– Что ж, надо подождать будет, – теперь я увидел, что говорит врач. Он обратился к своей напарнице. – Ну что, повезём?
– А чего его везти? – ответила она, глянув мне в глаза. – Он, вон, уже очнулся!.. Завтра оклемается, послезавтра встанет на ноги.
– Да, но. … А вы ему кем будете? – я понял, что врач обращается к кому-то из хозяев квартиры, которые стояли где-то за моим изголовьем.
– Да никем, в общем-то. Я его впервые вижу. Так просто, пожалели человека. Шутка ли – на лестнице лежит с ножом в груди. Как ещё жив остался!
– Ну, тогда надо забирать, – пожал плечами врач.
– Куда забирать?! – врачиха вытаращила на него удивленные глаза, будто недоумевая, что он чего-то не понимает. – Вон же, сказал человек, что он может у себя оставить.
Она перевела взгляд и указала рукой на кого-то за моей спиной.
– Да-да, – раздалось в ответ неясное шамканье. – Да-да, если хотите, а почему бы и нет…
– Ну, вот и отлично! – заключила женщина и развернулась, чтобы уходить.
– Подожди! – одернул её врач. – Постой, надо же хоть милицию дождаться, заключение дать.
– А что там давать? Вот, – врачиха извлекла из своей сумки мешок и принялась что-то царапать на нём ручкой. Минут через пять она протянула доктору листок. – Вот наше заключение. Всё в порядке, пошли.
Они вышли, и я теперь увидел хозяина квартиры, который пошёл их провожать. Вскоре он подошёл ко мне, и я увидел мужчину старшего возраста, но ещё не старика. Он посмотрел на меня внимательно и спросил:
– Как же это ты, парень? Как тебя угораздило?
– Не знаю, – я хотел пожать плечами, но острая боль пронзила тело, и невольный стон вырвался из груди.
– Да ты лежи, лежи, – хозяин квартиры сделал останавливающее движение рукой.
– Не надо милицию вызывать, – тихо попросил я.
– Почему? – изумился он.
– Не надо…
– Да, но и как же всё это…
– Почему они не забрали меня в больницу?
– Не знаю, не знаю. Кого сейчас поймёшь? Вот, попросили, чтобы оставил. … Хотя должны были забрать, – мужчина немного помедлил, но потом поинтересовался. – А ты сам, где живешь? Может, родителям твоим позвонить, сообщить, что с тобой случилось?
– Да нет, я не местный.
– А как же ты попал в переделку? За что тебя так?
– Да мало ли что случается…
– Верно-верно. Так, ты говоришь, милицию не надо вызывать?
– Не надо.
– Ну, хорошо, лежи пока…
На следующий день я почувствовал себя значительно лучше и смог осмотреть своё тело.
Рана была у сердца, но лишь слегка глубока, уже запеклась сверху кровью. Я попросил мужчину, чтобы он перевязал по новой слезшие повязки, а потом стал знакомиться.
Хозяина звали Сергей Васильевич. У него было двое детей. Ему было лет под шестьдесят, но выглядел он для своего возраста ещё удивительно молодо. Дети были довольно-таки маленькими. Сергей Васильевич объяснил, что это дети его невестки, а где она сама находится, я так и не понял.
На третий день я встал и начал ходить, хотя раны и ушибленная рука ещё болели. Когда хозяин квартиры куда-то отлучился, попросив меня присмотреть за детьми, я осмотрел комнаты.
Обстановка их была удручающе бедная, только на балконе, куда мне захотелось выйти, висели странные шкуры и шкурки разных мастей.
Не без брезгливого отвращения я осмотрел их, но так и не понял, с какого зверя они сняты.
Вскоре, ближе к полудню, пришёл Сергей Васильевич, принёс яблок детям, и мы сели есть какую-то баланду, приготовленную грубыми мужскими руками.
За столом я нечаянно поинтересовался происхождением шкурок и чуть не испортил себе аппетит, узнав, что они собачьи.
– Я собачником работаю, – пережёвывая кусок жёсткого мяса, произнёс Сергей Васильевич, и у меня в тот же момент возникло ощущение, что мы едим собачатину. – Хочешь посмотреть, как мы их ловим?
– Хочу, – неуверенно произнёс я, сам не зная, хочу этого или нет.
