– О чём? – не понял я, задумываясь, между прочим, что это за странная такая встреча, и что это за жуткое состояние ей предшествовало.

Незнакомец перевёл дух:

– Обо всём… Несколько дней назад я случайно узнал о тебе. И о том, что с тобой произошло в день приезда в нашу деревеньку. Мне рассказал эту историю Пётр. Ты его должен был запомнить: он любитель закусить стаканом…

– Да-да, припоминаю, – я невольно вздрогнул при воспоминании о жутком зрелище неудачного поглощения стеклянного сосуда.

– Так вот… Я бы, наверное, и не узнал ничего, если бы он не заглянул ко мне на пастбище за травкой от недуга. А так, надо же было ему чем-то меня удивить. Вот он и рассказал, как спасли тебя от волка, убили его, а потом он сбежал – украсть-то некому. Мне его рассказ очень не понравился, и я решил разузнать по деревне о случившемся подробнее и, когда узнал побольше, то сделал вывод, что тебе надо уезжать… И как можно быстрее. Поверь мне: я знаю, что говорю!.. Хотя тебе мои слова могут показаться странными, но то, что произошло и ещё произойдёт с тобой, – не случайность…

Пастух сел рядом со мной.

«Слишком грамотный для пастуха-то!» – подумал я про себя. Теперь мне было хорошо видно его лицо.

– А что, собственно говоря, такого со мной произошло? – разыграл я наивность.

– Я узнал всё: и про волка, и про Варвару, и даже то, о чём догадываться не могут и подумать бояться местные деревенские сплетницы. Я знаю, что ты ходил на конюшни в лес, и знаю, что сейчас, несколько минут назад, Варвара опять напустила на тебя свои чары. Только благодаря тому, что я перехватил её энергию и направил в нужное мне русло, – «Блин! А в нужное мне русло никто ничего не направляет, – с иронией подумал я. – Одни колдуны кругом… Все чего-то рулят, куда-то что-то направляют. Один я, как лопух, вместе со всем этим туда направляюсь и ничего не могу поделать!» – ты оказался здесь, а не в том месте, куда она пыталась тебя завлечь…

От удивления я даже не знал, что сказать теперь моему собеседнику.

«Может, ему в харю двинуть? – мелькнула вдруг у меня озорная мысль. – Уж больно устал я чего-то от всего этого! Вот, я что: просил его, чтобы меня ноги в баню принесли? Да и, вообще, откуда этому простому деревенскому пастуху, с тремя классами образования, знать обо мне что-то, что со мной и во мне происходит?!.. Это уже какое-то хамство! Кому я вообще здесь нужен?.. Впрочем, о том, что я ходил на конюшню не знал никто.., кроме Алёны!»

Смутная догадка блеснула в моей голове: «Между этим пастухом и Алёной есть какая-то связь!» – и я спросил:

– А где вы живёте?

– На другом конце деревни…

– И на противоположной стороне улицы, – продолжил я, следуя догадке.

– Да-а…

– Так вы что, живёте в одном доме с Алёной?

Видно, я попал в самую точку, потому что пастух замолчал и как-то весь осел, поник и понурился, потупив взгляд.

– Я её отец, – произнёс он тихо, и этими словами ошарашил меня вконец.

«Вот откуда он знает про конюшню», – подумал я. Я напряг мозги, чтобы из мешанины фактов построить конструкцию. Надо было увязать их все между собой в правильной последовательности, и тогда, как из головоломки должна была возникнуть какая-то определённая картина всего вокруг меня происходящего.

Интуиция, догадки, одна другой хлеще, спутались, смешались вместе с фактами в невообразимую кучу-малу. И, в общем-то, мозги мои так и не сумели произвести из этой мешанины хоть что-то правдоподобное и близкое к реальности. От напряжения мне вдруг показалось, что я схожу с ума, просто тону в пузырящейся, звонко шипящей реке шампанского и утону-таки, если не брошу самому себе соломинку в виде последней, самой нелепой и страшной догадки. Я задал леденящий душу этой страшной догадкой вопрос:

– А кем приходится вам Варвара?

