У нее появилась уверенность, что в их отношениях все стало прекрасно, и они как никогда прочные. Чувство облегчения было таким невероятным, что она даже отругала себя, что напрасно волновалась, все продолжается, как и должно быть.

За все одиннадцать месяцев, пока они встречались, Анжела не могла вспомнить, чтобы они не виделись больше нескольких дней и не занимались сексом, и сейчас она отчетливо видела, что Ник был также сильно расстроен и хотел ее, как и она. Их возбуждение друг другом увеличивалось по мере того как продолжался вечер, он мимолетно и как бы случайно изредка касался ее, то проводил костяшками пальцев по щеке, то сжимал ее руку, то как перышко, дотрагивался до ее руки. Несмотря на конфиденциальность столика, он не пытался ни разу коснуться ее в более интимных местах — скользнуть вверх пальцами по голому бедру и выше, в то местечко, где она была мокрой и готовой для него, или приподнять ее грудь, проведя пальцем по тугому соску под шелковой тканью платья. Она ерзала от нетерпения, возбуждаясь всего лишь от одного его присутствия, вдыхая аромат его мыла и кожи, почти постанывая вслух.

Ник с понимаем улыбался, больше даже ухмылялся, специально медленно потягивая свой портвейн после ужина.

— Как хорошо я знаю этот твой взгляд, Ангел, — сказал он посмеиваясь. — Но у тебя ничего не получится. Я трахну тебя, когда сочту нужным. Ты еще не совсем готова.

Она прикусила нижнюю губу, и перекинула ногу на ногу, изо всех сил стараясь не ерзать.

— Я всегда готова для тебя, Ник, — прошептала она.

— Хм. — Он сделал еще один неторопливый глоток, поглядывая на нее с безумно загадочной улыбкой, которая одновременно ее влекла и бесила.

— Мне кажется, что мы достигли определенного прогресса над твоим контролем, Ангел. Возможно, потребуется курс повышения квалификации. Например, сегодня я мог бы тебя привязать к кровати, а затем заставить подождать пару часов в таком положении.

Ее пульс резко ускорился, и она почувствовала капли пота между грудями. Дыхание стало неравномерным, как только она представила эту эротическую картину.

— И ты сможешь ждать? — неуверенно спросила она.

Ник ухмыльнулся.

— Я не говорил, что собираюсь ждать. На самом деле, я еще больше возбуждаюсь, когда вижу тебя нагой и привязанной. — Он наклонился ближе, его горячее дыхание щекотало ее ухо. — Я хочу наблюдать за тобой, когда ты будешь такая открытая и привязанная, пока я буду кончать тебе на живот и грудь, втирая свою сперму в твою кожу. Затем я переверну тебя и кончу на спину и задницу. Уже в третий раз, — он прикусил мочку ее уха, и она задрожала от его тихого хрипловатого голоса: — я буду напряженно трахать твой рот до самого горла, а сперма будет стекать у тебя по подбородку. И, наконец, я предоставлю тебе то, что ты так безумно хочешь. — Он накрыл ее промежность рукой. — Я буду таранить тебя, эту горячую, тугую киску с такой силой, что ты будешь кричать, пока я буду долго и глубоко тебя трахать, ты не сможешь ходить прямо в течение недели.

Анжелу колотила мелкая дрожь, она так возбудилась, что у нее даже мелькнула совершенно дикая мысль, если он специально и дальше будет ее соблазнять подобным образом, она испытает оргазм только лишь слушая его прямо здесь и сейчас.

Должно быть он почувствовал ее состояние, потому что тут же позвал официанта, расплатился и вывел ее из ресторана. Теперь она ощущала его собственное нетерпение, его большое, каменное тело испытывало дрожь от нужды, пока они поджидали парковщика, который подгонит его «Феррари».

Он ехал, как обычно, уверенно, сохраняя полный контроль над собой и дорогой, хотя и более быстрее. Анжела с облегчением вздохнула, как только он поставил машину перед ее домом, боясь, как бы он не протаранил другую машину, если бы места не было.

Он молча поддерживал ее за спину, пока они поднимались к ней на этаж. Как только они оказались у нее в квартире, он не стал тратить время на расстегивание молнии на платье, оно просто красной шелковой лужицей упало на пол к ее ногам. Она стояла голой на очень высоких шпильках и с крошечным кусочком красных кружевных стрингов.

