— Ты не делишь постель со своей родственной душой? — нажимает он.

— Нет, — отвечаю я и бледнею, когда он упоминает Рассела.

Они знают о нем, думаю я, в то время как страх поглощает меня, и не трудно сохранять внешнее спокойствие. У них его нет, рассуждаю я, Альфред использовал эту уловку, чтобы заставить меня подчиниться.

— Когда-нибудь делила? — вздыхает Бреннус.

— Не в том смысле, о котором ты подумал… не в этой жизни, — отвечаю я, чувствуя злость от того, что я должна отвечать на эти вопросы.

Альфред бы рассказал им все о моих отношениях с Расселом. Почему ему это так интересно?

— Ты девственница? — спрашивает он.

— Да, — возразила я, потому что он задал вопрос как обвинение.

Мой ответ как-то влияет на него, и за этим действительно интересно наблюдать. Он выглядит немного опьяненным… немного потерявшим равновесие.

— Но Воин… — он замолкает.

— Эволюционирующий ангел, а я нет, — объясняю я, и когда у него в голове складывается полная картинка, я вижу, как на его лице появляется выражения блаженства.

Я напряглась, когда он подтвердил, чего именно от меня хочет. Когда у меня в голове формируются образы всего того, чего он хочет, меня накрывает леденящий страх, но я должна сдержать инстинкт, чтобы сразиться с ним за все то, что у меня есть.

— Иди сюда, питомец, — говорит Бреннус, уводя меня из спальни в следующую комнату.

Это ванная в стиле старого мира. Центр комнаты украшает большая медная ванна. Я заметила, что ванна достаточно большая, чтобы вместить двух человек, и снова покраснела. Дровяная печь нагревает комнату и большие гладкие камни в медной корзине. На еще одной печи стоит большой котел наполненный горячий водой. Здесь восхитительно тепло, и так как я продвигаюсь в сторону тепла, я смотрю на свое отражение в большем зеркале во весь рост, стоящего в углу.

Я едва узнаю себя. Белую блузку, которую я надела несколько дней назад, едва ли можно назвать белой. Она рассказывает всю историю борьбы, которую мне пришлось пережить; пятна травы и слез на ткани, перемешиваются с полосами грязи, пота и крови, создавая на ткани, которая порывает мое тело увлекательные узоры. Мои ноги в еще более плачевном состоянии. Кровь, сочившаяся из раны на ноге, выглядела словно паутина, которую сплел паук, чтобы заманить свою жертву. Похоже, что я пережила несколько ужасных взрывов, и все равно хожу, ошеломленная и сбитая с толку тем фактом, что я все еще жива, когда я знаю, что должна быть уже мертва.

Не желая больше смотреть на свое отражение, я поворачиваюсь и иду к ванне. Нагнувшись, я дотрагиваюсь до воды, проверяя ее температуру. Она достаточно теплая, но это совсем не важно, потому что мне достаточно просто убрать грязь.

Бреннус подходит к печи, и голыми руками снимает с нее кастрюлю с водой.

— Ты должна сказать, когда мне остановиться, — говорит он, начиная наполнять ванну нагретой водой.

— Разве этим не ошпаришь руки? — в шоке спрашиваю я, потому что кастрюля, которая только что была на печи, должна быть раскаленной.

— Моя кожа не особо чувствительна к теплу. Чтобы сжечь меня, нужен очень сильный огонь, — отвечает он, улыбаясь мне, потому что я заинтересованно смотрю на него.

— Остановись пожалуйста, — говорю я, пока он наполнят ванну. Он останавливается и ставит кастрюлю обратно на печь.

Должно быть он супер сильный, потому что он с такой легкостью поднял кастрюлю, словно она ничего не весит, — уныло думаю я.

— Что в тебе еще изменилось? — спрашиваю я.

— Если ты не будешь бороться со мной, я расскажу тебе, — говорит Бреннус, и мои глаза расширяются от страха, потому что я думала, что он уйдет до того, как я начну принимать ванну.

После его ухода, я планировала обшарить всю комнату на наличие хоть какого-нибудь оружия, но сейчас у меня новая проблема. У тебя появилась возможность, начать подчинять его себе, — звучит тихий голосок в моей голове. Притвориться, что он Рид. От этой мысли я фыркаю.