Пастух ответил на этот раз без промедления:

– Это моя бывшая жена.

Я чуть было не упал с полатей. Соломинка обманула надежды на спасение.

– Ну, это уже слишком! – вырвалось у меня.

– Почему?

– Ну, как почему?!.. Хорошая семейка! Муж – пастух, жена – ведьма, дочка…

– А что Алёна?

– Да нет, ничего. С папой живёт, а на маму ходит в конюшню смотреть, когда та занимается там чёрт знает чем! Сторожит – так это называется?!.. А папа, вообще, целыми днями, с утра до вечера, пропадает в полях с коровами.

– Я ведь не всегда был таким, – виновато произнёс пастух. – Было время, когда мой облик был иным.

Он замолчал, потом глянул на меня и снова уставился в пол.

Но вот он заговорил снова, и я услышал от него странную историю, которым ещё не разучился верить и удивляться:

– Эта деревня не всегда была так далека и уединёна. Здесь, совсем рядом, на месте, где сейчас болото, стоял монастырь, и все окрест лежащие угодья: земли, леса, поля – были монастырскими, а крестьяне, что жили в этой деревушке, были монастырскими крепостными. Но монастырь этот ушёл под землю, а на месте, где были его стены, теперь нельзя ступить и шагу – провалишься.

Об этой истории знают, и то понаслышке, лишь несколько учёных, – ведь это так странно: стоял монастырь, стоял себе несколько веков, а потом – бац, и провалился. Учёные, и те сомневаются: а был ли, вообще, здесь когда-нибудь монастырь, – слишком уж невероятна произошедшая метаморфоза… Позапрошлым летом целая экспедиция на болотах копалась. Эхолотами утопший храм искали, да так ничего, ни единого камня, и не нашли. Зря только нечисть болотную потревожили, ой, как зря!

Я уловил тревожный взгляд собеседника, брошенный на окошечко бани. Но, видимо, его тревога была напрасной, и вскоре он заговорил снова:

– Но монастырь этот был. И я тому свидетель. Хотя и было это много веков назад…

Невольный, но сдавленный, похожий на шумный вздох крик вырвался из моей груди: я не хотел перебивать говорившего, но не смог сдержать крайнего удивления, возникшего у меня от его слов, тем более что он говорил это так обыденно, словно в этом и быть не могло ничего удивительного. Меня аж в пот бросило!

Пастух заметил мою взволнованность, но не придал ей значения:

– С тех времён, как этот монастырь провалился под землю, я живу здесь, всякий раз умирая, но вновь и вновь обретая жизнь. Я побеждённый странствующий астральный воин света, закончивший здесь свой земной путь борьбы со злом… Да! Здесь была страшная битва!.. Несколько сотен лет назад.., и силы Зла возобладали над силами Добра. Коварство победило бесстрашие, злоба – любовь, а подлость – силу воли. Всё перевернулось вверх дном. И оплот Веры, поруганный нечистью и преданный благодушными обитателями своими, не выстоял и ушёл в царство Тьмы.

Здесь было последнее моё сражение. Но встретился я с тем, кого не в силах был одолеть, а потому развенчан был от могущества, дававшего мне силу в борьбе с Тьмой.

И вот теперь я до Страшного Суда буду умирать и рождаться здесь, как умирал и рождался все эти сотни лет, переходя из образа в образ, от жизни к жизни, но к несчастью сохраняя ясную память о том, что случилось здесь перед исчезновением монастыря.

Всякий раз я обретаю форму юродивого, деревенского дурачка, – словом, человека, на которого никто не смотрит серьёзно. И это удобная оболочка для хранителя сокровищ монахов, отобранных у них Князем Тьмы.

Всякий раз спутницей моей по жизни идёт Варвара, которая и является главной хранительницей. Я же при ней для услаждения чувства мести Зла Добру, чтобы ощущать и чувствовать победу Тьмы над Светом, и мучиться от осознания своего бессилия. Я всё ещё добро, но добро уже бессильное, безучастное, развенчанное злом. Я – добро, приговорённое к казни…

В моей голове впервые после долгого перерыва родились строчки, хотя я думал, что уже навсегда разучился сочинять стихи: