— Я переношу флаг на «Тонэ», — гневно сказал Ивабути ближайшему офицеру. — Убедитесь, что портрет Императора будет должным образом перенесен на шлюпке. Я пойду следом.

Заслуженный линкор почти заблокировал собой канал, и он понимал, что противник, скорее всего, снова уйдет в сгущающуюся тьму на востоке. Но я пойду следом, Мидзути, сказал он сам себе в холодной ярости. Да, я пойду следом…

«Киров» медленно шел на юг в сгущающуюся темноту, окрашенную золотом за кормой. На севере темные грозовые облака хмуро надвигались через зеленый силуэт берегов Папуа-Новой Гвинеи. Он двигались на юг в течение часа, после чего замедлились до пяти узлов, чтобы Быко смог отправить водолазов с ацетиленовыми горелками и пластинами пластыря.

Это была инновационная технология, созданная русскими в 2018 году специально для заделки корпусов кораблей в подводной части, и представлявшее собой набор панелей, которые можно было расположить снаружи корпуса, чтобы заделать пробоину. У пластин имелись эластичные уплотнительные кромки и набор предварительно просверленных отверстий под заклепки, чтобы установить их поверх корпуса, а затем приварить. Панели имели метра двадцать в длину и два с половиной в ширину, и пробоина требовала установки трех, чтобы закрыть пробоину шириной два с половиной и длиной четыре метра. После установки пластыря Быко смог задействовать насосы, чтобы осушить затопленные отсеки, а инженерный персонал смог попасть внутрь, чтобы укрепить пластырь изнутри. Эта работа заняла много времени, но корабль, тем не менее, смог продолжить путь.

Водолазам потребовалось около часа, чтобы срезать зазубрины подводными горелками и подготовить место для установки пластыря, а затем еще полтора часа, чтобы установить сами панели. В это время Ка-40 держался за кормой корабля, ведя наблюдение за Торресовым проливом. Однако очевидное присутствие мин в каналах вынудило японцев ждать подхода эсминцев соединения Хары, дабы проверить их прежде, чем рисковать вводом капитальных кораблей в эти узкие проходы. Судьба «Кирисимы» служила им наглядным примером. Тем не менее, Ивабути переместился на крейсер «Тонэ», кипя от гнева из-за задержки. На «Кирисиме» остались еще тысяча человек, так как опасности дальнейшего затопления не было, однако севший на грунт линкор мог стать легкой добычей для В-17 Союзников из Кэрнса или Таунсвилла. Истребители А6М2 с авианосцев Хары держались над остовом линкора в предзакатных сумерках, пока наступившая темнота не отменила угрозу.

Пока что экипаж «Кирова» использовал задержку, чтобы завершить ремонт и восстановить ход. Они заканчивали последние сварные швы около 21.00, когда Роденко доложил о том, что наблюдает что-то большее, чем грозовые облака. С востока приближалась небольшая группа самолетов.

— Должно быть, они из Порт-Морсби, — сказал Федоров. — Вероятно, японские бомбардировщики или морские разведчики.

Это действительно была эскадрилья двухмоторных бомбардировщиков G3М2, известных как «Нелл», отправленная на поиски корабля противника в сумерках. Двенадцать машин двигались широким фронтом из Порт-Морсби на запад четырьмя звеньями по три самолета. Однако лишь один из каждой тройки был оснащен торпедами, так что угроза в действительно была не столь значительна, как представлялось на экране радара.

Звену номер три повезло — или не повезло, потому что их курс вывел их прямо на «Киров», и Федоров мог видеть, что остальные самолеты направлялись в районы к северу и к югу от них. Они обсудили, следовало ли им атаковать их дальнобойными ракетами, но в итоге они решили, что так только раскроют свою позицию. Поэтому они решили подождать, надеясь, что вражеские самолеты пройдут мимо, но вскоре были разочарованы. Три самолета снизились, явно заходя в торпедную атаку, и Карпов, помня о разрешении действовать по усмотрению, решил, что лучше всего будет сбить их комплексом «Кинжал». Кормовые пусковые установки были опустошены, но у них все еще оставались девятнадцать ракет в носовых. Он использовал три, сбив все три самолета на удалении шестнадцать километров.