Это почти невозможно, потому что потоки от его ледяной кожи всегда охлаждают меня. И еще, он не пахнет как Рид. У Бреннуса, сладкий и мощный запах, как у цветов мака, а у Рида — мужественный и.… сексуальный. Я медленно отворачиваюсь от него.

Подняв руки, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу блузки, я обнаруживаю, что ее нет, как в прочем и следующей. Понимая, что одежда безнадежно испорчена, я просто разрываю ее. Остальные кнопки на блузке, разлетаются в разные стороны, с мягким звоном падая на пол. Позволив рубашке мягко с меня упасть, я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть реакцию Бреннуса на мои действия.

Он по-прежнему здесь. Его глаза потемнели и расширились.

От страха мои руки дрожат, я медленно завожу их назад чтобы расстегнуть юбку, чтобы в следующую секунду она упала у моих ног. Я не снимаю белье, потому что с кандалами не могу этого сделать, и еще потому, что не хочу, потому что Бреннус все еще здесь и смотрит на меня. Перекрыв грудь руками, я поворачиваюсь к нему.

Я медленно иду к ванне, параллельно наблюдая за тем, чтобы он оставался на месте и не пытался приблизится ко мне. Он не двигается. Не отрывая от него взгляда, а потом перебрасываю обе ноги через бортик, потому что они скованны кандалами. Когда я медленно опускаюсь в ванну, кандалы брякают о ее дно. Я сижу неподвижно, наблюдая за тем, как он смотрит на меня.

— Другие времена, — бормочет Брреннус.

Он отходит от ванны, и прислоняется к дальней стене комнаты, будто бы случайно наблюдая за мной.

Я прищуриваюсь.

— Что ты имеешь ввиду? — с подозрением спрашиваю я.

— Я имею ввиду, ты просто избавилась от своей одежды… я подумал, что таким образом ты пытаешься соблазнить меня, но ты поступила полностью наоборот. Ты не пытаешься напасть, не выставляешь напоказ свою красоту…, - с соблазнительной улыбкой отвечает он. Я чувствую облегчение, потому что думала, что он спросит меня, почему я не попросила его раздеть меня. Это убеждение развеялось с его следующим заявлением. — Это потрясающе сексуальный контраст.

Задержав дыхание, я опускаюсь под воду, и остаюсь там так долго, насколько хватает сил. Когда я выныриваю, он все еще здесь.

— Ты обещал мне, что, если я не буду бороться с тобой, ты расскажешь мне о Gancanagh, — говорю я, пытаясь развернуть разговор в мою пользу и отвлечь его от жажды.

— Я сделаю это, — отвечает он, подходя к шкафу, на котором стоит тазик с водой и миска.

Открыв его, он достает губку и мыло. Подойдя к ванне, он дает их мне. Осторожно забираю их у него, наши взгляды встречаются.

Он спрашивает:

— Что ты хочешь знать?

Я хочу узнать, как тебя уничтожить, — думаю я.

— Ты Фейри? — спрашиваю я, смачивая губку, чтобы стереть грязь с моего тела.

Я смотрю как он возвращается на свою прежнюю позицию у дальней стены.

— Был, — говорит он, а когда я продолжаю смотреть на него в ожидании информации, он продолжает, — Я был Фейри до того, как меня превратили в Gancanagh… прежде чем я умер.

— О, — говорю я, в то время как в моей голове появляется еще миллион вопросов. — Как ты умер и стал Gancanagh?

— Меня похитили, так же, как и тебя. Давным-давно мы с Финном были войнами… в месте, о котором ты никогда не слышала, потому что его больше не существует, — спокойно говорит он, скрестив руки на груди в ожидании моей реакции.

Я поражена тем, что он сказал. У меня нет оснований не верить то, что он говорит, я узнала достаточно фантастических историй. Но они даже близко не похожи на те, что я знаю, потому что я даже отсюда чувствую исходящий от них холод. Я чувствую липкий-сладкий запах, как у цветов табака, которые уже прошли стадию созревания, и теперь по краям листья покрыты коричневым с гнилостным запахом. Я слышу глубину его голоса, и то, как он произносит слова — не так как существа из этого мира, а словно он из другого мира или жизни. Я была неправа, когда подумала, что он ирландец. Он даже не человек и никогда не был — неважно, как хорошо он выглядит как человек.