Плюс, какую работу я смогу себе найти, если постоянно буду оглядываться через плечо, в надежде на то что меня в офисе не будет преследовать ангел? Нет, наверное, мне придется найти какую-то работу, которая позволит мне не пересекаться с общественностью, или пересекаться, но мало. Что-то, что я смогу делать в закрытой комнате или там, где я смогу спрятаться.

Хорошей работой для меня будет охранником в магазине. Ночная работа, когда магазин закрыт, так что ко мне никто не будет ходить. Говорить «Привет» с минимальной заработной платой, — мрачно думаю я.

Девочки, которые сели на несколько рядов впереди нас, так громко разговаривают, слышу каждое слово, которое они говорят. Я неловко ерзаю на своем сидении, когда они замечают меня, и понизив голос начинают говорить обо мне. Они верят, что я больше не слышу их, но с моими новыми способностями, я слышу каждое слово, которое они говорят. Я хотел бы раньше вспомнить о своих затычках для ушей, потому что это немного не удобно, слышать все их разговоры. Они фантазируют о некоторых вещах, которые наверно даже незаконны.

— У тебя есть поклонники, Генри, — говорит Рыжик, смотря на меня и вытягивая руки над головой, пытаясь размять затекшие конечности, после сна в одной позе.

Я съеживаюсь, когда она произносит мое новое имя.

— А для Генри есть прозвище? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь ее от разговора этих девочек.

— Французы называют его о-Ри, — улыбаясь, говорит Рыжик, снова потягиваясь.

После беспокойного сна ее волосы выглядят гладкими и сексуальными.

— Нет, это жутко, — возвращая ей улыбку, отвечаю я.

— Хэнк? — спрашивает она, размышляя.

— Это может быть жестоко. В каком-нибудь баре, это бы звучало, как хвастун. Эй, Хэнк, вышвырни его отсюда! — говорю я, имитируя грубый южный акцент, который я знаю, испытывая это имя.

— Хэнк, ты сильный, все будет в порядке, — говорит она, глядя на меня. — Спасибо что поехал со мной. Не знаю, чтобы я без тебя делала.

— Ты и я, вот как это было всегда, — улыбаюсь я, продолжая нежно сжимать ее руку.

Она кивает, как будто принимает мое заявление. Она хмуриться и говорит:

— Слушай, я начну рассказывать тебе, что я пытаюсь предпринять, чтобы убедиться, что ты в полной безопасности, — говорит она, сделав такое напряженное лицо, которое у нее появляется, когда она взволнована. — Сейчас мы должны быть действительно осторожны, и я хочу установить несколько правил, которые мы должны соблюдать, чтобы мы не превратились в злых друзей.

— Ок, я слушаю.

— Мы не должны говорить со скоростью миллион миль в час; поверь, у нас достаточно времени.

— Не думаю, что этот автобус превышает скоростной режим, — отвечаю я, пытаясь немного успокоить ее, чтобы она не нервничала.

— Ок, ты прав. Сейчас я немного подозрительная, — глубоко дыша говорит она.

— Первое, то я хочу, чтобы ты усвоил, это поскольку сейчас у нас нет возможности связываться друг с другом, если мы не вместе, я хочу, чтобы ты знал, я создала секретный способ, чтобы мы могли общаться друг с другом, на тот случай, если по каким-то причинам мы потеряем друг друга из поля зрения, — говорит она, наблюдая за моей реакцией на ее слова. Я киваю, но не прерываю ее, так что она продолжает: — Я создала профиль на Facebook, и, если тебе нужно будет найти меня, ты можешь заглянуть туда. Просто посмотри Айп Кэмпбелл. Пароль для входа на страничку: Леандер. Так же я создала профиль и для тебя. Твой профиль: Леандер Дункан. Пароль: Айп, — объясняет она. Я ухмыляюсь, потому что она такая хитрая. — Ты можешь размещать на своей страничке все, что пожелаешь. Если мы разделимся, ты можешь разместить там информацию о том, где ты находишься, и я найду тебя. Так же проверяй мой профиль, чтобы посмотреть написала ли я что-нибудь для тебя. Я позабочусь о том, чтобы в конце каждого моего сообщения был смайлик, чтобы ты знал, что это от меня. Если в конце сообщения нет смайлика, значит это писала не я, и это ловушка. Ты все понял? — спрашивает она. Я киваю. — Если будет хоть какая-то опасность, ты можешь пойти в любую библиотеку и воспользоваться компьютером. Ты же знаешь, как пользоваться Facebook? — спрашивает она.