– Ну, тогда вечерком…
Когда его внучки, братик и сестричка, были уже в постели и быстро заснули, он спросил:
– Как себя чувствуешь?.. Идти можешь?..
Я согласно кивнул головой.
– Тогда идём. На, накинь это, – он бросил мне какую-то дерюгу из брезента, что-то вроде короткого плаща с капюшоном.
Я оделся, мы вышли из квартиры, осторожно притворив дверь, спустились вниз и сели на лавочку.
– А что дальше, – поинтересовался я.
– Сейчас, сейчас. Машина должна подъехать.
Минут через десять в ночной тиши послышался звук мотора, и к подъезду подъехал фургон.
Мы сели в кабину. Сергей поздоровался с молодым водителем, может быть, немного старше меня по возрасту:
– Здравствуй, Жорик, ты ружжо прихватил?
– А как же! Здравствуйте, Сергей Васильевич, а это кто?
– Это с нами, помощник. Поехали.
– Куда сегодня?
– На свалку, – он назвал район города, и пока мы пересекали его, рассказал историю, то ли придуманную им, то ли действительно происшедшую:
«На той свалке, как наговор: каждую осень такая свора собак собирается, что мимо ходить не посмей. Что их туда манит – не понятно, ведь груда железяк и больше ничего.
То ли в прошлом, то ли в позапрошлом году парень девку туда повёл, – ну, известное дело, зачем повёл. Так вот, на них там собаки напали. Девке-то удалось убежать, она на помощь и позвала. А от парня рожки да ножки остались. Один ботинок только и нашли. Вечером туда лучше не попадать».
– Неужели собаки могут человека съесть? – удивился я и почувствовал крупные мурашки на спине.
– А что тут удивительного?
– Ну, как, это же не волк всё-таки….
– Почему не волк? – вмешался в разговор Жорик. – Они же дикие. По лесам бегают и с волками, бывает, смешиваются кровью. Получаются полусобаки-полуволки – лютый зверь, человека не боится и беспощадный, кровожадный, похлеще всякого волка будет.
– Ну, если так, то это прямо бедствие какое-то и с этим надо бороться, – неуверенно произнёс я.
– А мы что делаем? – воскликнул Сергей Васильевич.
– Да нет, – помотал головой я, – не так. Это надо объявить настоящей войной бродячим собакам, и пусть все жители города, как могут, их уничтожают.
– Да ну-у! – скептически, с иронией протянул Жора, энергично управляя машиной. – Скажешь тоже! Не всё так страшно. Нас вполне хватает. Или ты нас без работы хочешь оставить?! – он засмеялся снисходительно над моим наивным предложением.
– Ничего я не хочу. Кто я такой?..
Вскоре мы оказались на окраине города. Улица неожиданно закончилась, и машина запрыгала по ухабистой грунтовке. Выехав из сада-дичка, мы увидели в темноте впереди непонятное жонглирование факелами.
Как оказалось это были подростки, мальчишки среднего школьного возраста. Они прятались за полуразвалившимся забором с проломом и оттуда метали в груды покорёженных, наваленных друг на друга автомобильных кабин бутылки с бензином, заткнутые горящими тряпками, и смолянистые факела, намотанные на длинные палки.
Бутылки бились среди железа, вспыхивали растекающимися кострами, озаряя багровыми сполохами скелеты машин, и там иногда, как призраки, появлялись тени собак, раздавались визги и рык.
– Эй, пацаны, вы што тут творите? – подошёл к ним Сергей Васильевич, держа в одной руке наперевес карабин, а в другой нечто, напоминающее сеть.
– Собак убиваем, – по-простому ответил один из них.
– Во, видал помощничков?! – повернулся Сергей Васильевич к ставшему рядом с ним Жоре, у которого также было оружие. На лице его в отсветах пламени засияла недобрая улыбка, с которой он вдруг бросился на мальчишек. – А ну, марш отсюда, шпана!
Пацаны прыснули в разные стороны, растворившись в темноте, и вскоре оттуда стали доноситься в ответ обидные ругательства в адрес «злого дядьки». Сергей Васильевич поднял карабин к плечу и поводил стволом из стороны в сторону, угрожающе прикрикнув:
– Я не шучу! Сейчас кто-то доиграется!
Для пущей убедительности, стремительно повернув руку и почти не целясь, он выстрелил в стоявшее метрах в десяти, у забора ведро, которое загорелось густо чадящей копотью.
