Андрей Владимирович Халов родился в городе Волгограде в 1966 году. Тяга к литературе появилась в 12 лет. В 1982 году окончил Казанское суворовское училище. С 1984 по 1988 год проходил обучение в Сумском артиллерийском командном училище, которое окончил с отличием. Служил в Монголии, в Иркутской области. В 1993 году уволился из рядов вооружённых сил, пытался заниматься бизнесом. За годы службы объездил весь Советский Союз. Написал несколько романов, в том числе гиперроман «Ад Министр @ Тор», состоящий из 28 романов, фантастический роман «Сын Неба», продолжение романа Алексея Толстого «Аэлита». Является автором многих стихотворений. Продолжает заниматься литературным творчеством.

Роман «Долгая дорога в Никуда» – один из 28 романов гиперромана «Ад Министр @ Тор», литературно-стилистического изобретения автора, где каждый роман является законченным по смыслу литературным произведением, имеющим некоторые временные, сюжетные и образные связи с другими, входящими в гиперроман, книгами. Однако это нисколько не мешает считать каждый из них отдельным, самостоятельным, законченным литературным произведением. По замыслу автора гиперроман отличается от других видов литературных конструкций, таких, как серии, циклы тем, что имеет объёмную конструкцию, представленную на рисунке ниже, а окружающие каждую из книг этой пирамиды соседние произведения наиболее близко сочетаются с нею по хронологии, героям, имеют некоторое переплетение сюжетов. Так, например, роману «Долгая дорога в никуда» хронологически предшествуют книга первая «Возвращение к истине». Некоторое переплетение сюжета и, уж конечно, встреча с теми же героями в романах «Джунгли мегаполиса», «Взлом», «Охромов», а продолжают хронологию повествования романы «Зона подавления» и «Армагеддон». Однако образ главного героя этого романа присутствует и в таких книгах, как «Шах@Иды», «Светлый Князь», «Лун@рий», «Синтезатор счастья», «Большие звёзды», и других романах гиперромана.

Краткая предыстория романа «Долгая дорога в Никуда», из романа «Возвращение к истине».

Курсантская жизнь повесы Яковлева подходит к завершению. Но накануне выпуска из училища у него и его друга, Григория Охромова, множество проблем. И главная из них – как рассчитаться с долгами, накопившимися от их перманентного фестиваля и кутежей.

Пытаясь добыть деньги они ввязываются в предложенную Охромовым странную, мистическо-криминальную авантюру с какими-то не понятными целями, а главное – непредсказуемым результатом. Однако в случае успешного выполнения полученного от бандитов задания, по словам Гриши, им неплохо заплатят, во всяком случае, гораздо больше, чем их гигантские, по курсантским меркам, долги.

Но что-то идёт не так. И Гриша вовсе исчезает в горниле авантюры, на встрече с бандитами, заказчиками дела, среди которых и городской авторитет Бегемот, оставив курсанту Яковлеву вместе с деньгами множество неприятностей.

Однако Яковлеву всё-таки удаётся окончить училище, стать офицером-артиллеристом и надеть лейтенантские погоны.

На самом пике приключений, с подачи Гриши, Яковлев знакомиться с очаровательной и загадочной Вероникой, которая буквально сводит с ума и околдовывает его.

Яковлев бросается как в омут с головой в свою новую страсть.

В ресторане, куда попадает вместе с Вероникой, он знакомится с её главным ухажёром – бандитом Бегемотом, а также со всей компанией, которую тот собрал вокруг своего плана завоевать сердце Вероники.

Кроме того у Вероники какие-то дела и с Гришей Охромовым, ведь именно из-за этого Вероника и Яковлев встречаются.

Однако это не все тайны Вероники.

Когда он вместе с девушкой покидает злачное заведение, та не только рассказывает ему нечто ужасное, но и непосредственно вовлекает своего нового знакомого в круговерть жутких и мистических событий в продолжение своего рассказа.

