами тумана. Озеро пропадало и появлялось за балконом, серое в тусклом свете утра. Я подняла голову, потянула замерзшие конечности. Мысли тут же забурлили снова. Мне нужно было, чтобы люди наполнили бочки и ведра, чтобы тушить дома. Мне нужно было убедиться, что цепи в реке не заржавели. Мне нужно было идти. Двигаться.
Мне нужно было плыть.
Я вытащила из шкафа шерстяной плащ и вышла из спальни, пока не передумала. Я прошла к личной лестнице, стража внизу вздрогнула, когда я прошла мимо них, как и стражи за дверями, ведущими к озеру.
- Не переживайте, - шепнула я раньше, чем они заговорили и заставили меня передумать. Я сбросила туфли, пошла вперед, камень холодил и жалил ноги. Я бросила плащ на перила, спустилась по ступенькам и пропала в озере. Стоило переодеться в наряд для плавания, но я не думала об этом, а гребла руками и погружалась все глубже.
Холод пронзил меня, кожа напряглась, а мышцы замерзли. Я погружалась, тело сжималось, пытаясь отыскать тепло. Пальцы впились в плечи, колени прижались к груди. Я содрогнулась, резким движением развернулась, заставляя конечности выпрямиться. Я взмахнула руками назад, отталкиваясь от воды, плывя дальше к слабому свету. Мрачное дно озера осталось позади, водоросли покачивались от мягкого потока. Я развернулась в воде и расслабила тело, гребла руками все дальше и дальше, пока в теле не появилась первая нить тепла.
Я неслась по каналу между Черным панцирем и островом Грейраен. Я плыла к Лунному дну, раковины не было видно во мраке. Днем свет отражался от ракушек, но сейчас была полная тьма. Я опустилась в глубины, наслаждаясь движением воды у кожи. Свет с поверхности угасал, и я вытянула руки, чтобы ощутить бесконечные ряды ракушек на дне, они трепетали от моих пальцев.
«Как спина дракона, - часто говорила Ама. – Словно монстр озера спит. Словно лицо великана в прыщах».
Ама. Она умела доставать непримечательные ракушки и доставала из них большие жемчужины или жемчуг уникального цвета. Она как-то нашла жемчужину размера и цвета голубики. Она отдала ее Кольму, и он был на их свадьбе с брошью из этой жемчужины на плаще. Я не думала о той броши, вернувшись на озеро. Что с ней стало? Алькоранцы увезли почти все мои украшения во время своего правления. Брошь постигла та же судьба?
Я перевернулась на спину и смотрела на утреннее небо за поверхностью. Конечности гудели, холод воды смешивался с жаром движений. Этого я и хотела, погружения в сердце страны. Я почти уснула, покачиваясь на глубине. Я вытянула перед собой руки, белые во мраке. Я не позволю Селено добавить горя мне и моему народу. Он не посмеет снова отобрать у меня мое озеро. Я не была неподготовленной королевой, как четыре года назад. Я буду готова и ждать, и он пострадает за нападение.
Я схватила под собой ракушку и бросилась к поверхности. Воздух заструился на моей влажной коже, я плыла к берегу, сжимая ракушку в кулаке. Туман начал подниматься с озера, небо розовело за горами. Я приближалась к месту, откуда нырнула, но тут увидела фигуру, тихо идущую по берегу озера, темная тень в тумане.
Мэй.
- Ты просто безумна, - сказала она, когда я вынырнула, ночная рубашка прилипала к коже. – Что тебя заставило залезть в воду при такой температуре?
- Мне нужно было подумать.
- Чашка чая полезнее, чем холод.
- Мне станет холодно минут через десять, - я схватила плащ и укутала плечи. – Что ты так рано? У вас медовый месяц.
Она пнула камешек в воду.
- Я в этом не опытна, но вряд ли в медовый месяц ищут, куда расставить лучников.
Я выжала волосы.
- Ох.
- Он уехал проверить берег реки до того, как я проснулась. Оставил записку и пирожок, - она хмуро смотрела на воду, отражающую мягкий свет.
Я бросила ей ракушку.
- Хочешь найти первую жемчужину?
- Я могу обменять ее на лодку?
- Мэй.
- Знаю, знаю, - она прижала ладонь к глазам. – Собраться.
- Ты нужна сейчас Валиену. Твои навыки и твоя поддержка. А не твои обвинения.
- Знаю. Прости. Плохая из меня королева. Просто… я думала, что брак покончит с сомнениями прошлого. И больше не будет тайных встреч за сотни миль. Больше никаких хозяев гостиниц, готовых нас выдать. Больше никаких тайн от его отца. Никаких прощаний, - она вздохнула и опустила руку. – Но ты права. Я глупо себя веду. Хватит. Больше скулить не буду.
