На Земле по-прежнему можно встретить представителей племени чероки, в то время как все остальные племена давным-давно либо растворились в нынешней космополитичной культуре, либо доживают свой век как забавные фрики, пережитки времени. Упертые чероки так и не хотят учиться на собственных ошибках. До меня доходили слухи о последней их безумной идее: они затевают совместно с Вьет-Амами и Израильско-Азиатско-Тихоокеанским союзом совместный проект по терраформированию Венеры. Звучит, конечно, смехотворно.

Впрочем, их нынешняя деятельность уже не имеет отношения к теме нашего разговора. Вот если бы мой предок Секвойя и его собратья сумели полностью перенять стиль жизни и мышления белого человека, они бы заработали для себя тепленькое местечко в его культуре и мирно растворились бы в ней, безо всяких страданий. Если же они продолжали сопротивляться, ведомые бездумным упрямством, подобно многим их соседям-индейцам, они бы, разумеется, все равно подверглись гонениям, но рано или поздно «добрые» потомки белого человека сменили гнев на милость.

Вместо этого чероки попытались нащупать компромиссный вариант, объединив очевидные преимущества западной цивилизации и сильные стороны собственного культурного наследия. Они экспериментировали и были взыскательны. Шесть долгих столетий они торили свой особый путь и пострадали от этого больше, чем какое бы то ни было другое племя.

Мораль моего рассказа, должно быть, очевидна. Мы, человеческая раса, столкнулись с той же дилеммой, что и индейцы, и должны сделать выбор: либо упорно воротить нос, либо всем сердцем впитать насчитывающее миллиард лет культурное наследие, предложенное Библиотекой. И пусть каждый, кто твердит о нашей избранности и особом пути, вспомнит опыт чероки. Они проделали долгий путь, и он еще не завершен.

Джейкоб умолк, и в зале надолго повисла гробовая тишина. Буббакуб по-прежнему сверлил его маленькими черными глазками-бусинками. Кулла тоже пристально смотрел на него. Доктор Мартин, напротив, опустила взгляд на столешницу и задумчиво сдвинула брови.

Дубровский держался поодаль: правая рука на левом плече, левая прикрывает рот, хитрые морщинки вокруг глаз. Кажется, он изо всех сил пытался не расхохотаться. «Наверняка один из сторонников Лиги, в последнее время в космосе от них не продохнуть. Надеюсь, ему хватит ума промолчать, – подумал Джейкоб. – Я и так уже достаточно искушал судьбу».

В горле у него пересохло. Он отхлебнул из тубы с апельсиновым соком, припасенной за завтраком.

Буббакуб выпрямился, заложив коротенькие лапки за голову, и окинул Джейкоба взглядом с ног до головы.

– Хорошая история, – наконец постановил он. – Я попросил бы вас записать ее для меня по возвращении. Это будет от-лич-ным уроком для землян. Хотя у меня осталась пара вопросов, как-нибудь при случае задам. Кое-чего я так и не-до-по-нял.

– Как вам будет угодно, пил Буббакуб. – Джейкоб поклонился, стараясь скрыть ухмылку. Не мешало бы поскорее сменить тему, пока представитель Библиотеки не доконал его занудными расспросами. Но где найти новый предмет разговора?

– Мне тоже очень понравилась история, поведанная другом Джейкобом, – засвиристели откуда-то сзади. – Едва уловив, о чем речь, я постарался приблизиться как можно тише. Рад, что мое присутствие никому не досаждало.

Джейкоб с облегчением вскочил.

– Фэйгин! – Остальные тоже поднялись со своих мест, приветствуя скользившего к ним кантена. В рубиново-красном свете пришелец казался черным как смоль. Движения его были плавными и неторопливыми.

– Хотел бы принести всем самые искренние извинения! Вынужден был на время отлучиться. С милостивого согласия коменданта экипаж увеличил пропускную способность экранов, чтобы я мог подпитаться лучами. Но по понятным причинам это можно было проделать только на предварительно освобожденной от пассажиров обратной стороне корабля.

– Что правда, то правда, – рассмеялась доктор Мартин. – Вряд ли кому-то из нас хотелось бы поджариться!

– Ничуть не сомневаюсь. Однако я успел соскучиться и рад снова присоединиться к приятному обществу.