Ник жестко, возбужденный ее телом прижал ее к стене, захватив руками ее грудь, пока его губы оставляли поцелуи на горле.

— Я хочу, чтобы ты легла на кровать, Ангел, — тихо произнес он. — Все будет именно так, как я описал тебе в ресторане. — Он сильно сжал ее соски, от чего она испуганно вскрикнула. — Но поскольку ты была очень, очень хорошей девочкой, я могу с импровизировать и не один раз. Например, как сейчас.

Она вскрикнула, он проник в ее мокрый вход двумя пальцами, прижав ладонь к лобку, пока его большой палец потирал ей клитор. Она тут же кончила, с отчаяньем сжимая его накаченные предплечья по мере того, как все ее тело содрогалось.

Он даже не дал ей толком времени прийти в себя, жестко шлепнув ее по заднице.

— Давай на кровать, Ангел, — зарычал он. — Ложись.

Анжела немедленно направилась выполнять его указания, слишком привыкнув к его властности, даже не задумываясь не повиноваться. Он привязал ее красными шелковыми лентами к перекладинам, и она почувствовала, что сегодня он связал ее крепче, чем обычно. Ник пробежался рукой по ее все еще подрагивающему животу, внимательно критически осматривая возбужденным взглядом ее тело.

— Ты похудела, — неодобрительно заявил он нахмурившись. — Думаю на пять фунтов. Почему ты не ешь, Ангел?

Она сначала решила солгать, сказав, что очень много работала в последнее время или усиленно занималась на кардио тренировках, но потом поняла, что он выявит любую ложь, если она ему скажет. Поэтому, даже если он, услышав правду, разозлиться, у нее не было другого выхода, кроме как ему все рассказать.

— Я скучала по тебе, — прошептала она. — Я очень переживала, что ты больше не позвонишь.

Ник неодобрительно покачал головой, поддев пальцем тонкую полоску ее кружев на стрингах.

— Это не повод перестать есть, Ангел, — тихо произнес он. — Я уверен, что тебе не стоит рисковать своим здоровьем. Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что этого никогда больше не повторится.

Она кивнула, слишком загипнотизированная его темным пристальным взглядом, поэтому произнесла:

— Я… я обещаю.

Он нежно поцеловал ее в щеку, одновременно сжав ее задницу.

— Хорошая девочка. Всегда такая послушная. И всегда такая сексуальная.

Ник наклонился и поцеловал ее в губы, длинным, глубоким поцелуем с языком, и целовал ее до тех пор, пока она не начала стонать ему в губы и ее бедра не начали непроизвольно подниматься над кроватью. Его глубокие наркотические поцелуи продолжались долго, и он удерживал ее за подбородок, предпочитая не трогать в тех местах, в которых она бы очень хотела.

Когда он, наконец, отодвинулся от нее и поднялся, начав раздеваться, она задыхалась, с трудом дыша от его страстного пожирающего поцелуя, который отдавался в каждом нервном окончании ее тела, настолько возбужденном, что она была способна кончить от едва лишь мимолетного его прикосновения.

Но Ник четко следовал своему плану, который озвучил ей в ресторане, поэтому раздевался медленно, с улыбкой, предвещающей плотские наслаждения и наблюдая за ее реакцией, пока он постепенно обнажался. Как только она увидела его огромный, длинный, толстый и твердый член, застонала, желая почувствовать его внутри себя. Но вместо того, чтобы войти в нее, он начал гладить себя, медленно и сознательно двигая рукой вверх-вниз по всей длине, от основания до кончика, не переставая, пока его дыхание не стало прерывистым. Она облизала губы, приподнимая бедра над кроватью, словно уже ощущала его внутри себя, словно каждый раз, когда он своей рукой проходился по своему пенису, ее киска сжимала его.

Он кончил с низким рыком, это был единственный звук, который он совершил в тот момент, когда на ее живот, грудь и бедра упали его горячие потоки спермы. Когда он распалял ее в ресторане, на самом деле, он не впустую тратил свое время, потому что сейчас втирал в ее кожу каждую каплю своей спермы, наполняя ее своим запахом, и это казалось настолько эротичным, настолько глубоко интимным, что у нее потекли слезы, и ей пришлось сдерживать свои всхлипы.