— Большинство Воинов, не наши Воины, но большинство Воинов уважают только силу. Их привлекает красота, а у тебя ее с избытком, — говорит Булочка. — Мы собираемся доить их, потому что оно того стоит. Мы должны использовать любое оружие, которое у нас есть и которое сможем достать. У меня есть кое-что, что мы можем использовать, но я серьезно говорила о том, что сейчас ты должна поспать. До Квебека еще несколько часов. Мы должны приземлиться и высадить Рассела и Брауни с самолета. Рассел не может отправится с нами в Святой Лаврентий. Доминионы не знают о Расселе, — говорит Булочка.

— Договорились, — с облегчением говорю я, радуясь, что у них есть план как уберечь Рассела.

— Брауни возьмет другой частный самолет и отвезет Рассела на остров Зи. Он увидит свою семью, они позаботятся о нем, а нам не придется беспокоится о его безопасности, — говорит она.

Я знаю, что Булочка и Брауни обещали мне позаботится Расселе, если я не вернусь. Я чуть не начинаю снова плакать, потому что я так благодарна ей за это, но я не могу себе этого позволить. Когда все закончится, я могу плакать сколько захочу… или больше никогда ничего не наладится.

Булочка продолжает.

— Когда мы доберемся до Канады, у нас будут небольшие проблемы, потому что не сообщили план полета туда, поэтому нам придется лететь ниже радара, пока не доберемся до цели. Когда мы добираемся, нам придется кое-что сделать. Я оставлю все это на Брауни, потому что у нее очень хорошо получается ладить с людьми. Мой мозг вскипает, когда я думаю о том, как отреагируют Власти на незнакомый самолет «подростков», но еще больше я волнуюсь о Канадской конной полиции.

— Брауни может справится с любым, — устало соглашаюсь я.

— Эви, иди отдохни. Ты устала. Я разбужу тебя, когда мы будем недалеко от Квебека, — говорит Булочка, пытаясь скрыть свое беспокойство.

Я киваю Булочке и отправляюсь в спальню. Ползу к Расселу на кровать.

Когда мы приземляемся, я просыпаюсь, крепко обнимая Рассела. Я идеально подхожу его объятиям, словно они были созданы специально для меня. Я не могу этого отрицать. Видя страдание в его глазах, меня захлестывает боль, потому что это прощание — и никто из нас не знает, встретимся ли мы снова. Я пересекла с Расселом те черты, которые не должна была пересекать. Я должна была лучше защищать его. Я должна была быть ему лучшим другом. Должна была дать ему то, что ему нужно. За любовь ко мне, он заплатил высокую цену, но возможно, когда ему не нужно будет быть на моей стороне, он освободится от меня.

— Рассел…, - начинаю я.

— Не надо, — с все еще закрытыми глазами говорит он.

— Не надо, что? — спрашиваю я.

— Не говори мне того, что собираешься сказать, — натянуто говорит он.

— Откуда ты знаешь, что я собираюсь сказать? — спрашиваю я, немного злясь на него за то, что он не позволяет мне попрощаться с ним.

— Я вижу это в твоих глазах, и мне это не нравится, — грубо говорит он. — Ты выберешься оттуда. Если бы я не верил, что ты самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал, которая всегда добивается всего чего хочет, я бы никогда не позволил тебе сделать это.

— Я не упрямая, — с раздражением говорю я.

— Рыжик, ты как кошка. Я не могу заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, — говорит он, и я могу сказать, что он знает, о чем говорит.

— Я думала, ты о том, что коты любят гулять сами по себе, — отвечаю я.

— Нет, я сказал, бесполезно пытаться, — отвечает он, наклоняется и прикасается своими губами к моим.

Когда я отвечаю, он углубляет поцелуй. Его рука запутывается в моих волосах, и он тянет меня к себе до тех пор, пока я не оказываюсь на его стороне. Во мне взрываются эмоции, я хочу притянуть его ближе, и в то же время оттолкнуть его. Я решила, что раз он не позволяет мне попрощаться с ним словами, я сделаю это иначе. Я целую его до тех пор, пока он не отстраняется и не смотрит мне в глаза.

— Ты всегда говоришь, что вещи не бывают безусловными. Так вот, ты ошибаешься. Моя любовь к тебе, всегда будет безоговорочной, так что я вернусь несмотря ни на что.

