– Аленькая! – задышал сначала мне в ухо, чуть приподнявшись на локте, а потом нашел мои губы. – Сладко. Ты так меня одурманила…

– Уильям, – позвала его тихонько.

– У, у?

– Ты меня сейчас раздавишь, – потерлась носом о его плечо.

– Извини, встаю, – и он скатился с меня на постель, только руку оставил на бедре.

Минут пять мы просто лежали молча и смотрели в потолок. Потом я пошевелилась и рукой нащупала ночную сорочку.

– Что ты делаешь? – повернул голову в мою сторону и стал наблюдать за тем, как, прикрываясь тонкой тканью, начала подниматься с постели.

– Мне надо в ванную, – в лицо ему почему-то посмотреть не решалась.

– Погоди, – он быстро перевернулся на другой бок и дотянулся до своего камзола. – Вот. Это тебе, дорогая, – и протянул мне, пока не успела встать с постели, красивую атласную коробочку.

– Что это? – нахмурилась, но дар его приняла, хоть и выглядела растерянной, наверное.

– Маленький подарок. Взгляни. Нравится браслет? Это голубые бриллианты.

– Мне не надо, – захлопнула быстро футляр и опустила на постель, пододвинув ближе к герцогу. – То, что только что произошло, ничего еще не значит. Просто…просто не выдержала долгого воздержания. Понял?

– Что? – нет, в его голосе не было злости, как и в глазах. Мужчина смотрел спокойно, разве что немного задумчиво. – Не согласна быть любовницей?

– Нет. Мне сегодняшней страсти хватит надолго. А тебе…а ты…а у тебя женщин хватает.

– Это точно, – усмехнулся одними лишь губами. – Намекаешь, что я должен немедленно уйти?

– Ну… Раз уж сейчас здесь, то можешь остаться до утра. Если хочешь, конечно, – пожала плечиком, изображая безразличие к тому, как бы поступил. И мне казалось, что так оно и было, что я не ощутила бы утраты или расстройства, если бы меня покинул в ту же минуту.

– Тогда останусь. Мне мало одного раза, – и наглым образом раскинулся весь такой довольный и расслабленный на простынях.

Я снова только пожала плечом. А потом поднялась и засеменила в ванную комнату. Там быстренько сполоснулась, на что ушло некоторое время, но главной моей задачей было принять снадобье от залета. Уже обмотавшись полотенцем, взяла в руки склянку и стала отмерять в кружку три ложки темно-зеленой пахучей жидкости.

– Раз, два, три. Готово, – помешала и поднесла к губам.

Гадость была страшная. И горечь. Но пить пришлось. А когда отняла от губ край кружки и была вся такая сморщенная и недовольная еще и послевкусием, неожиданно почувствовала на себе чужой взгляд. Обернулась и замерла. Так и было. Дверь оказалась приоткрыта, и на пороге стоял Уильям. Приготовилась, что спросит, чем это я занималась. Но нет, смерил только насмешливым взглядом.

– Ты скоро? Я бы тоже хотел сполоснуться.

Как потом оказалось, этот мужчина был неутомим в занятии любовью. Ему и двух, и трех раз оказалось мало. Ночь стремительно подходила к концу, а небосвод значительно посветлел, когда мне удалось вытолкать из своей постели этого блондина с нахальными синими глазами. И дальше между нами еще некоторое время происходило препирательство на счет оставленного им на прикроватной тумбочке футляра с ювелирным украшением.

– Не спорь со мной, женщина, – проговорил в конце герцог, яростно сверкнув в мою сторону глазами. – Никак не уяснила еще, что все будет именно так, как я пожелаю?

Эта его фраза так и припечатала мой рот, заставляя удержать новое возражение, готовое сорваться с языка, а за ним и чуть не ругательство. Молчаливой заминки, вызванной растерянностью, хватило на то, чтобы в опустившейся тишине он провел пальцами по моей скуле, что-то вроде прощальной ласки получилось, и ушел восвояси.

– Черт! – отмерла, когда осталась в спальне одна.

Понимала, что взрываться и бушевать теперь, было поздно и бесполезно, но внутри столько всего накопилось, оттого потребовалось хоть как-то выпустить пар. Вот и швырнула в сердцах коробочку с браслетом. Правда, недалеко, и на кровать. От этого она только мягко упала на скомканные простыни, а я, проследив за ее полетом и приземлением, тяжело вздохнула, горестно опустилась на край постели и заслонила ладонями лицо.

