− Глядите! Есть подключение! – Егоров показал на экран телефона.

− Молодец, Слава! Только что это нам даст? – сказала Ирина. – Ой! А что это с ним?!

На поверхности «артефакта» возникли цветные всполохи. На стекляшках появились отчётливые светящиеся узоры. Тем временем на экране смартфона появилось сообщение о подключенном запоминающем устройстве.

− Так… Ну-ка глянем, что там у этой штучки внутри! – воскликнул Егоров.

Он попытался открыть доступ к файлам подключенного устройства, но смартфон вдруг «взбесился». Весь экран заполнили цифры и буквы.

− Что происходит?! Я надеюсь, это не вирус какой-нибудь… – сказал Егоров.

− А я надеюсь, что специальная машина за нами ещё не выехала, – ответил Габров. – Всё-таки отсюда до госбезопасности рукой подать.

Мельтешение цифр и букв на экране прекратилось. Появилось окно сообщения, но кодировка смартфона не могла распознать текст, который превратился в набор «квадратов» и непонятных символов.

− Дайте-ка я попробую, – сказал Владимир и взял «артефакт» в руки.

Он провёл пальцем по мерцающим стекляшкам и на них высветились какие-то знаки. В этот момент на экране смартфона тоже сменилась картинка. Однако никто не успел рассмотреть её, так как свет ламп в студии слегка померк и послышался нарастающий гул.

− Это ещё что?! – успела произнести жена Габрова.

Всё вокруг объяло красное сияние. Ирина схватила Николая за руку. Габров обернулся к жене и собрался что-то сказать, но тут раздался треск. Всё исчезло.

Владимиру показалось, что на мгновение его будто подняло в воздух. Когда пол вновь появился под ногами, то только он твёрдо стоял на ногах, держа «артефакт» и свой смартфон в руках. Габрова пошатнулась, и муж еле удержал её от падения. Егоров упал на четвереньки. На него, как подкошенные, свалились Николай и Ирина.

Они не сразу сообразили, что вокруг сменилась обстановка. Это была не студия, а какое-то помещение без окон. Стены были отделаны металлическими панелями. Полированные каменные плиты на полу были подсвечены.

− Стой! Замри! Ру́ци вытяни во перэ́д! – раздался приглушённый оклик.

Все сразу заметили акцент говорившего. Владимир понял, что слова относятся к нему. Он послушно вытянул руки вперёд, держа «артефакт» и смартфон на ладонях.

В дверях помещения стояли трое. Они были в островерхих головных уборах. В руках у двоих, одетых в тёмно-зелёные одежды, были внушительные предметы, похожие не то на короткие ружья, не то на длинноствольные пистолеты. Третий, в чёрной одежде, был безоружен. Он прошёл в помещение. Лица незнакомцев были скрыты дыхательными масками с красноватыми окулярами. Незнакомец в чёрном отобрал у Владимира «артефакт» и смартфон.

− Виэ́даешь ли, что сие за вещь? – спросил «чёрный», отключая смартфон от артефакта.

− Мы… Мы нашли её… – запинаясь ответил Владимир. – Я нашёл… Когда ремонт помогал друзьям делать.

− То ясно. Что со вами всиэ́ми диэ́лати? – сказал «чёрный» со странным акцентом. Он говорил, чётко произнося все буквы.

− Дрэжи́. Сие твойэ́, – «чёрный» протянул Владимиру смартфон, а сам внимательно осмотрел «артефакт». – Велми странно, что сия вещь тя нашла бяше.

Он кивнул своим «зелёным» напарникам. Один из них встал у двери.

− Изэхо́ди по едному́! – сказал «зелёный» и указал на Егорова. – Ты, прэвы́й!

Слава пожал плечами и вышел.

− Ты! – «зелёный» повернулся к Бочкарёву. – Другий!

Вооружённые незнакомцы провели задержанных по нескольким коридорам и оставили их в зале с мягким освещением. Зелёные стены зала были не то из малахита, не то просто отделаны материалом с соответствующим узором. Почти под самым потолком была бледно-зелёная лепнина. Сам потолок пыл покрыт выпуклыми зелёными плитками, похожими на гигантские огранённые изумруды. Жёлтый тёплый свет исходил от светильников в стенах. Конвоиры приказали ждать и вышли, затворив за собой массивную двустворчатую дверь.