Я притягиваю его к себе и кладу голову ему под подбородок, и он так и держит меня, пока мы не слышим стук в дверь.

— Дорогая, ты должна одеться. В ангаре нас ждет полицейский эскорт, и я уверена, что нас ждет допрос от SQ, — появляясь в комнате, говорит Булочка.

Пока я переодеваюсь в джинсы и футболку, она дает нам краткие инструкции. Мы должны сделать вид, что мы богатые дети, и прилетели на летние каникулы вместе со школой, путешествуя по всей стране. Мы решили, что заскочим в Квебек, так как это очень близко. Она советует нам притвориться идиотами, и я думаю, это будет сложно, потому что я никогда не была богатым ребенком, поэтому я понятия не имею, что я должна делать.

Как оказалось, Канадская конная полиция не имеют с нами ничего общего. Сюрте-Дю-Квебек — означает «Безопасность Квебека» или SQ, однако, это все еще препятствие для нашего пребывания в этом городе. Полицейский эскорт, который вывел Рассела, состоял из офицеров, окруживших его. Думаю, из-за его размера они немного разнервничались. Смотрю как от дождя намокает его футболка, пока он наклоняет голову чтобы сесть в автомобиль, когда они подталкивают его в спину.

Когда автомобиль с Расселом уезжает, меня накрывает паника. Я боюсь за него. Может быть, я должна была поехать на остров Зи, а уже оттуда отправится к Доминионам, но это слишком запоздалое решение. Я чувствую, что нужно попасть к Даминионом как можно скорее, и полагаться на свой инстинкт столько, сколько смогу.

Инспекторы SQ разводят нас по разным комнатам, прежде чем начать задавать нам вопросы, такие как: «Какие бомбы собираются найти в вашем самолете? и «Почему ты не расскажешь нам, зачем ты действительно здесь?» На самом деле, это довольно странно слушать, потому что следователи Квебека говорят по-французски, а так как я не говорю на французском, они говорят со мной по-английски, и это смесь французского с канадским акцентом.

По крайней мере они не злые фейри, а со странным акцентом я могу справится. Я притворяюсь Лилиан Лукас, так как это паспорт, который Рассел упаковал для меня в тот день, когда меня забрали Gancanagh. Он притворится Генри Грантом, и прежде чем мы разошлись, то едва успели рассказать об этом Булочке и Брауни.

Сидя в комнате с ламинатом, деревянным столом и металлическими стульями, я знаю, что это больше чем клетка, в которой меня пару дней назад держали Gancanagh. Но поскольку кожа SQ не ядовита и у них нет клыков, они дают мне воду, не говоря уже о завтраке, я не могу воспринимать их всерьез. Когда меня на некоторое время оставили в покое, наверное, чтобы проверить мою историю, я заснула на некоторое время. Я просто ковыряю свой завтрак, но не могу его съесть. Лучшее, что я могу сделать, это съесть этот сухой тост, но он застрял у меня комом в желудке, словно я проглотила жир.

Моя шея является источником подозрений. Я не могу остановить кровотечение, хоть Булочка дала мне шелковый шарф, чтобы повязать его на шею, после шести часов, проведенных в аэропорту под стражей, кровь начинает проступать сквозь шарф. Я говорю полиции, что у меня заболевание крови, и поэтому у меня плохая свертываемость крови. Это вызывает у полиции жалость, и, кажется, после этого они начали лучше со мной обращаться.

После более десяти часов задержания в аэропорту, Следователь Кроуфорд, дородный мужчина со склонностью к полноте, позволяет мне выйти из комнаты допроса. Он провожает меня туда, где я вижу бледных Рассела и Булочку, которые сидят на ярко-красном диване. Они говорят слишком тихо для человеческих ушей. Все звучит так, словно Рассел рассказывает Булочке о том, что он видел в пещере Gancanagh. Услышав, как он упоминает Бреннуса, меня накрывает прилив страха. от чего я немного спотыкаюсь пока иду к ним.

Увидев меня, Рассел подвигается, чтобы я могла сесть между ними.

— Рыжик, ты в порядке? — осторожно спрашивает Рассел, наблюдая за тем, как мой полицейский эскорт уходит.