Когда звено?3 пропало без вести, японцы поняли, что у них есть приблизительные координаты вражеского корабля, получившего кодовое обозначение «Мидзути». Однако командир аэродрома в Порт-Морсби не хотел привлекать больше своих драгоценных бомбардировщиков для удара. Его летчики не были должным образом подготовлены к действиям против кораблей, так как их основной задачей был ответ на непрекращающиеся налеты из Кэрнса и действий против последнего вражеского форпоста на Новой Гвинее в Милн-бэй. По этой причине он просто передал предполагаемые координаты противника адмиралу Харе и пустил дело своим чередом.

Темнота и дождь были кстати в ночь, когда на «Кирове» завершились ремонтные работы и корабль, наконец, возобновил движение в 21.40. Сначала они двигались медленно, на десяти узлах, чтобы проверить прочность пластыря. Удовлетворившись итогами, Федоров приказал дать двадцать, а затем направился вниз, чтобы найти адмирала и доложить. Карпов оставил за старшего на мостике Роденко, и корабль медленно двинулся на юг под теплым летним дождем, направляясь в ярко-синее Коралловое море.

В это же время авианосцы Хары достигли западных подходов к Торресову проливу, и эсминцы начали разведку каналов для их прохода. Главный Канал Принца Уэльского был перекрыт остовом «Кирисимы» и требовалось найти альтернативный проход. Каналы Дэймона и Симпсона севернее были слишком мелкими для авианосцев с осадкой 8,8 метров, так что было решено рискнуть и пройти к югу от Острова Принца Уэльского к каналу Эндевора около мыса Йорк. У японцев имелись хорошие карты региона, а глубина пролива Эндевор составляла от десяти до тринадцати метров, что было достаточно для прохода авианосцев, однако такой маршрут привел их в поле зрения небольшого австралийского командного аванпоста на острове Хорн.

Подразделение лейтенант-коммандера Фентона занималось поиском места для развертывания аэродрома под охраной небольшого ополченческого батальона лейтенант-коммандера Дэвиса. Они хорошо рассмотрели небольшую группу японских кораблей в составе пяти эсминцев, тяжелого крейсера «Тонэ», легкого авианосца «Дзуйхо», а затем появились изящные новые тяжелые авианосцы «Сёкаку» и «Дзуйкаку». Крейсера «Нати» и «Мёко», имевшие меньшую осадку в 6,3 метра, смогли пройти к северу от остова «Кирисимы». Далеко за авианосцами к проливу направлялись крупные линкоры «Муцу» и «Нагато» в сопровождении еще одной своры эсминцев.

Гарнизон острова Хорн получил нечто большее, чем несколько шальных снарядов в качестве платы за сидение в первых рядах. Они засели в окопах с биноклями, в грязи под дождем, наблюдая за японским флотом, медленно проходящим пролив. Очевидно, намечалось что-то крупное, раз все эти корабли следовали на восток, так что они отправили полный доклад по рации на мыс Йорк. Австралийское командование вскоре было проинформировано о том, что японцы всеми силами пытались настичь таинственный корабль, все еще остававшийся в Коралловом море — корабль, который смог потопить тяжелый крейсер «Хагуро», превратить линкор «Кирисима» в разбитый остров, загородивший собой канал, и отбить все воздушные атаки, предпринятые японцами.

В штаб-квартире FRUMEL в Монтерейских апартаментах вечер переставал быть томным. Осборн и Новак провели весь день за приемом телефонных звонков от британских офицеров связи из Перта, которые, похоже, всеми силами мутили воду. Между тем, расшифровки японских переговоров указывали на то, что противник очень озаботился таинственным кораблем, получившем кодовое обозначение «Мидзути». Осборн и Новак были не меньше обеспокоены, так как, похоже, не было никакого объяснения появлению этого корабля, пока в сумерках 26 августа не было получено очень странное сообщение из Британии.