− Что ещё за малахитовая шкатулка? – сказал Николай озираясь.

Пленники огляделись вокруг. В зале был большой прямоугольный стол, вокруг которого стояли массивные деревянные стулья с высокими спинками. Выглядели они, как интерьер средневекового замка. На столе стояла квадратная чернильница, три стеклянных графина, один из которых был с красной жидкостью, и зелёный кувшин с узким горлом. В одном углу был иконостас с горящей лампадкой (Спас в Силах, Пресвятая Богородица и святой пророк Иоанн Предтеча), а в другом висел механизм, который можно было классифицировать, как часы, хотя и очень странные.

Ирина и Николай сели на стулья. Владимир и Слава последовали их примеру.

− А связи-то нет, – сказал Егоров, достав свой телефон из кармана.

− Ага, и у меня по нолям, – согласился Владимир, глядя на экран возвращённого смартфона. – Странно, что нас не стали обыскивать и ничего не отобрали.

− Мне кажется, что они и так «насквозь» видят, что с нас взять нечего…

− На каком языке они говорили? – спросила Габрова мужа.

− Пёс его знает, − пожал плечами тот. − Точно скажу одно: не на русском.

− Оп-па… Приехали… – сказал Егоров, рассматривающий резьбу на спинках стульев. – А на каком, блин?! Что-то они окают как в Вологде.

Литератор с дипломом историка потёр лоб.

− Не имеет значения, что они окают. Это не северорусский говор. Я повторюсь: это вообще не русский язык! Кажется, они говорят на старославянском или старорусском. Я пока ещё не понял. Кое-какие слова они произносили по-старомосковски. Так говорили примерно до второй половины восемнадцатого века. Там, где писалась буква «ять», они произносят что-то среднее между звуком «и» и звуком «е». Слыхали, как он произнёс слово «ведаешь»? Оно звучало, как «виэ́даешь». Однако слово «бяше» после глагола характерно всё-таки для старославянского и древнерусского. Эти формы сохранились до нашего времени, но только в церковнославянском. Хотя произношение «прэвый» и «другий»… Это вообще характерно для западнославянских языков, если не ошибаюсь…

− Спасибо за лекцию, мсье профессо́р! – оборвал Егоров. – У тебя нет случайно версии по поводу того, куда мы попали? Кстати, а почему ни у кого нет шока от того, что мы вот так просто взяли и телепортировались сюда? А ну-ка пришли в ужас! Чего сидите? Ну-ка пришли в ужас, я сказал!

− Да, сейчас перекурим, и тут же начнём ужасаться… – угрюмо проворчал Николай. – Слава, не беспокойся, все уже в полном ступоре от происходящего. Хорошо ещё, что наше знакомство с научной фантастикой позволяет нам сразу же делать хоть какие-то логические умозаключения насчёт природы таких перемещений, поэтому нас не очень-то поразишь такими чудесами.

Он посмотрел на шокированную Ирину.

− Ну, почти не поразишь…

− Ага, столько ширпотребной фантастики развелось. Дай возможность всяким упырям сочинять… – проворчал Егоров.

− Слава, а ведь эта чернильница тяжёлая, – ехидно сказал ему Габров, взвешивая на ладони канцелярский прибор.

− Наверное, тяжёлая. Откуда же мне знать?

− Так ведь я же не спрашиваю, я предупреждаю, что она тяжёлая, – расплылся в хищной улыбке литератор.

− А я что? Я говорю про создателей всяких «фанфиков» по играм и фильмам, когда имею в виду «ширпотребную фантастику».

− Ну хорошо, тогда и я просто так чернильницу взвешиваю.

– Алёну надо у родителей забрать, пока светло… Как же мы теперь… − дрожащим голосом сказала Ирина.

Бочкарёв молча сжал руку жены.

Егоров рассматривал содержимое кувшинов и графина.

− Так, в этом точно вода, – сказал он, наливая немного воды в крышку и подавая её Николаю. – Дай-ка Ире… Жаль, стаканов нет.

Он понюхал содержимое второго графина.

− Так, а здесь что? Красная… Хм… Сладковатый какой-то запах. Но явно не алкоголь.

Тем временем Габрова подошла к часам.

− Иди сюда! – позвала она мужа.