– И что же мне теперь делать? – в тот момент ответа на этот вопрос не знала. Но обдумывать его принялась обстоятельно, и пока занималась утренними процедурами, и когда завтракала. После этого тоже все держала прежние мысли в голове, и в течение дня, и когда занималась делами клуба.

А ночью этот вопрос меня оставил. Потому что герцог снова явился. И все повторилось. А утром на прикроватной тумбочке осталась лежать новая атласная коробка, теперь с серьгами и кольцом. Камни в них тоже были голубыми бриллиантами, только ограненными иначе, и форму имели каплевидную.

– Похоже, это у него традиция такая: оставлять любовнице за доставленное удовольствие дорогие подарки. Однако! И насколько хватит запаса его сокровищницы? Скоро ли иссякнет? Не может же он теперь отступиться от правила и уйти от меня после жаркой ночи просто так? А если так, то…то должна же у него быть голова на плечах! Это же немыслимо разбрасываться такими ценностями. И еще это значит, возможно, что очень скоро прекратит походы в мою спальню. Точно, такое разбазаривание золота и бриллиантов не может длиться долго. Но что я тогда стану чувствовать? Как оно мне придется по душе, быть брошенной любовницей? Черт!!! Это мне тоже не по вкусу. Что же тогда предпринять?

Пока ломала голову, как достойно выйти из положения, то есть и гордость не поранить, и достоинство попытаться, хоть сколько, сохранить, и от визитов герцога избавиться, в моем сейфе прибавился гарнитур из рубинов и сапфиров. А потом еще было очень красивое колье и браслет из изумрудов. Запас он, как говорится, карман не тянет, но и здоровье мне собственное разрушать не хотелось. Не хотелось, а приходилось: снадобье против зачатия пила, получалось, каждую ночь и уже достаточно долго. Настолько, что надо было на днях снова отправляться к знахарке-травнице за новым пузырьком. Но тут меня осенила одна очень достойная мысль. А подумав над ней немного, пришла к выводу, что она могла и выгореть. Вот поэтому и велела срочно запрячь карету.

Путь мой лежал в центр Амвия. Именно там располагался городской особняк маркиза. И по моим сведениям хозяин должен был оказаться в тот день дома. По широким ступеням, ведущим к парадному входу, я поднималась в одиночестве. Потому что Тима, лишившегося моего доверия, оставила дожидаться возвращения рядом с каретой и кучером. Подошла я тогда к входу и протянула руку к колокольчику. Едва коснулась его пальцами, как дверь передо мной гостеприимно распахнулась. Однако меня в этом особняке ценили – моментально слуга повел к хозяину.

– Аглая? – удивленно смотрел в мою сторону Георг, но к ручке наклониться поспешил и поцеловал ее традиционно трепетно. – Не ожидал. Сознаюсь. И теряюсь теперь в догадках, что привело вас ко мне. Но рад. Безумно рад видеть вас в своем доме. Э… присядете? Может быть, распорядиться на счет чая?

– Я не буду ходить вокруг да около. Перейду сразу к делу, – посмотрела на маркиза решительно, и поза моя должна была смотреться в тот момент тоже значительно. – Георг! Вы хотели же назвать меня своей любовницей?

На этой моей фразе в лице маркиза произошли перемены. Не слишком явные, но я их заметила. Особенно в глазах. Собственно, они у него теперь стали подозрительно прищурены.

– Хм. Я желал иметь вас своей любовницей, – напряженно вымолвил он, и особое ударение сделал на слове иметь.

Однако! Я знала, что Георг был умен, но не рассчитывала, что еще и имел такое чуткое ухо. Мне думалось, что объясняться станем издалека и продолжительное время, но нет, он тоже перешел сразу к делу.

– Правильно ли понял вас, моя дорогая, что вы приехали ко мне с чисто деловым предложением. И оно ничуть не приблизит меня к вашей спальне. Это так?

– Не стану запираться, маркиз. Мне очень нужно ваше покровительство. В этом мире действительно трудно сохранять спокойствие молодой одинокой женщине. Правда была ваша. Помните, как говорили мне об этом? Так вот, готова открыть вам полностью душу, но телом своим отдаться пока не в состоянии.