Яковлев расстаётся с Вероникой при загадочных, таинственных и страшных обстоятельствах, но не может смириться с потерей любимой, и надеется не только встретиться с ней снова, но и завоевать её сердце…

Отпуск пролетел быстро, как один день. Нет, не потому, что был весёлым и беззаботным. От одних воспоминаний о нём волосы мои вставали дыбом, а сердце обливалось кровью.

Всё в моей жизни складывалось – хуже не могло быть. Удары один за другим потрясли мою душу в течение этого месяца, одного маленького несчастного месяца, событий которого, казалось, должно было бы хватить на всю мою жизнь…

Теперь я стоял на вокзале с двумя огромными чемоданами и ждал поезда. Стоял один, потому что провожать меня теперь было некому.

Всё произошедшее не укладывалось в голове. Может быть, потому я, к своему удивлению, ещё и не поседел.

Временами меня душили слёзы, и я едва сдерживал ком в горле, чтобы они, горючие, не вырвались наружу. Острое до пронзительной боли в сердце одиночество навалилось на меня на этом дурацком перроне, полном веселых и счастливых людей. В одном их моих чемоданов, огромном, как слон, булькали две бутылки водки, и я только и ждал, когда же усядусь в купе, хлебну там, наконец-то, «горькой» и забудусь в пьяном забытьи.

Пока же ничего другого не оставалось, как ждать. И потому я курил, смоля сигарету за сигаретой, обкурившись уже до одури, до дрожи в руках и головокружения, до чугунного с пустотой звона в голове, так, что казалось, будто лёгкие прогорели от обжигающего сигаретного дыма и даже не болят, а как-то ноют, тупо и вяло.

А люди кругом меня суетились. Стояла ранняя осень, и вокзал был ещё полон народу, едущего неизвестно куда и зачем.

Два моих огромных чемодана с формой, вручённой по выпуску из училища, были теперь такими нелепыми на фоне моего горя и одиночества. Обычно с такими всем семейством провожают в дальнюю, «опасную» дорогу каких-нибудь благополучных пай-мальчиков с пухлыми розовыми щёчками, у которых в жизни всё чудесно. Их окружает своим вниманием многочисленная родня. А они, – центр внимания, – весьма важные, гордые сами собой, не замечают никого вне своего круга. Вот им подходят такие чемоданы. Я же с ними смотрелся весьма нелепо и потеряно.

Никто меня не провожал, и я, давясь комом рыданий в горле, горько взирал на весь этот равнодушный ко мне мир, желая только одного – скорее бы напиться. …

Попутчики попались мне не моего круга: немолодые уже мужчины и женщина лет сорока. Они оживлённо болтали между собой, и из их слов я понял, что это коллеги по работе: едут в Москву, в командировку.

Мы едва разместились в купе: хотя у соседей вещей было немного, два моих огромных чемодана портили всё дело и доставили много хлопот моим попутчикам, пока я, наконец, не запихнул на места.

Мужчины всё о чём-то болтали и шутили с дамой, но я из-за своего настроения никак не мог въехать в их юмор и понять, над чем они смеются. Единственное, что стало ясно: просто взять и напиться, как я хотел, не удастся, потому что, судя по разговорам, соседи мои были какими-то весьма большими начальниками. «Воспитывать начнут!» – со злостью подумал я и вышел в коридор.

Пройдя в тамбур, я хотел было закурить, но в горле запершило, и я понял: обкурился.

Поезд ещё не успел отойти от перрона, а пассажиры уже разбежались по купе и теперь глазели в окна, стучали по стеклу, что-то кричали, прощаясь с провожающими, – перрон был с той стороны. Дети в вагоне вытворяли всякие глупости, и их визги выводили меня из себя.

Прощаться мне было не с кем, и от того было горько: хотелось увидеть за окном на перроне в последний миг перед дальней дорогой чьё-то родное лицо и уловить чей-то взгляд, с тоской и надеждой на будущую встречу провожающий меня в неизвестность. А так – даже возвращаться не хотелось, и саднило лезвием по сердцу от того, что весь мир стал словно отрезанный ломоть…