Двуногие опустились на свои места, а Фэйгин примостился прямо на палубе. Джейкоб воспользовался случаем и переключился на нового собеседника.

– Мы тут болтаем о том о сем в ожидании следующего этапа путешествия. Может быть, возьмешь на себя труд рассказать нам об Институте Прогресса?

Кантен зашелестел листвой. Повисла пауза.

– Увы, друг мой Джейкоб, Институт Прогресса вовсе не столь значимая организация, как Библиотека. Его название перевели на английский не совсем верно. В вашем языке попросту отсутствуют соответствующие ему понятия. Наш скромный орден был основан, чтобы исполнить один из самых незначительных Заветов, возложенных много веков тому назад на старшие расы Прародителями, прежде чем те покинули пределы Галактики. Грубо говоря, этот Завет обязывает нас чтить все новое.

Расам вроде вашей, так называемым сиротам, до недавнего времени не знавшим сладости и горечи уз родства и отношений патронов и клиентов, должно быть непросто осознать консерватизм, присущий нашей галактической культуре. Консерватизм этот – не столь уж серьезное зло. Среди такого видового разнообразия вера в единые традиции и общее культурное наследие может оказать благотворное влияние. Более юные расы должны прислушиваться к старшим, обретшим с годами мудрость и терпение. Пользуясь вашей терминологией, мы придаем огромное значение своим корням.

Никто, кроме Джейкоба, не заметил, что при этих словах Фэйгин слегка заерзал. Кантен сгибал и распрямлял короткие узловатые отростки, заменявшие ему ноги. Апельсиновый сок попал не в то горло, и Джейкоб с трудом подавил кашель.

– Но традиции традициями, а мы должны быть обращены в будущее, – продолжал Фэйгин. – И Прародители в своей бесконечной мудрости наказали Старшим не отвергать ничего нового.

Силуэт кантена четко прорисовывался на фоне гигантского багрового шара, их точки назначения. Джейкоб сокрушенно покачал головой.

– Так вот почему, как только разнеслась молва, что в космосе найдена горстка дикарей, вскормленных волками, вы немедля помчались к ним?

Снова шелест кроны.

– Какой яркий образ, друг Джейкоб. Однако твоя догадка в общем и целом верна. Перед Библиотекой стоит важнейшая задача научить земные расы всему, что необходимо для выживания. В то время как миссия моего Института куда скромнее: дать оценку тому новому, что вы привнесли в галактическую культуру.

В разговор вмешалась Милдред Мартин.

– Кантен Фэйгин, исходя из багажа ваших знаний, случалось ли такое прежде? Я имею в виду, зафиксированы ли другие случаи, когда биологические виды, не сохранившие воспоминаний о роли патронов в их воспитании, врывались в Галактику по собственному почину, как и мы?

– Да, многоуважаемая доктор Мартин. Такое случалось неоднократно. Космос настолько обширен, что и вообразить себе невозможно. Во время регулярных миграций кислородные и водородные цивилизации преодолевают громадные расстояния, и даже обжитые участки крайне редко бывают освоены полностью. Часто при этих грандиозных перемещениях тот или иной крошечный осколок расы оказывается покинут своими патронами и продолжает развиваться самостоятельно. Цивилизованные люди обычно мстят за то, что их бросили на произвол судьбы… – Кантен замялся. Джейкоб поразился, догадавшись о причине его колебаний, а Фэйгин тем временем возобновил рассказ. – Но поскольку подобные редкие случаи связаны с миграцией, возникает дополнительная проблема. Из останков технологий, унаследованных от патронов, раса подкидышей вполне способна соорудить примитивный космический корабль, но к тому моменту, как они очутятся в межзвездном пространстве, служащая им домом часть Галактики может подпасть под Запрет. Они могут невольно пасть жертвой водорододышащих, занявших, согласно естественной очередности, это звездное скопление, или спиральный рукав Галактики.

Тем не менее время от времени подобные расы обнаруживаются. Как правило, у «сирот» остаются яркие воспоминания об их патронах. В некоторых случаях факты начисто вытесняются мифами и легендами. Но Библиотека, являясь вместилищем истины, почти в любой ситуации способна эту самую истину установить.