— Да, я ведь не совсем профан, — с усмешкой отвечаю я.

— Я знаю, — быстро говорит она, испугавшись что ранила мои чувства. — Мы должны избегать всего, что касается Падших. Это значит, мы должны держаться подальше от баров. Если у тебя появятся друзья, и они позовут тебя туда, ты должен придумать какую-нибудь причину, чтобы не ходить, потому что мы не должны рисковать.

— Рыжик, у меня больше нет фальшивых документов — поэтому меня не пустят в бар. Генри только девятнадцать, — напоминаю я ей, говоря ей отговорку, по которой меня не пустят в бар.

— Это хорошо. Ты оставил свои старые документы в Крествуде, — кусая губу, говорит она, а я снова киваю. — Ок, хорошо, — говорит она, пытаясь стряхнуть печальные мысли.

— Эм, мы должны избегать слишком пышных празднеств или то, что делают богатые люди.

Когда я смущенно смотрю на нее, она говорит:

— Ах, это не простое решение. Скажем, если, например, будет большой фейерверк на четвертое июня, или что-то в этом роде. Мы не сможем пойти, потому что ангелы любят фейерверки. Ты бы слышал, как Булочка говорит о них, словно они больны ими. Думаю, это потому, что ангелы рождены в огне, — мимолетом говорит она.

— Да? — спрашиваю я.

— Что? — переспрашивает она.

— Ангелы рождены в огне? — спрашиваю я.

— Да, Рид однажды упомянул об этом, и Булочка тоже. Я не совсем уверена, толкование ли это в формальном смысле, или фигуральном, о, я ставлю на буквальный, потому что у Булочки плохо с абстракцией.

— Как же тогда родились мы? — спрашиваю я, пытаясь понять ее.

Она пожимает плечами, и говорит:

— Мы родились на земле… прах к праху, как говориться.

— Так сейчас мы огонь или земля? — спрашиваю я.

— Да, сейчас все что нам нужно для рождения — это ветер, — отвечает она. — Дай подумать, ах да, попытайся ни делать ничего, что делают состоятельные люди.

— Что делают богатые люди? — с ухмылкой спрашиваю я.

— Я не знаю… не ходи в яхт-клуб, — дерзко говорит она, и в первый раз за это время я не сдерживаю свой смех.

— Там, куда мы едим, этот вариант актуален? — спрашиваю я и вижу, что мой смех вызывает у нее улыбку.

— Да. Мы едем в Хоутон. Это город-порт в верхнем полуострове, на Водном Волке, на полуострове Куино вблизи верхнего озера, — медленно говорит она, словно она ссылается на то, что запомнила из книги. — Это тоже студенческий городок, похожий на Крествуд тем, что он достаточно мал, чтобы не вызывать слишком большого интереса для Падших, и достаточно большой, чтобы сохранить некоторую анонимность и смешаться с толпой. В нем нет ничего необычного. Я изучила его. Раньше это был шахтерский городок: с медными рудниками.

— Отлично, может быть я смогу стать шахтером, — говорю я, мая о том, что не один ангел не будет искать меня под землей.

— Нет, — нахмурившись говорит Рыжик.

— Ты пройдешь собеседование для поступления в вуз как Генри Грант, а потом ты поступишь в технический университет Хоутона как первокурсник. Ты получишь образование, Хенк, — строго говорит она, словно у меня в этом вопросе совсем нет права голоса.

— Да? Как я должен это оплачивать? — спрашиваю я, подумав о том, что у нас может даже не быть шанса сдать экзамен, прежде чем нам придется поменять планы. Мы должны быть готовы выехать в любой момент, не привязанные к расписанию и, конечно, не выкидывая тысячи долларов на образование, где мы не можем задержаться так надолго, чтобы закончить учебу.

— Я оплачу это, — быстро говорит она.

— Как? — с подозрением спрашиваю я.

— Я переписала дом моего дяди, Раену. За это он мне дал чек на хорошую сумму. Теперь я могу оплатить учебу, и мы можем некоторое время пожить там, — объясняет она, изучая мое лицо.

— Рыжик, я не позволю тебе платить за меня, — возражаю я.